Невероятная история Дайдо Элизабет Белль
Картина необычна тем, что одна из дам — смешанной расы, изображена в странной позе, как будто она пробегает мимо своей белой кузины, леди Элизабет Мюррей, указывая на свою щёку и глядя на зрителя с интригующей улыбкой.
На картинах этой эпохи чернокожие или люди смешанной расы почти всегда изображены в покорных позах, визуально возвышая белые фигуры над ними, акцент делался на светлокожих субъектах. Но на этой картине, судя по их одежде, выражению лица и поведению, молодые женщины представлены как равные.
Более того, жест темнокожей дамы, указывающий на её щеку, может намекать на мифическую историю об индуистском боге Кришне, который делал похожий жест. Это предположение имеет основание, так как её отец служил полномочным представителем в Индии. Как бы то ни было, картина очаровывает и завораживает, вызывая любопытство и множество догадок.
Кто же эта загадочная молодая женщина в тюрбане, несущая экзотические фрукты? Её имя — Дайдо Элизабет Белль, и история её жизни была столь же нетрадиционной для того времени, как и картина, на которой она изображена.
Очаровательная жизнь
Дайдо Элизабет Белль родилась в Вест-Индии примерно в 1761 году в семье британского капитана и африканки, которую он предположительно забрал с испанского корабля. Её отца звали сэр Джон Линдсей, с 1757 по 1767 год он участвовал в экспедиции по защите британских торговых путей и колоний во время Семилетней войны.
В какой-то момент он встретил Марию Белл, о которой мы знаем лишь то, что она была рабыней. Линдсей и Белл не были женаты, хотя, судя по всему, впоследствии он пытался обеспечить её. Он переправил её в Англию, освободил и подарил ей землю во Флориде.
Таким образом, Дайдо (обычное имя для порабощённых женщин, отсылающее к африканской царице из «Энеиды» Вергилия) была рождена в рабстве и фактически оставалась рабыней до 1793 года, хотя её жизнь была совсем не похожа на жизнь обычной рабыни. Помимо обеспечения матери Дайдо, Линдсей позаботился и о своей внебрачной дочери. Он отправил её на воспитание к его бездетному дяде, Уильяму Мюррею, графу Мэнсфилду, в его поместье в Кенвуде. Мюррей и его жена уже воспитывали другую двоюродную племянницу, леди Элизабет Мюррей, которая изображена на портрете. Дайдо воспитывали вместе с её кузиной, как леди.
Это было неслыханно — не из-за того, что ребёнок был незаконнорождённым, а из-за её смешанной расы. То, что она жила в доме Кенвудов не как служанка, а как член семьи, делает её историю уникальной.
Лорд Мэнсфилд дал Дайдо образование, подобающее аристократке. Она научилась читать, писать, играть на музыкальных инструментах, заучивать стихи и вести себя в соответствии с манерами и приличиями, ожидаемыми от образованной дамы георгианской эпохи. Под величественными колоннами Кенвуда и в его роскошных атриумах она жила так же, как и её кузина, с которой была очень близка, участвуя в семейных торжествах и праздниках, получая подарки и денежное содержание.
Лорд Мэнсфилд очень любил и гордился своей внучатой племянницей, даже демонстрировал её изысканные манеры и образованность гостям. Газета London Chronicle отмечала, что «приятный нрав и успехи Дайдо снискали ей глубочайшее уважение всех родственников и гостей его светлости». Но однажды ей не разрешили обедать с членами семьи, когда к ним приехал американский гость. Было ли это связано с цветом кожи или её незаконным рождением, остаётся неясным.
Американский гость Томас Хатчинсон, о котором идёт речь, вспоминал в своём дневнике:
«После ужина к нам вошла чернокожая женщина и сидела с дамами, а после кофе гуляла с компанией в саду, причём одна из молодых дам держала её под руку. …Я уже знал её историю, но милорд упомянул о ней снова. Сэр Линдсей, взяв в плен её мать на испанском судне, привез её в Англию, где она родила от него эту девочку, о которой позаботился лорд М., и она получила образование в его семье. Он называет её Дайдо, и, полагаю, это всё имя, которое у неё есть. Он знает, что его упрекают в том, что он проявляет к ней пристрастие, — осмелюсь сказать, не преступное».
Позднее Дайдо была назначена управляющей молочным и птичьим дворами поместья — вполне обычная должность для дамы её ранга. Однако менее известной была её роль секретаря лорда Мэнсфилда — назначение, свидетельствующее как о её хорошем образовании, так и об уважении к ней её двоюродного деда.
Повлияли ли отношения с Дайдо на политику лорда Мэнсфилда как влиятельного судьи, решающего вопросы рабства, — вопрос спорный. Мы точно знаем, что в 1772 году лорд Мэнсфилд вынес решение о незаконности вывоза африканцев с английской земли и их порабощения на американском континенте. В его постановлении говорилось:
«Состояние рабства имеет такую природу, что оно не может быть введено ни по каким причинам…, но только на основании позитивного закона… Оно настолько отвратительно, что ничто не может быть в его поддержку, кроме позитивного права».
Многие считают это постановление важной вехой на пути отмены рабства в Англии.
Мы также знаем, что лорд Мэнсфилд продолжал заботиться о Дайдо даже после своей смерти; он оставил ей значительное наследство и даровал свободу, когда скончался в 1793 году в возрасте 88 лет. После смерти Мэнсфилда Дайдо вышла замуж за француза Джона Давинье, главного управляющего. У супругов родилось трое сыновей. Однако этот брак не был долгим, так как сама Дайдо скончалась в 1804 году в возрасте всего 43 лет.
Тем не менее её история продолжает интриговать. Она вдохновила на создание фильма, пьесы и романов. Если Дайдо действительно повлияла на исторические решения против рабства её двоюродного деда, то её влияние было гораздо больше, чем просто создание нескольких произведений искусства.