В Замоскворецком суде продолжается суд на братьями Навальными. На сегодняшнем заседании должен состоятся допрос самих подсудимых, обвиняемых в легализации денежных средств компании «Главподписка».
Также судья постановила обеспечить принудительный привод Бруно Лепру для допроса, но, вероятно, в суде он не появится, поскольку находится за границей.
Судья вернулась из совещательной комнаты. В удовлетворении ходатайства отказано.
На этом защита закончила представление доказательств по данному делу — в процессе начинается оглашение дополнений. Представители прокуратуры, в свою очередь, просят приобщить документы о том, что глава «Ив Роше Восток» Бруно Лепру с 4 ноября по настоящее время, по данным ФСБ, находится за рубежом и не сможет выступить свидетелем. Поэтому в надзорном ведомстве считают необходимым озвучить его показания.
Адвокат Олега Навального Михайлова считает «вопиющим нарушением» тот факт, что прокуратура обращается не в службы судебных приставов, а в ФСБ. По ее словам, из ответов ведомства следует, что известный номер Лепру не отвечает, но при этом сам номер даже не указан, доказательств того, что он был вызван и для это предпринимались хоть какие-то попытки, не указаны. Она считает, что оглашать показания нельзя, нужно повторно вызвать Лепру в суд.
Судья частично удовлетворяет ходатайство, отказывая в оглашении показаний Лепру, поскольку в суд не вернулась телеграмма, присланная по месту его жительства.
Сторона защиты братьев Навальных просит об отводе судьи Коробченко впервые с начала процесса.
Адвокат Кобзев перечисляет все нарушения, по его мнению, допущенные судьей с начала процесса. Однако судья ожидаемо не удовлетворяет ходатайство: для раздумий Коробченко даже не стала удаляться в совещательную комнату.
Стороны выступают с ходатайствами о приобщении материалов. Защита Навального просит приобщить документ от «Кобяковской фабрики» о расширении площади и ремонте помещений. Прокуратура выступает против, но судья удовлетворяет просьбу. Затем рассматривается ходатайство о приобщении справки о движении денег в «Кобяковской фабрике», согласно которой деньги, полученные Алексеем, были проведены по бухгалтерскому учету: документ приобщен.
Также просят приобщить документы о продаже магазина «Кобяковской фабрики» и выплате компенсации из-за расширения Минского шоссе. Судья отказывает, посчитав ходатайство не имеющим отношения к дела, хотя, по версии следствия часть средств была легализована путем отправления со счета «Кобяковской фабрики» на счет адвокатской ассоциации.
Алексей Навальный возмущен решением судьи. «Это издевательство! Прокуратура говорит — Навальный деньги отмывал. А вот доказательства, что нет. Как это можно не приобщить? Куда дальше тогда?», — безуспешно пытается убедить он судью.
Затем Алексей просит провести прения, дополнения и последнее слово за один день. Стороны обсуждают, соглашаются с просьбой и назначают прения на пятницу, 19 декабря.
Защита просит исследовать диск, изъятый путем выемки у Олега Навального 18 июня 2013 года. Судья удовлетворяет ходатайство и вскрывает упаковку, в которой хранится опечатанный диск. Поскольку выясняется, что в зале нет интернета, она просит адвоката Кобзева воспользоваться его ноутбуком. Но диск не открывается. По прошествии около 20 минут диск наконец открылся: в нем множеств файлов, около 200. Судя читает обращение некоего Мирзояна о поступлении почтовых отправлений и перегрузе, он просит новые автомобили.
Прокурор спрашивает, какой вид деятельности был указан при образовании «ГПА». Затем выясняет, кто работал в компании: Олег терпеливо перечисляет всех сотрудников. Потом спрашивает, какую роль играл обвиняемый в «Кобяковской фабрике по лозоплетению».
— Вы обсуждали с мамой «Ив Роше»?
— Да, она была бухгалтером.
— Вы называли «Ив Роше» кормильцем?
— Называл. И другими ласковыми словами.
Затем пришел черед судьи задавать уточняющие вопросы. В первую очередь ее интересует мнение Олега о том, при каких условиях «Ив Роше» могло избежать дополнительных расходов в Москве. «Если бы не надо было ничего перевозить!», — парирует он.
— Вам помог опыт «Почты России» в «ГПА»?
— Я не могу разделять, у меня был опыт грузовых перевозок и я опыт получал не только в «Почте России».
— Как вы совмещали работу?
— Меньше спал. У меня ненормированный рабочий день на почте. Когда я открывал сортировочный центр в Подольске, я там жил четыре месяца. Мне нравится логистика, я ей занимаюсь.
После нескольких уточнений — о распределении дивидендов и инвестиций от «Кобяковской фабрики» — судья спрашивает, как Олег может охарактеризовать своего брата как человека. «Отлично. Он нас выведет на чистую воду», — отвечает обвиняемый. На этом допрос окончен.
Судья спрашивает обоих обвиняемых об иске в 4 млн рублей, оба называют его «отвратительным» и «абсурдным». «Даже «МПК» говорит, что нет расчетов. Цель иска очевидна — арестовать все счета и акции крупных компаний, которые у меня были», — объясняет Алексей Навальный. Затем он, в свою очередь, характеризует своего брата: «В условиях давления, оказываемого на мою семью, он держится бодрячком».
Олег обращается к представителю «Ив Роше»: «А чего вы на меня подали заявку, а не на других?».
Затем вопрос задает Алексей Навальный. — Откуда вы возьмете 4 млн рублей? — У меня их нет, я пущусь в бега. Следующий вопрос — о связи Олега с бывшим главным бухгалтером «ГПА» Леонидом Запрудским.
«Я о нем не знал: он был техническим директором, а потом его сменили на человека поближе, на работницу «Кобяковской фабрики». Вы меня еще спросите про лжепредприятие!», — обращается обвиняемый к прокурорам.
Олег констатирует, что инициаторами заключения соглашения были «Ив Роше» и «МПК», после чего представителю прокуратуры становится интересно, зачем же тогда они обратились к обвиняемому. «Потому что я специалист по логистике. Они пришли и спросили: «Олег, сделай нам быстро, дешево и хорошо». Я так и сделал. Никто же из потерпевших не отрицает. что они испытывали потребность в услугах по логистике. Их потребности совпали с моими возможностями», — объясняет он.
Затем прокурор задает вопрос, вводящий в ступор защиту Навального : «Что значит сообщение «данные по дпр дж»?». «Конечно, это секретный код, мы планировали революционное восстание в 2008 году. Я понятия не имею, что значит это сообщение и откуда оно», — уверяет обвиняемый.
Затем Олег Навальный перешел к рассказу об «МПК». По его словам, главной ее услугой была доставка извещений в Поволжский регион клиентам «Ростелекома», которую организовывал сам обвиняемый. На вопрос о разногласиях относительно цен он отвечает отрицательно.
Потом речь идет о взаимоотношениях ГПА и «Ив Роше».
— Они получали свою маржу. По сравнению с нашей, она была колоссальной. Тариф транспортный был больше, чем у старого перевозчик. Потому что они сказали, что надо одно отправление в месяц в 80 регионов. Они хотели, чтобы мы снизили. Но мы сказали, будет больше объем — мы понизим. Есть миллион других перевозчиков. У нас была хорошая репутация, мы все доставляли быстро. Всех все устраивало.
— По утверждению следствия, вы вынудили заключить договор с вашей компанией.
— Это супербред. У них были связи с «Почтой России», и проверить информацию о том, что не будет больше отправки «Почтой России», очень легко. Я собирал большую базу по сортировке. Мы её отдали транспортному перевозчиком. Куча компаний продает такие услуги, или иди купи перевозку на рынке. Я не вижу, что я кого-то насиловал договором, никаких кабальных условий не было. Никто из свидетелей не сказал, что я их заставлял. Даже президент «Связьбанка» сказал, что нет претензий.
«Насчет «МПК» — ну просто бред. Набрали двоечников, и они два года мучались с делом. 86 томов дела, а они не обратили внимание на счета даже. Они взяли одну сумму, отняли другую. А «МПК» трусливо подписал иск. Иногда за услуги платили газелистам наличными , переводили деньги на телефон , то есть наличными. А следствие это все отказалось учесть», — резюмирует Олег.
«Я потратил время и изучил материалы дела, возможно, единственный. В том числе по расходам и объемам поставок, там есть все расчеты», — сказал Олег Навальный и попросил судью приобщить свою аналитическую записку, данные которой расходятся с данными следствия. Прокурор и судья возражать не стали.
Олег Навальный признал полную транспортную и логистическую несостоятельность брата.Чувствую,после заседания получит подзатыльник от старшего
Перед судьей выступает Олег Навальный. Он рассказывает, что «ГПА» было создано как компания для подписки через интернет и экспресс-оплаты: «Чтобы не нужно было стоять в очередях». Адвокат Полозов просит его пояснить про кипрскую фирму «Алартак». «Она была фирмой-учредителем. Были некие политические и экономические риски, связанные с деятельностью Алексея и с бардаком в нашей стране. Но мы решили фирму заморозить из-за плохого качества доставки и неразвитости системы платежей», — говорит он.
Олег продолжает рассказывать о «ГПА»: вспоминает, как долго он пытался развить компанию, как потом остановил выбор на обслуживании всего нескольких клиентов, в том числе «Ив Роше». Французская компания возила две трети продукции в Москву, но при этом не имела разрешения на проезд в центр Москвы: отсюда возникли непредвиденные расходы и необходимость найти перевозчика. Последнее сделал Олег Навальный.
«Я узнал о компании «Автосаго», которая доставляла мясную продукцию из Москвы в Ярославль. Я договорился с ними о хорошем тарифе из Ярославля в Москву. Я никоим образом не причастен к деятельности ярославского сортировочного центра. Все вопросы «Ив Роше» решало с руководством «Почты России». Было много совещаний на разных уровнях о проблемах в Ярославле. Спрашивать меня это было бесполезно. Жанна сказала: мне нужен перевозчик (экс-сотрудница «Ив Роше» Жанна Батова). Они сказали: «Обозначьте тариф». Например, другая компания, продававшая «Ив Роше» до «ГПА», продавала услуги дороже, а перевозила дешевле», — объясняет он.
На вопрос, были ли у «Ив Роше» какие-либо претензии к работе компании, обвиняемый отвечает отрицательно: «Были хорошие фуры, всегда обеспечивали нужный объем». «Потом «Автосаго» перестал возить, они хотели четкий график, и я нашел другую компанию. А потом все закончилось, пришли гебисты. Я уверен, что все, кому мы возили до сих пор, все были довольны. У нас было дешевле и надежней», — уверяет Олег Навальный.
Судья спрашивает про «Кобяковскую фабрику». «Я передал компанию, потому что занимался политикой и антикоррупционными расследованиями», — объясняет он.
Затем Коробченко пытается установить профиль Навального как адвоката. «Я, ваша честь, как и суды в РФ, по широкому профилю. Так что мы коллеги!», — говорит обвиняемый.
Затем судья пытается выяснить, подписывал ли Навальный какие-нибудь документы в «ГПА», и получает отрицательный ответ. «Моя жизнь за последние много лет абсолютно прозрачна, по крайней мере для спецслужб. Это все показывает, что я никакого отношения к делу не имел. И в материалах дела ничего нет. В деле комично написано: платили налоги для легализации денежных средств», — удивляется оппозиционер.
Судья вновь возвращается к вопросу о фабрике.
— Фабрика приносила прибыль?
— Небольшую. Как и любое предприятие такого рода, оно выживает. Оно существовало много лет и приносило прибыль. Особенно когда продали магазин во время расширения трассы. Тогда даже выплатили дивиденды. Кроме этого случая никогда не было распределения дивидендов, это же малый бизнес.
— «ГПА» приносила прибыль?
— Я уверен, что она занималась законной деятельностью. А при инвестировании прибыль получить нельзя. Мне мою долю должна была выплатить компания «Алартак». Но выплатить прибыль она не могла, ибо ее учредитель — юридическое лицо.
— Какие еще были доходы?
— Я был адвокатом.
— А «Фонд борьбы с коррупцией»?
— Это источник не доходов, а расходов. Обращаю внимание, что свои доходы как кандидат в мэры Москвы я раскрывал. Раньше это была адвокатская деятельность, а теперь юридические услуги, которые я оказываю.
Последним вопрос задает адвокат Вадим Кобзев. Его интересует финансирование аренды офиса «Кобяковской фабрики». «Это очень смешной эпизод. В 2010 году мне стало известно, что я поступил в Йель, и буду отсутствовать в России несколько месяцев. В это время у меня не было дохода, да и сложно было оплачивать аренду из-за рубежа. Поэтому попросил родителей оплачивать офис. А в деле это подается как легализация денежных средств!», — смеется оппозиционер.
На этом допрос Алексея Навального окончен. Следующим выступает Олег Навальный.
Представительница прокуратуры прямо говорит, что в деле есть поддельные подписи «третьих лиц»: по ее словам, это подтвердили эксперты ФСБ. «Я понятия не имею, я к «ГПА» отношения не имею. Я сомневаюсь, что там подписи других лиц есть. Это все в духе ваших подделок скорее», — уверяет Навальный.
Гособвинение интересует, принимал ли Алексей Навальный участие в заключении договоров с «Ив Роше», однако тот дает отрицательный ответ: «Особенности работы «ГПА» я не обсуждал, только в контексте того, чтобы там правильно все бумажки оформлялись». Представитель прокуратуры спрашивает, числились ли в «ГПА» родственники обвиняемого. Навальный говорит, что там работала жена брата, а мать оформляла бухгалтерский отчет.
Услышав, что Навальный не помнит юридический адрес «ГПА», представительница прокуратуры выдвигает версию о том, что у него «память коротка». Адвокат Михайлова просит сделать ей замечание, однако судья к ее просьбе не прислушивается.
Последний вопрос представителя прокуратуры касается официального оформления «ГПА». После этого Навальный удивляется: «И это все?! Я же организатор ОПГ!».
— Если это нужно. А акции продал в 2011 году и вышел из состава учредителей. Вы же меня обвиняете в том, что я в 2012 году что-то похищал. Директором «ГПА» был Запрудский (бизнесмена Леонид Запрудский — МЗ), он занимался все текущей деятельностью. У меня был сейф на работе, учредительные документы и печать. Большой сейф, который тоже обыскивали и не нашли миллион долларов от ЦРУ.
— Почему они у вас лежали, а не у Запрудского?
— Потому что у меня был сейф.
— Вы документы кому-то передавали?
— Нет.
Представитель прокуратуры утверждает, что один из сотрудников «ГПА» скрылся от следствия. Навальный не согласен. Затем он обращается к прокурорам: «Будет время, и вы все будете скрываться от предварительного следствия».
Адвокат Михайлова просит Навального рассказать об ущербе. «Все сказали, что ущерб рассчитали следователи, а свидетели говорили, что его нет. Это невозможно. Или у компании ущерб есть, или нет. Особое негодование вызывает иск от «МПК» на 4 с лишним миллиона, какого, извините, хрена?», — сетует Навальный.
Адвокат Михайлова просит Навального рассказать об ущербе. «Все сказали, что ущерб рассчитали следователи, а свидетели говорили, что его нет. Это невозможно. Или у компании ущерб есть, или нет. Особое негодование вызывает иск от «МПК» на 4 с лишним миллиона, какого, извините, хрена?», — сетует Навальный.
Затем Михайлова спрашивает, в чем заключалась роль «Кобяковской фабрики по лозоплетению». Навальный рассказывает, что до приговора по делу «Кировлеса» имел статус адвоката и оказывал ей юридические услуги. «Что я легализовал 20 млн рублей через «Кобяковскую фабрику» — это абсурд, потому что я получил за все годы работы 1 млн рублей примерно», — объясняет он. На этом вопросы защиты заканчиваются. Олег Навальный говорит, что у него был вопрос о клевретах, но теперь он уже прочитал о них.
Допрашивать обвиняемого начинает сторона обвинения.
Адвокат Ольга Михайлова просит подзащитного объяснить обстоятельства дела. «Главная вещь заключается в хронологии событий, которые привели к возбуждению дела. Она подтверждается любыми источниками. В декабре 2012 года состоялся митинг на Лубянской площади. Нам было отказано, а я был среди тех, кто все равно призывал на него приходить. Я опубликовал призыв, а вечером появилось заявление Бруно Лепру. Это было 10 декабря, а 13 декабря было возбуждено уголовное дело. Очевидно, что оно было возбуждено на ровном месте, с заявлениями всяких Бастрыкиных, Маркиных. Дело возбуждено для того, чтобы запугать тех, кто зовет на митинги», — считает оппозиционер.
Затем Навальный переходит собственно к фабуле обвинения. По словам оппозиционера, в 2007 году ему вместе с братом пришла идея об организации электронной подписки на различные издания. Организовать эту работу решили через кипрскую компанию «Алартак», которая и зарегистрировала «ГПА», «абсолютно легально», подчеркивает Навальный. Затем братья наняли бухгалтера и открыли счет, но в процессе организации электронной подписки стало ясно, что реализована идея не будет — система электронных платежей не заработала. «При этом, когда мы делали компании, никакой фирмы «Ив Роше» не было, а в деле написано, что компания была образована единственно для того, чтобы нанести ущерб «Ив Роше». Потом я отдал компанию семье и сдавал нулевые балансы, потому что закрывать ее было дороже. Я сдавал отчеты, действовал по закону», — продолжает Навальный.
По его словам, компания «Алартак» между тем до сих пор существует и платит деньги за проведение аудиторских проверок. Затем Навальный передал «ГПА» семье, поскольку его брат Олег занимался легальным бизнесом, работал с «Ив Роше» и извлекал прибыль. «Кто работал с «ГПА», все были счастливы. Но все это прекратилось с началом уголовного дела. Я к ГПА отношения не имел никакого: есть прослушка моих телефонных разговоров за годы, моя почта за годы. Есть вся прослушка. Там есть хоть одно слово «Ив Роше»?», — задается обвиняемый. Навальный обратил внимание и на то, как судья Елена Коробченко ведет процесс, в частности, не вызывает в суд Бруно Лепру.
В ответ судья попросил воздерживаться от оскорблений. «Если они жулики, махинаторы и фальсификаторы, как я могу к ним относится? Если Бастрыкин чешский шпион, а СК — это ОПГ?», — продолжил обвиняемый. В своем выступлении Навальный также упомянул о других сфабрикованных, по его мнению, делах, в частности, дело о покраске звезды на Котельнической набережной.
Навальный пытается узнать, почему от имени «МПК» ему был заявлен гражданский иск на сумму 4 млн рублей, если представитель компании говорил, что у него нет расчетов. Свидетель отвечает, что не несет полную ответственность за дочернюю компанию, и выяснять суть претензий по иску нужно у ее представителей.
Затем Навальный спрашивает, правда ли, что компания проводит регулярный аудит, и можно ли считать ее отчетность правильной при успешном прохождении аудита. Свидетель отвечает утвердительно: никакой дополнительной проверки по результатам сотрудничества «МПК» и «ГПА» не проводилось. Ноздрачев подтверждает показания, данные в ходе предварительного следствия, допрос оканчивается.
Адвокат Полозов ходатайствует о приводе свидетелей. Прокуратура не видит для этого оснований. Представитель «Ив Роше» добавляет, что гендиректор «Ив Роше Восток» Бруно Лепру находится в Китае и не сможет появиться в суде. Против привода Лепру выступают и потерпевшие. Судья оснований для привода свидетелей также не видит: направлялись и повестки, и телеграммы, однако реакции не происходило.
Заседание началось не с допроса обвиняемых. Первым выступает президент, председатель правления «Связьбанка» Денис Ноздрачев. «Связьбанку» на 100% принадлежит пострадавшая компания «МПК». По словам Ноздрачева, про ущерб, якобы нанесенный «МПК» в результате действий братьев Навальных, он узнал из прессы. Как поясняет президент «Связьбанка», целью сделки, заключенной между «МПК» и компанией «Главное подписное агентство» (ГПА), была рассылка уведомлений. На вопрос адвоката Олега Навального Кирилла Полозова о том, представляется ли возможным оценить ущерб и прибыльность этой сделки, Ноздрачев отвечает отрицательно.
На этом вопросы защиты закончились, адвокаты попросили огласить показания Ноздрачева, данные в ходе предварительного следствия. Судья удовлетворяет ходатайство, после чего адвокат Полозов зачитывает показания президента «Связьбанка», в которых он рассказывает о намерении провести проверку информации об ущербе. При этом гендиректор «МПК» Сергей Шустов, согласно эти показаниям. ущерба от действий ГПА не усматривает. Адвокат Полозов спрашивает, «усматриваете ли вы ущерб МПК?», на что Ноздрачев вновь говорит об отсутствии этого ущерба.
Затем вопросы задает Алексей Навальный. На вопрос, действительно ли «МПК» является «дочкой» «Связьбанка», а «Связьбанк» дочкой «Внешэкономбанка», он получает утвердительный ответ. Соответственно, если «МПК» нанесен ущерб. то он отражается и на «Связьбанке», подтверждает свидетель. Затем Навальный спрашивает, предоставляет ли кто-то при изучении бухгалтерского баланса «МПК» дополнительные документы, например СК, суд или прокуратура, и приводит пример: «По балансу прибыль 1 млн рублей, потом звонит суд и говорит, что 1,1 млн рублей». Однако судья снимает вопрос как не относящийся к делу.
Заседание задерживается из-за большого числа зрителей: приставы несколько раз выгоняли людей из зала, в коридоре давка. Вероятно, такой интерес связан с постом Алексея Навального, в котором он напомнил о том, что в понедельник защита заканчивает представлять доказательства и показания дает сам обвиняемый.
Оппозиционер полагает, что на среду, 17 декабря, будут назначены прения, поэтому последнее слово, вероятно, будет оглашено в этот же день. Затем судья уйдет обдумывать решение о приговоре. По словам Навального, вердикт будет вынесен до Нового года.
У нас тут адок: пришло очень много людей и новый пристав, который,не зная правил, пустил всех. Уже в третий раз всех выгоняют
Судья вернулась из совещательной комнаты. В удовлетворении ходатайства отказано.
На этом защита закончила представление доказательств по данному делу — в процессе начинается оглашение дополнений. Представители прокуратуры, в свою очередь, просят приобщить документы о том, что глава «Ив Роше Восток» Бруно Лепру с 4 ноября по настоящее время, по данным ФСБ, находится за рубежом и не сможет выступить свидетелем. Поэтому в надзорном ведомстве считают необходимым озвучить его показания.
Адвокат Олега Навального Михайлова считает «вопиющим нарушением» тот факт, что прокуратура обращается не в службы судебных приставов, а в ФСБ. По ее словам, из ответов ведомства следует, что известный номер Лепру не отвечает, но при этом сам номер даже не указан, доказательств того, что он был вызван и для это предпринимались хоть какие-то попытки, не указаны. Она считает, что оглашать показания нельзя, нужно повторно вызвать Лепру в суд.
Судья частично удовлетворяет ходатайство, отказывая в оглашении показаний Лепру, поскольку в суд не вернулась телеграмма, присланная по месту его жительства.
Сторона защиты братьев Навальных просит об отводе судьи Коробченко впервые с начала процесса.
Адвокат Кобзев перечисляет все нарушения, по его мнению, допущенные судьей с начала процесса. Однако судья ожидаемо не удовлетворяет ходатайство: для раздумий Коробченко даже не стала удаляться в совещательную комнату.
Защита просит исследовать диск, изъятый путем выемки у Олега Навального 18 июня 2013 года. Судья удовлетворяет ходатайство и вскрывает упаковку, в которой хранится опечатанный диск. Поскольку выясняется, что в зале нет интернета, она просит адвоката Кобзева воспользоваться его ноутбуком. Но диск не открывается. По прошествии около 20 минут диск наконец открылся: в нем множеств файлов, около 200. Судя читает обращение некоего Мирзояна о поступлении почтовых отправлений и перегрузе, он просит новые автомобили.
После нескольких уточнений — о распределении дивидендов и инвестиций от «Кобяковской фабрики» — судья спрашивает, как Олег может охарактеризовать своего брата как человека. «Отлично. Он нас выведет на чистую воду», — отвечает обвиняемый. На этом допрос окончен.
Судья спрашивает обоих обвиняемых об иске в 4 млн рублей, оба называют его «отвратительным» и «абсурдным». «Даже «МПК» говорит, что нет расчетов. Цель иска очевидна — арестовать все счета и акции крупных компаний, которые у меня были», — объясняет Алексей Навальный. Затем он, в свою очередь, характеризует своего брата: «В условиях давления, оказываемого на мою семью, он держится бодрячком».
Перед судьей выступает Олег Навальный. Он рассказывает, что «ГПА» было создано как компания для подписки через интернет и экспресс-оплаты: «Чтобы не нужно было стоять в очередях». Адвокат Полозов просит его пояснить про кипрскую фирму «Алартак». «Она была фирмой-учредителем. Были некие политические и экономические риски, связанные с деятельностью Алексея и с бардаком в нашей стране. Но мы решили фирму заморозить из-за плохого качества доставки и неразвитости системы платежей», — говорит он.
Олег продолжает рассказывать о «ГПА»: вспоминает, как долго он пытался развить компанию, как потом остановил выбор на обслуживании всего нескольких клиентов, в том числе «Ив Роше». Французская компания возила две трети продукции в Москву, но при этом не имела разрешения на проезд в центр Москвы: отсюда возникли непредвиденные расходы и необходимость найти перевозчика. Последнее сделал Олег Навальный.
«Я узнал о компании «Автосаго», которая доставляла мясную продукцию из Москвы в Ярославль. Я договорился с ними о хорошем тарифе из Ярославля в Москву. Я никоим образом не причастен к деятельности ярославского сортировочного центра. Все вопросы «Ив Роше» решало с руководством «Почты России». Было много совещаний на разных уровнях о проблемах в Ярославле. Спрашивать меня это было бесполезно. Жанна сказала: мне нужен перевозчик (экс-сотрудница «Ив Роше» Жанна Батова). Они сказали: «Обозначьте тариф». Например, другая компания, продававшая «Ив Роше» до «ГПА», продавала услуги дороже, а перевозила дешевле», — объясняет он.
На вопрос, были ли у «Ив Роше» какие-либо претензии к работе компании, обвиняемый отвечает отрицательно: «Были хорошие фуры, всегда обеспечивали нужный объем». «Потом «Автосаго» перестал возить, они хотели четкий график, и я нашел другую компанию. А потом все закончилось, пришли гебисты. Я уверен, что все, кому мы возили до сих пор, все были довольны. У нас было дешевле и надежней», — уверяет Олег Навальный.
Последним вопрос задает адвокат Вадим Кобзев. Его интересует финансирование аренды офиса «Кобяковской фабрики». «Это очень смешной эпизод. В 2010 году мне стало известно, что я поступил в Йель, и буду отсутствовать в России несколько месяцев. В это время у меня не было дохода, да и сложно было оплачивать аренду из-за рубежа. Поэтому попросил родителей оплачивать офис. А в деле это подается как легализация денежных средств!», — смеется оппозиционер.
На этом допрос Алексея Навального окончен. Следующим выступает Олег Навальный.
Адвокат Михайлова просит Навального рассказать об ущербе. «Все сказали, что ущерб рассчитали следователи, а свидетели говорили, что его нет. Это невозможно. Или у компании ущерб есть, или нет. Особое негодование вызывает иск от «МПК» на 4 с лишним миллиона, какого, извините, хрена?», — сетует Навальный.
Затем Михайлова спрашивает, в чем заключалась роль «Кобяковской фабрики по лозоплетению». Навальный рассказывает, что до приговора по делу «Кировлеса» имел статус адвоката и оказывал ей юридические услуги. «Что я легализовал 20 млн рублей через «Кобяковскую фабрику» — это абсурд, потому что я получил за все годы работы 1 млн рублей примерно», — объясняет он. На этом вопросы защиты заканчиваются. Олег Навальный говорит, что у него был вопрос о клевретах, но теперь он уже прочитал о них.
Допрашивать обвиняемого начинает сторона обвинения.
Оригинал