Елена Масюк, 58-ой день голодовки Надежды Савченко
Надежда Савченко сейчас находится в особо охраняемом блоке больницы СИЗО «Матросской тишины». Лишь ограниченное количество сотрудников изолятора может попасть в этот отсек больницы. Камера Надежды рассчитана на троих, но содержится она там одна, при чем под круглосуточным видеонаблюдением.
Сегодня уже 58-й день голодовки… Еду Надежде приносят три раза в день, также, как и другим заключенным. По ФСИНовским директивам еда должна оставаться у голодающего заключенного не менее трех часов. Вдруг запахи подействуют, заключенный одумается, бросит голодовку и начнет есть…
Надежда похудела на 15 кг. Она по-прежнему пьет только чай и воду. В последние дни ей практически ежедневно ставят капельницы с глюкозой и аминокислотами. Со следующей недели добавятся еще и различные жиры. Медики явно обеспокоены здоровьем Савченко. Хотя Надежда и держится бодро, но последствия столь длительной голодовки не пройдут бесследно. Тюремные врачи опасаются прежде всего неврологических последствий, а также негативного влияния на женский организм.
На руках Надежды в местах постоянных инъекций огромные красно-бордовые пятна. Вроде бы это аллергическая реакция на жидкость для обработки кожи перед капельницами. В тюрьмах используют раствор с минимальным содержанием спирта, и вот именно на эту жидкость у Надежды аллергия. В ближайшие дни медики пообещали заменить аллергенный раствор на спирт. Передала Надежде антиаллергические лекарства. Надеюсь, медпрепараты до нее дошли.
На мой вопрос Надежде, сколько еще дней она планирует голодать, Савченко отвечает: пока не отпустят в Украину, в блокадном Ленинграде голодали больше…
Рассказываю Савченко, что депутаты Европарламента начали однодневные голодовки в ее поддержку. Надежда благодарит депутатов и вспоминает, как она, летчик, отстаивала право носить пилотку. Было это год назад. Тогда украинские военноначальники захотели изменить форму десантников и летчиков. С десантников снять тельняшки, а с летчиков – пилотки. Отнять тельняшки не удалось, а пилотки почти получилось. Вот вышли на очередное построение. Все без пилоток, а Надежда в пилотке. Командир ей говорит: снимай пилотку и давай сюда. Сняла, отдала. На следующей день Савченко вновь в пилотке. Опять: снимай, отдавай. Отдала. На очередное построение Савченко вновь пришла в пилотке. Командир ей: снимай, отдавай. Савченко ему: товарищ командир, у меня было три пилотки, эта последняя. Если вы ее у меня отберете, то я возьму у своих друзей, а когда и эти пилотки закончатся, я куплю 10 метров ткани и сошью себе еще пилотки. И каждый день буду в новой пилотке. Другие, увидев это, тоже наденут пилотки, наденут даже те, кто меня не любит. Командир помолчал, подумал и сказал: молодец, отстояла! Ей одной разрешаю носить пилотку.
Надежда рассказывает эту историю с гордостью. Говорит, это была победа на над мужским идиотизмом и шовинизмом: «Тогда уже надо было думать, как защищаться, а не думать что и как носить». Здесь, кстати, нужно вспомнить, с каким трудом в свое время Савченко поступила в авиационный университет. Принимать ее туда не хотели как раз по причине того, что она женщина.
На ежедневные прогулки Надежду конвоируют исключительно в сопровождении служебной собаки. Собаки меняются: вчера была «Тайга», позавчера «Рыжий»… «Собаки также, как и менты нас презирают, потому что мы зэки», - говорит Надежда. Кстати, когда был процесс на Pussy Riot, на судебных заседаниях рядом с судьей Сыровой часто сидела собака. При чем собака лаяла исключительно в те моменты, когда выступали адвокаты девушек. Расслышать, что говорили адвокаты было невозможно, собачий лай заглушал слова. Кроме того, собака еще и бросалась на девушек, когда конвоиры выводили арестанток из зала суда. Так что в нынешней системе взаимоотношений репрессивного аппарата и заключенных женщин, собаке отведена особая роль – роль устрашения.
Особых жалоб на содержание и медпомощь у Савченко нет. Единственное, что просила Надежда, это приглушить очень яркий свет неоновых ламп в ночное время. Свет действительно очень яркий и холодный, от него быстро начинают болеть глаза. А горит этот свет в камере и днем и ночью.
И еще надо отметить, что в женском СИЗО-6, где до недавнего времени содержалась Савченко, так и в «Матросской тишине» почти всюду цементная пыль от ремонтных работ. Ремонт в изоляторах проходит крайне медленно - многие месяцы, а коридоры от строительного мусора моются редко. Естественно, что строительная пыль разлетается по всем тюремным помещениям. Заключенные пытаются защитится от всепроникающей взвеси, подкладывая мокрые тряпки под двери камер. Но это мало помогает…
За время нахождения в тюремной больнице Савченко пришло три письма. Были проблемы с деньгами на счете. Там было всего сорок рублей, на которые ничего купить в тюремном магазине невозможно. Сейчас вроде как счет пополнился.
У Надежды теперь новый следователь Бокунович вместо следователя Маньшина. Надежда говорит, что она разговаривает с ним «достойно его интеллекта». Он старший следователь второго следственного отдела управления по расследованию преступлений, связанных с применением запрещенных средств и методов ведения войны СК РФ. На днях Савченко принесли для ознакомления постановление о проведении семи экспертиз. Надежда ругается на следователя, потому что он ей так и не ответил, зачем проводить еще раз те же экспертизы, которые уже проводились. «Что эти следователи делали девять месяцев?», - возмущается Савченко.
Итак, семь экспертиз, о которых рассказала мне Надежда. Первая - это комплексная взрывотехническая. Как говорит Надежда, речь идет о том, что какой-то мужчина собрал в пластиковое ведро на каком-то посту какие-то останки и передал их следствию. Эти неизвестные останки приобщены к делу и по ним назначена экспертиза. Вторая – молекулярно-генетическая погибших Волошина и Корнелюка. Третья – судебно-медицинская по причинам гибели Волошина и Корнелюка. Четвертая – комиссионная судебно-медицинская молекулярно-генетическая по Волошину и Корнелюку. Пятая – психолого-психиатрическая Савченко в институте Сербского. Шестая – химическая по одежде Савченко на предмет следов пороха от миномета. «Какие следы они там собираются искать, - возмущается Надежда,- когда следователь мне настоятельно посоветовал постирать форму после задержания». Седьмая экспертиза – почерковедческая. Речь идет о каком-то письме, содержание которого Надежда не знает. Уже проведенная экспертиза дала заключение, что это письмо писала не Савченко. Но мать Волошина обжаловала эту экспертизу и поэтому теперь будут проводить еще одну экспертизу.
Вот Надежда возмущается, что, мол, делали следователи девять месяцев?! А они, помимо экспертиз, еще и свидетелей опрашивали. Большую, можно сказать, работу проделали. По словам Савченко, следователь сказал ей, что когда ее только арестовали, то было опрошено 11 тысяч свидетелей, а теперь опрошенных свидетелей уже 17 тысяч человек. А сколько свидетелей еще впереди…