Достучаться до небес. Почему власти Киргизии прячут от журналистов Азимжана Аскарова
Азимжан Аскаров. Фото пресс-службы ГСИН при правительстве Киргизии
В минувшую пятницу сотрудников Национального центра по предупреждению пыток и журналиста «Ферганы» не пустили в СИЗО №1 к отбывающему пожизненный срок киргизскому правозащитнику Азимжану Аскарову. Наш корреспондент Екатерина Иващенко, которая находится в Бишкеке в командировке, рассказала о трудностях посещения Аскарова и о том, какие известия о нем все же удалось получить:
«Посетить Азимжана Аскарова мне разрешили только один раз – в июне 2011 года. Хотя мы и не были знакомы ранее, Азимжан крепко обнял меня и пожал мне руку. Он казался бодрым. Несмотря на присутствие начальника колонии, мы больше часа беседовали с Аскаровым о его жизни в заключении, о надеждах и планах. Обсуждали его картины, которые я сфотографировала на память. Позже супруга Азимжана Хадича бережно отсортирует все его работы и проведет выставку. С Хадичей мы виделись гораздо чаще, и я всегда просила передать мужу привет от себя лично и от всей нашей редакции.
Азимжан всегда верил, что когда-нибудь выйдет на свободу. А «Фергана» каждый год, вплоть до моего отъезда в Москву в 2016 году, отправляла главам Государственной службы исполнения наказаний запросы с просьбой разрешить посетить правозащитника. На эти запросы всегда отвечали отказом. 12 июля 2018 года во время моей командировки в Киргизию мы вновь отправили запрос председателю ГСИН, полковнику Таалайбеку Жапарову. Спустя неделю, 20 июля, мы получили от пресс-службы устный отказ. Нам пояснили, что заключенному дозволено лишь ограниченное количество посещений».
Прорыв за решетку
За несколько часов до того, как «Фергана» получила отказ, в посещении Азимжана Аскарова отказали и сотрудникам Центра по предупреждению пыток. По словам главы Центра Нурдина Сулайманова, его подчиненным надо было посетить Аскарова, так как они получили сообщение о его плохом самочувствии. А отказ в допуске мог быть связан с назначением нового заместителя начальника СИЗО по оперативной части, который не знал, что по закону сотрудники Центра по предупреждению пыток имеют право посещать заключенных в любое время суток без предупреждения. Стоит отметить, что киргизское законодательство с 2012 года предусматривает уголовную ответственность за воспрепятствование работе Центра по предупреждению пыток.
Когда об инциденте написали киргизские и зарубежные СМИ, сотрудникам Центра разрешили посетить правозащитника. Они побывали у Аскарова в этот же день. Как сообщил «Фергане» Нурдин Сулайманов, информация о болезни заключенного не подтвердилась, он чувствует себя нормально.
«До этого мы посещали Аскарова дважды. В 2016 году в 47-й колонии и в 2017 году – в СИЗО №1. Его перевели в СИЗО, так как колония №47 считается лечебной, а в лечении он уже не нуждался», – рассказал глава Центра. Он пояснил, что специальной колонии для пожизненно заключенных в Киргизии нет, в связи с чем и было принято решение поместить Аскарова в следственный изолятор. Сулайманов добавил: «После второго посещения мы подготовили рекомендации для СИЗО №1, где просили предоставлять ему прогулку в рамках закона, и чтобы была возможность чаще передавать ему краски и бумагу. Администрация наши рекомендации восприняла нормально, они были выполнены».
23 июля бумага с отказом от ГСИН была передана находящемуся в Бишкеке корреспонденту «Ферганы». Как и в предыдущие годы, отказ связан «с ограниченным количеством свиданий». В беседе с нашим изданием руководитель пресс-службы ГСИН Элеонора Шаршеналиева отметила, что «закон ко всем одинаков». По ее словам, аналогичные отказы в посещении получают и те, кто просит свиданий с другими киргизскими политическими заключенными.
Текст отказа ГСИН Киргизии во встрече корреспондента «Ферганы» с Азимжаном Аскаровым
Что касается инцидента с отказом в допуске представителям Центра по предотвращению пыток, то Элеонора рассказала, что в тот день обязанности начальника СИЗО временно исполнял его заместитель. Он спросил, к кому пришли люди из Центра.
«Так как осужденный Аскаров относится к особой категории, заместитель начальника учреждения в целях безопасности сотрудников Центра попросил написать заявление о встрече с осужденным к пожизненному лишению свободы. Сотрудники Центра отказались и покинули учреждение», – заявила Шаршеналиева. Она подчеркнула: «Хочу отметить, что в уставе Центра сказано, что они должны уважать сотрудников тех учреждений, которые они посещают. Работники ГСИН круглосуточно находятся в СИЗО и обязаны обеспечивать безопасность всех посетителей. Никакого запрета не было, мы работали по закону. После инцидента представители Центра поехали в прокуратуру и написали заявление, что их не пустили к Аскарову. Потом они все же вернулись. И я также поехала навестить Аскарова, чтобы проверить, действительно ли так резко ухудшилось состояние его здоровья. В СИЗО мы встретились с ним и сотрудниками Центра».
Аскаров, по словам главы пресс-службы ГСИН, чувствовал себя нормально, ни на что не жаловался и даже сфотографировался. «Отмечу, что в мае у нас было плановое обследование всех содержащихся в СИЗО людей, в том числе Аскарова. И после него он на здоровье также ни разу не жаловался. Выглядит он хорошо, продолжает рисовать картины и заниматься гимнастикой. Ежедневно выходит на прогулку на два положенных часа. Даже в плохую погоду. Единственное, с чем не согласен Азимжан Аскаров, так это с решением Верховного суда», – рассказала Шаршеналиева.
Напомним, в 2016 году Верховный суд Киргизии в ответ на призыв Комитета ООН по правам человека немедленно освободить Аскарова направил дело на пересмотр в Чуйский областной суд. В 2017 году суд оставил в силе приговор о пожизненном заключении. После этого Аскаров объявил голодовку, но акция протеста не принесла никакого результата.
Не просто художник
Аскаров родился в 1951 году в Киргизии, является этническим узбеком. Он окончил в Ташкенте художественное училище, после чего вернулся в Киргизию и стал работать художником-оформителем. В июне 1990 года в городе Ош на юге Киргизии произошел массовый конфликт между киргизами и узбеками, в Ошскую область пришлось ввести армейские части. По официальным данным прокуратуры СССР, с киргизской стороны в ходе столкновений погибли около 1200 человек. Неофициальные источники оценивают общее число погибших в 10.000 человек. Аскаров на фоне этих событий начал много размышлять о правах человека, о межнациональных отношениях, и наконец – о том, до какого предела силовые структуры могут доходить в применении насилия.
Азимжан Аскаров. Фото пресс-службы ГСИН при правительстве Киргизии
В 1996 году Аскаров занялся журналистской и правозащитной деятельностью. Он исследовал случаи превышения должностных полномочий в полиции, боролся с пытками в местах лишения свободы. В 2002 году художник основал общественную организацию «Воздух», которая боролась за соблюдение прав заключенных.
В июне 2010 года в Ошской области снова вспыхнули столкновения между киргизами и узбеками. Конфликт обострился на фоне революции – в апреле того же года был свергнут президент Курманбек Бакиев, страной управляло Временное правительство. Волнения длились несколько дней, охватив и соседнюю Джалал-Абадскую область. В декабре 2010 года Национальная комиссия, изучавшая обстоятельства конфликта, отчиталась, что после волнений в Оше, Ошской и Джалалабадской областях были обнаружено 426 трупов. Опознать удалось 381 из них, в том числе 276 узбеков, 105 киргизов и двух лиц иных национальностей.
Беспорядки охватили и родное село Аскарова – Базар-Коргон Джалал-Абадской области. Как правозащитник, он счел необходимым приехать туда и начать документировать происходящее, в том числе посредством фото и видео. Ранее Аскаров серьезно боролся с нарушениями в Базар-Коргонском РОВД, поэтому местные силовики давно мечтали найти повод для мести. Вскоре Аскарова задержали и обвинили в организации беспорядков. А затем к этому обвинению добавилось еще более серьезное – Аскарова назвали одним из организаторов убийства милиционера Мыктыбека Сулайманова, которое, собственно, и стало катализатором беспорядков непосредственно в Базар-Коргоне.
Сложное дело и быстрый суд
Сулайманов 13 июня 2010 года в числе 16 милиционеров пытался урезонить толпу из 600-700 агрессивно настроенных представителей узбекской молодежи. Вскоре милиционеры поняли, что разговор становится опасным, и разбежались. Позднее, проведя в отделении перекличку, они обнаружили отсутствие Сулайманова. Милиционеры вернулись на место событий, но обнаружили, что толпа уже исчезла, а в кустах лежит обгоревший труп Сулайманова. Эта новость возмутила многих местных жителей, в результате в Базар-Коргоне сожгли 226 домов и убили более 20 человек – в основном жителей узбекских районов.
У следствия позднее нашлись свидетели, которые якобы видели, как Аскаров призывал толпу к убийству. Но их показания слишком разнились, в них было много нестыковок. Тело убитого не прошло полноценную судмедэкспертизу, место преступления не было осмотрено должным образом. Также никто не учел, что непосредственно после убийства по местному телевидению выступила мать убитого милиционера, заявлявшая, что ее сына якобы убили его же коллеги.
Киргизские правозащитники единодушно вступились за Аскарова. «Если дома надо было отрубить голову курице, это делала его жена. Ну, неспособен он на такую жестокость!» – заявила директор Джалал-Абадской правозащитной организации «Справедливость» Валентина Гриценко. «Я никогда не поверю, что он мог пойти на те преступления, в которых его обвинили. Он никогда не был националистом, он защищал права не только узбеков, но и людей других национальностей, он вообще не делил людей по национальностям», – сказал юрист «Справедливости» Махамаджан Абдужапаров. Международная организация Amnesty International выразила протест в связи с информацией о том, что к Аскарову применялись пытки.
Честное расследование такого сложного дела, возбужденного в столь неоднозначных условиях, могло длиться годами. Тем не менее, уже в сентябре 2010 года Аскарова приговорили к пожизненному заключению. А в декабре 2011 года приговор подтвердил Верховный суд Киргизии. В дальнейшем ни заступничество Комитета ООН по правам человека, ни голодовка, ни обращение семьи Аскарова к президенту Киргизии Сооронбаю Жээнбекову и президенту Узбекистана Шавкату Мирзиёеву, ни жалоба, поданная женой Аскарова в Комитет ООН по расовой дискриминации, пока не принесли никакого результата. Но правозащитник не теряет надежды на освобождение.
Находясь в заключении, Аскаров написал книгу под названием «Я счастлив…». В книге, презентованной на заседании Комитета ООН по расовой дискриминации в апреле 2018 года, Аскаров рассказывает о своей жизни. Первая часть книги посвящена детству, молодости и позднейшим воспоминаниям из правозащитной деятельности. Во второй части автор рассказывает о своих отношениях с киргизами, демонстрируя уважение и любовь к этому народу. Третья часть посвящена обстоятельствам уголовного дела, пыткам и несправедливости. «Сегодня, даже пребывая за решеткой, я горд и свободен, потому что свободны мой дух, сознание и взгляды на мир. Именно в этом секрет силы и бессмертия человека. Мой голос, суждения и вся моя деятельность ныне известна всему миру: информация распространяется, находя свое место в самых сокровенных уголках души у тысяч и тысяч людей. Это ведь ниспосланный мне свыше великий дар Всевышнего и истинное счастье!» – пишет правозащитник.