Григорий Явлинский, Осознанный выбор?
В чем же на самом деле может заключаться этот «выбор» и являются ли его последствия действительно осознанными?
К концу прошлого года стало ясно: Россия втягивается в качественно новое, еще не виданное в отечественной истории и чрезвычайно опасное для страны положение. Суть его в том, что в последние три года Россия резко изменила стратегический курс своего движения, прочно встав на путь самоизоляции и фактического самоустранения из глобальной политики и экономики. Это самоустранение есть следствие масштабных практических шагов России по выходу из системы сложившихся мировых правил. Россия попыталась продиктовать миру новые (более справедливые, по ее мнению) правила международной жизни, исходящие из представления о своей особой роли как «уникальной цивилизации» и альтернативном полюсе «мировой многополярности». Но сегодня становится все более очевидным, что эту попытку она проиграла.
Решив исключить Запад и его позицию из факторов, которые следует всерьез принимать во внимание на пространстве, определяемом нынешним руководством России как «сфера жизненных интересов», российская властная элита грубо просчиталась в оценках своих возможностей и ситуационной слабости «партнеров». Сегодня конфликт России и Запада перерастает в антагонистическое противостояние, стремящееся к «точке невозврата», и грозит перейти в принципиально иную плоскость, когда на кону оказывается уже историческая судьба страны.
Агрессивная амбициозность, ставка на скрытый и явный шантаж, непредсказуемость, стремление стратегически противопоставить себя группе наиболее мощных и влиятельных политических и экономических сил современного мира создали возможность появления на Западе консенсуса относительно решения проблемы России путем радикального понижения её геополитического статуса, исключения из «большой» глобальной политики и низведения до положения третьеразрядной страны.
Речь идет не о военных сценариях, которых Запад будет избегать всеми мыслимыми и немыслимыми способами, а об относительно медленном, но неуклонном и мощном давлении на экономику России с целью радикального сокращения возможностей ее руководства. Учитывая ее особенности, это может с высокой долей вероятности в той или иной форме повлечь распад страны
Судя по словам и делам последнего времени, «коллективный Запад» (сумма мнений и настроений, определяющая вектор движения развитых стран вне зависимости от отдельных отклонений и особых позиций по частным вопросам) больше не верит в позитивные политические изменения в России, смену лидера или «раскол элит», - он будет заниматься долгосрочным решением «проблемы России» как страны, взламывающей постсоветское и европейское пространство и воспринимаемой в качестве главной опасности для мира в Европе. И хотя такая стратегия в отношении России глобально опасна, а ее кажущаяся простота – обманчива, вектор западной политики, тем не менее, очевидно поворачивается именно в эту сторону.
Что это означает? В первую очередь, то, что целью, объектом давления теперь становится не столько власть в её нынешнем персональном выражении или сложившаяся система выработки политической линии, сколько место и роль в мире российского государства в целом как института; как действующего и даже потенциального субъекта мировой политики. Расчет делается и будет делаться на то, что страна, лишенная возможности серьезно воздействовать на окружающий мир (из-за фундаментальной слабости экономического потенциала и необходимости постоянно сосредоточиваться на решении массы нескончаемых сиюминутных проблем), становится безопасной, предсказуемо стерильной в глобальном и региональном плане вне зависимости от характера существующего в ней политического режима.
Вытеснение России из «большого мира» уже происходит и будет дальше происходить без войны, даже без применения вооруженной силы. Для этого лидерам мировой экономики достаточно лишь последовательно выдерживать линию на изоляцию России, используя доступные им инструменты. Юридически формализованные санкции – только малая и не самая опасная их часть. Речь идет о вещах гораздо более масштабных – о фактическом исключении России из мировой финансовой системы, об отсечении ее от глобальных рынков капитала, от возможности привлекать и использовать для своего развития мировые финансовые, технологические и предпринимательские ресурсы. Это политика особого рода – она не наносит видимых физических увечий, но разрушает способность организма поддерживать работоспособность своих жизненно важных органов.
Поиски альтернативы Западу, расчет на «поворот на восток», юг или куда-то еще, – все это бессмысленно. В условиях углубляющегося кризиса никакой помощи, никакого сочувствия к России и к судьбе ее экономики нет и не будет. У Индии и Китая свои интересы: экономически они реально зависят от Запада, и именно в связях с ведущими экономиками мира они видят инструмент роста своего будущего благосостояния и могущества. Даже Белоруссия и Казахстан политически Россию не поддерживают. У них обнаруживаются свои интересы, собственная позиция на постсоветском пространстве. Но главное, они категорически не хотят разделять с Россией ее нынешнее положение объекта международного давления.
У России нет союзников. Армия и флот, стратегические ядерные силы определяли положение страны почти до конца прошлого века, но в сегодняшнем мире этого категорически недостаточно. Для того чтобы бороться с возникающими принципиально новыми угрозами этого недостаточно и странам Запада, но Россия на своем примере ощутит это раньше и острее других.
Не стоит питать иллюзию, как это делают некоторые, что наши сегодняшние проблемы – пик давления, после которого оно пойдет на спад, в частности, – ввиду неэффективности санкций. Будут применяться другие средства, но общее давление будет только нарастать и противопоставить ему будет нечего. Сегодня Россия достигла в мире запредельного уровня недоверия - чтобы не было сказано из Москвы - никто этому не верит. На то, чтобы вернуть минимальное доверие потребуются многие годы. И в этом – ключевая особенность ситуации.
При этом подготовка к какому-то «столкновению», «противостоянию», разговоры о мобилизации ресурсов – это ничегонеделание. Именно такая политически ошибочная линия руководства России последних лет поставила вопрос о возможности дальнейшего существования страны как важной и активной части мира, а, возможно, и как таковой.
Однако адекватного понимания этого в российском общественном сознании и в отечественном информационном поле нет. Принципиально новые угрозы обсуждаются в старых терминах, маскирующих суть этих угроз под то, что кажется знакомым, понятным, а, значит, и не слишком страшным. Риторический «отпор» противнику превращается в самоцель, определяющую все остальные реакции.
На самом деле тема «санкций» и их возможного снятия, вокруг которой сегодня ломаются копья, ни в малейшей степени не отражает серьезности ситуации. Само употребление этого слова порождает ассоциации с политикой «западного» мира в отношении Ирана, Ливии, Зимбабве и других «стран-изгоев», но то, что мы имеем сегодня в отношениях между Россией и Западом, – ситуация принципиально иного характера. Если все так и будет продолжаться, процесс принудительного перевода России в категорию третьеразрядных отсталых стран станет необратимым. Через некоторое время этот набравший ход тяжелый каток остановить не удастся. Учитывая его огромную инерцию, даже смена власти в России не поможет и ничего не решит.
Что можно сделать для выхода из опасной спирали падения?
Во-первых, должны быть реализованы инициативы по урегулированию ситуации в Украине и нормализации отношений России и Украины, открывающие перспективу и создающие условия для диалога. Прежде всего, необходима инициатива с российской стороны о проведении Международной конференции по Крыму с участием представителей народов полуострова, Украины, России, ЕС, самого широкого круга заинтересованных сторон. Это лучший способ продемонстрировать готовность к разговору, которая нужна для того, чтобы Россия снова стала стороной диалога, чтобы с ней говорили, чтобы её слушали.
На конференции следует исходить из того, что главное при решении вопроса о статусе полуострова – мнение, интересы и позиция жителей Крыма. Оптимальное решение – провести международно признаваемый референдум по соответствующим украинским законам и под объективным контролем, проявив уважение к живущим там людям. Это будет разговор с Западом на понятном ему языке, открытие реальной перспективы выхода из кризиса.
Во-вторых, одновременно необходимо кардинальное изменение ситуации на востоке Украины. При сохранении нынешнего положения никакое перемирие не будет прочным, а в эскалации конфликта всегда будут обвинять Россию. Решение этого вопроса полностью находится в пределах возможностей и компетенции руководства нашей страны. Россия может сделать так, что вооруженное противостояние прекратится. Главное – вывод «незаконных вооруженных формирований, военной техники, а также боевиков и наемников с территории Украины» (минские договоренности) и обеспечения гарантий безопасности населения Донбасса с помощью масштабного привлечения наблюдателей ОБСЕ и нейтральных миротворческих сил.
В-третьих, нужно возвращаться к общей проблеме, в решении которой прямое сотрудничество России с Западом может иметь существенное, а возможно и решающее значение. Исламское государство – принципиально новая опасность, не в теории, а реально, с географически огромного плацдарма угрожающая и нашей стране. Уход из Афганистана – свидетельство того, что решения, адекватного проблеме, нет ни у США, ни у Запада в целом. Вместе с тем, именно борьба с вооруженным экстремизмом является территорией, на которой может быть эффективно использован военно-интеллектуальный, военно-технический, военно-силовой потенциал России.
Это минимум критически важных политических шагов, который позволит отвести от страны угрозу удушения и деградации и приступить к её реальному обустройству в длительной исторической перспективе.
Я отношу себя к демократической оппозиции. Смена власти была и остается целью моей и партии, в руководство которой я вхожу. Наш осознанный выбор - Россия как свободная и современная страна. И именно с этой точки зрения развал экономики, выдавливание страны в категорию государств «третьего мира», распад ее - для меня и моих коллег неприемлемы, по чьей бы вине это ни произошло. Зафиксировать нашу непричастность к этому итогу (мы мол, предупреждали, говорили, требовали, предсказывали) – результат ничтожно малый. Он никого не согреет, как никого из тех, кто не удержал Россию в 1917 году, до конца жизни не могла утешить мысль о вине большевиков в последовавшей национальной трагедии.
Предлагаемые меры – это единственный реальный выход из опасного тупика, в котором сегодня оказалась наша страна. И мы готовы сотрудничать с каждым, кто начнет движение по этому пути.
Сокращенная версия статьи, опубликованной 6 февраля в "Новой газете"