Чем помог Кыргызстану Российско-Кыргызский фонд развития

Чуть более года официального пребывания Кыргызстана в ЕАЭС (даже с учетом трех лет подготовительного периода, увы, упущенных правительством) не может пока компенсировать негативные последствия 18-летнего непродуманного членства КР в ВТО. Тогда Кыргызстан оказался в ней даже раньше, чем бывшие советские прибалтийские республики, и принял обязательства, будто имел высокоразвитую экономику, отказавшись от защиты промышленности и сельского хозяйства. В результате, эти секторы перестали быть движущей силой экономики Кыргызстана, в которой доминирует сектор услуг.
 
Причины экономических проблем в Кыргызстане
В ЕАЭС есть экономики стран-«гигантов», но не стоит спешить записывать экономику Кыргызстана в разряд «карликовой». Ведь требуется обеспечивать нужды 6 млн. человек, и чуть ли не до 15-20 тонн золота ежегодно вывозится из страны. Но это и есть одновременно ахиллесова пята Кыргызстана как сырьевого поставщика.
Страна испытывает постоянную остродефицитность. Ведь в структуре внешнего товарооборота (в 2015 г. объем составил $5,7 млрд, при ВВП – $6,6 млрд) – импорт составляет до 4/5 (76,9%). Причем отрицательное сальдо торгового баланса возросло: в январе-августе 2016 г. оно составляло – $1,7 млрд, в то время как за аналогичный период прошлого года – $1,4 млрд. Сказалось резкое сокращение объемов добычи золота в первое полугодие 2016 г. (-35,6%), что в общем сократило экспорт на 23,6%.

Золотоносный рудник Кумтор в Кыргызстане. Источник: sputnik.kg.
На страны ЕАЭС в общем объеме товарооборота республики приходится чуть более трети (экспорт – 21,8 %, импорт – 37,9%). При этом партнерами выступают только две страны – Россия и Казахстан (почти поровну: и по экспорту, и по импорту). Основными импортерами за раками ЕАЭС остаются Турция (4,5%), США (4,9%) и Китай (38,5 %).
Эти цифры доказывают, насколько архиважно для Кыргызстана увеличить экспортные поставки. Ведь существенно снизить, к примеру, поставки российских горюче-смазочных материалов или казахского зерна не представляется возможным. В Кыргызстане, в сущности, нет собственной нефти или газа, как и недостаточно земельных угодий для посева зерновых культур.
Всемирный Банк указывает на сохраняющуюся слабость промышленного производства и экспорта Кыргызстана. Тем отмечаются структурные вызовы конкурентоспособности страны, которые «усугубляются сложностью перехода на стандарты и нормы производства ЕАЭС, наряду с усилением конкуренции производителей из СНГ и, в частности, Казахстана (в том числе и в традиционном сегменте реэкспорта)». Стагнация экономики в целом пока так и не преодолена (при низкой инфляции цен).
 
Спасительные переводы
 Прошедший год членства Кыргызстана в ЕАЭС пока положительно и значимым образом сказался лишь на объеме денежных переводов из России трудовыми мигрантами.
По имеющимся оценкам, численность мигрантов из Кыргызстана в России может составлять до 1 млн человек. В январе-августе 2016 г. объем переводов увеличился по сравнению с аналогичным периодом прошлого года на $144 млн. (всего около $1,2 млрд).
Кроме того, после обесценивания более чем на 20% по отношению к доллару в 2015 г., в первом полугодии 2016 г. сом подорожал на 11,3%. Это отражало аналогичные тенденции изменения курса российского рубля и казахского тенге. В результате возросла реальная стоимость денежных переводов, которые увеличились на 7% в долларовом выражении.
Насколько значителен рост денежных переводов? Он примерно равен объему выданных на 17 октября 2016 г кредитов Российско-Кыргызского фонда развития (РКФР)[1]. Денежные переводы трудовых мигрантов в каком-то смысле помогают «демпфировать» импорт из ЕАЭС.
В целях предотвращения их вымывания за счет импорта из стран за границами ЕАЭС и поддержки внутреннего спроса необходимо создавать своеобразные «ловушки» для удержания этих средств. Например, посредством увеличения поддержки малого и среднего бизнеса в стране.
Кроме того, в развитие идей Экономического пояса Шелкового пути эксперты предлагают продумать экспорт сельскохозяйственной и иной продукции в Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая (СУАР), где доходы населения уже превышают доходы жителей Кыргызстана.
С этой точки зрения, создание специального финансового инструмента по адаптации к условиям членства в ЕАЭС – Российско-Кыргызского фонда развития (РКФР) – было своевременным шагом.
Страна продолжает ощущать недостаток внутренних источников для покрытия накопленного государственного долга, составляющего уже почти 70 % от ВВП. Не говоря о предоставлении государством каких-либо целевых средств для осуществления экономической деятельности. РКФР дал надежды на возможное возрождение точек роста реального производства.
 
Российско-Кыргызский фонд развития
В конце весны этого года $500 млн уставного капитала поступили на счета фонда. Много ли это или мало в условиях кыргызской экономики? ПРООН в течение 10 лет предоставил на эту же сумму гранты, которые возможно и поддержали индустрию услуг, но ощутимой пользы для экономики страны не принесли.
Поэтому требуется тщательная оценка эффективности уже израсходованных $144 млн, позволивших осуществить около 500 проектов (в среднем на каждый проект приходится до $250 тыс., хотя в реальности на отдельные проекты выделялось до $15 млн). При этом финансировались даже инфраструктурные проекты, например, строительство аэропорта в курортной зоне.
Текущие результаты деятельности РКФР свидетельствуют о следующих положительных фактах:
1) Открытость данных о деятельности Фонда. После первоначальной критики сегодня широкой общественности доступна карта проектов, поддержанных РКФР, с итоговыми результатами (нужны ли подробные сведения о получателях кредитов, список получателей по каждому банку-участнику программ фонда – это вопрос для дальнейших дискуссий). Можно лишь пожелать, чтобы все привлекаемые инвестиции имели столь подробную информацию о том, как и где они были использованы. Например, Кыргызстан получил $100 млн за счет передачи золоторудника Джеруй частному российскому инвестору, но где они сейчас, обществу точно неизвестно.
2) Было достигнуто соглашение о предоставлении не менее 3 млрд сомов Нацбанком (под залог долларовых ресурсов), распределенных по кредитным линиям РКФР. Тем самым были поддержаны функции национальной валюты как средства обращения, платежа.
3) Поддержана безналичная форма выдачи кредита, то есть в государственный бюджет поступают дополнительные налоговые отчисления от финансовых операций.
4) Принята программа софинансирования с Чешским экспортным банком под гарантии РКФР, что придаст дополнительную устойчивость деятельности Фонда в будущем. Ведь уставный капитал ограничен, его хватит еще примерно на 2 года операционной деятельности, потому требуется привлечь дополнительные внешние инвестиции. К тому же, Чехия не скрывает, что ей нужно как-то преодолевать последствия участия в навязанных ей санкциях против России. Также заключено рамочное соглашение с Евразийский банком развития.
5) Отмечается «отзывчивость» Фонда (функционирует обратная связь). Так,  первоначальные условия кредитования были пересмотрены. Заявленные вначале объемы финансирования в размере $3-$25 млн под 12 % были снижены до условий микрокредитования – подчас менее $10 тыс. Причем процентные ставки были также уменьшены до 4%. Для этого были первоначально привлечены два банка, контролируемые государством (РСК, Айыл-банк), а затем и частные коммерческие банки. Их широкая филиальная сеть сделала доступным программу целевого финансирования малого и среднего бизнеса по всей территории Кыргызстана. Были увеличены сроки кредитования (с 5 до 15 лет для стратегических проектов, для других – до 10 лет), снижена доля собственного вклада заемщика с 20 % до 15 %, появилась возможность рефинансирования и многое другое. 
Однако существуют и проблемы функционирования Фонда, особенно по последним двум пунктам. По всей видимости, невостребованные пока средства Фонда находятся в банках вне Кыргызстана. Согласно уставным требованиям, они должны вкладываться в высоколиквидные средства – еврооблигации. Суммарный кредитный портфель банков в Кыргызстане составлял $1,2 млрд. Потому появление «свободных» $500 млн РКФР могло стеснить их деятельность. К тому же, местные банки даже отказывались размещать на депозитах такую сумму.
Однако это все же не главные препятствия. Основная проблема заключается в концептуальном подходе к рациональному использованию средств.
Например, можно было организовать софинансирование поставок товаров (вместо Чехии) из Беларуси или Армении, с которыми у Кыргызстана пока нет устойчивых экономических связей. Думается, оборудование, предлагаемое чехами, возможно было найти и в Беларуси.
Предложения на будущее
 Если продолжать текущую политику РКФР по поддержке потенциально окупаемых проектов с обязательным возвратом средств (поэтому даже руководители государственной энергетики страны – естественного монополиста – ведут переговоры с Фондом о закупке «умных счетчиков»), то следует придерживаться территориального принципа.
То есть следовало бы предоставить в расчете на каждый айыл окмоту [сельскую управу – «ЕЭ»] – их 453 в стране – по $1 млн на разные микрокредитные «самоокупаемые» проекты, со сроком возврата 2-5 лет.
Это не даст прорыва в экономике, но даст возможность равномерного «оседания» финансирования по областям страны. В этом случае можно одобрить проект по изготовлению деревянных ящиков на дальнем южном пограничье, выпуск строительных материалов и др. по всей стране.
Другой подход заключается в содействии позиционированию экономики Кыргызстана в ЕАЭС, для чего есть хорошие предпосылки.
На фоне проектов РКФР проекты других международных финансовых агентств развития, например, в курортной Иссык-Кульской области, нередко выигрывают в своей продуманности.
Когда стало ясно, что вступление Кыргызстана в ЕАЭС – это необратимый процесс, то Всемирный банк, например, поддержал проект по выпуску молочной продукции в КР. Причем осуществляется он в привычной для этого института поэтапной манере. Вплоть до создания полного производственного цикла с выходом на экспортный рынок (возможно, с помощью Исламского банка развития). Это, конечно, требует уже больших средств, не менее $45 млн.

Цех по производству молочной продукции в Кыргызстане. Источник: sputnik.kg.
Кыргызстану в ЕАЭС необходимо реализовать природные преимущества страны и каждой области, заняться экономическим, узловым районированием.
Север страны способен обеспечивать фрукты, картофель, масло-молочные, мясные продукты, развить шерстяные фабрики. Северо-западная Таласская область могла бы получить дополнительные возможности для реализации овощной продукции в юго-западных промышленных районах Казахстана.
На юге Кыргызстана следует продолжить восстановление хлопкопрядильных фабрик, поддержать рисоводов, а дальний юг страны, Баткен, мог бы также заготавливать сухофрукты не только для районов российского Крайнего Севера, но и для нужд российской армии.
Причем, РКФР мог бы попутно поддержать переход от мелкотоварного уклада экономики к более крупнотоварным формам, как в промышленности, так и в сельском хозяйстве, выдавая кредиты размером более $20-30 млн.
Некоторые начинания в этом направлении уже есть: РКФР объявил о возможной поддержке экспортера сельскохозяйственной продукции, намерен увеличить мощности по обработке сахарной свеклы в Чуйской области и др. Но требуется более системный подход при составлении кредитного портфеля, избегая «распыления» средств.
Возможна комбинация двух перечисленных подходов, но тогда следует заново переосмыслить приоритеты, как и усовершенствовать методы оценки стоимости организации рабочих мест в различных секторах экономики (в некоторых проектах они обходятся от $45 тыс. до $85 тыс.).
Некоторые эксперты полагают, что РКФР следует уделять внимание поэтапному снятию возникающих проблем при присоединении Кыргызстана к ЕАЭС, выступая не как банк, а как институт развития.
Так, в течение прошедшего года, когда проблемы фитосанитарного контроля решались через механизмы Евразийской экономической комиссии, можно было помочь сельским производителям освежить сортамент, дабы получить надежные гарантии в будущем пройти ЕАЭС-сертификацию.
В связи с ветеринарным контролем можно было помочь с составлением карты оптимального размещения ветеринарных лабораторий по всей стране. Также можно содействовать развитию связей животноводов, ветеринаров Кыргызстана с коллегами из России, Казахстана в целях улучшения местных пород крупного рогатого скота.
Израсходованные $144 млн из РКФР сопоставимы с суммарными расходами на строительство здания Американского университета – АУЦА и организации образовательной турецкой сети «Себат» (лицеи, университеты, условно «прогюленовской» ориентации).
Инвестиции в образование не дают немедленных экономических дивидендов, однако нельзя отрицать их устойчивый долговременный эффект. В этих учебных заведениях учатся те, кто завтра будут определять социально-политический климат стран Центральноазиатского региона. Причем их выпускники в целом скорее индифферентны к идеям евразийской интеграции.
При этом, Российско-Славянский Университет в Бишкеке, как и национальный университет ныне перестали быть престижными, и требуют ощутимых внешних инвестиций для получения конкурентных преимуществ.
Не говоря уже о том, что давно нужно было бы содействовать введению программ спецкурсов по ЕАЭС на экономических факультетах по всей стране. Важно поддержать укоренение законодательных норм ЕАЭС как части национального законодательства.
Ведь, к примеру, DFID [Министерство международного развития Великобритании – «ЕЭ»] продолжил в этом году программу для кыргызских парламентариев, начатую USAID [Агентство США по международному развитию – «ЕЭ»] еще в 2010 г. Согласно декларируемым целям DFID, такая поддержка считается полностью отвечающей национальным интересам Великобритании.
Однако нам нужна высокообразованная национально-ориентированная элита, которая признает союзные интеграционные отношения с ближайшими соседями. В подготовке таких управленческих кадров мог бы помочь РКФР.
Зульфия Марат, эксперт фонда
«Институт по исследованию проблем
водопользования и водно-энергетических
ресурсов Центральной Азии»
(Бишкек, Кыргызстан)