Властелины коллекций. Останется ли таджикский антиквариат в стране или уйдет за границу

Фото Тилава Расул-заде

В Таджикистане немало людей имеют довольно затратное хобби — собирают антиквариат. Только в Согдийской области, что на севере страны, около трех десятков человек занимаются коллекционированием старинных изделий народных промыслов. Однако в этом деле им приходится сталкиваться с рядом сложностей, начиная от банального разбоя и заканчивая отсутствием профессиональных реставраторов.

Собранные таджикскими ценителями экспонаты подчас уникальны, существуют в единственном экземпляре. Как правило, у коллекционеров есть специализация. Так, например, один из согдийских коллекционеров — Ходжи Мансурхон Махмудов — собирает ножницы, другого — Рахматулло Абдуллоева — интересуют самовары, изготовленные в XIX-XX веках. Есть среди таджикских коллекционеров люди, которые собирают автомобили, выпущенные в 40-80-х годах прошлого века. Словом, был бы коллекционер, а экспонаты найдутся.

Высокохудожественная тюбетейка

Преподаватель художественной школы Худжанда Музаффар Мамаджанов держит лавочку в торговых рядах на рынке «Панчшанбе». Лавочка носит выразительное название «USSR». Здесь Музаффар покупает предметы искусства, которым может быть от 50 до 200 лет. Самые редкие и интересные вещи, в том числе одежду, картины, значки, сюзане и книги, он забирает домой. Помимо предметов старины, Музаффар коллекционирует необычные тюбетейки, которых у него уже более сотни.

– Я оставляю себе по одному экземпляру того или иного предмета, а остальное перепродаю, – говорит Музаффар Мамаджанов.– Ведь для того, чтобы купить новые вещи, требуются деньги. Увы, большинство коллекционеров ограничено в средствах, так что мы и покупаем, и продаем. Конечно, было бы замечательно, если бы собранные нами вещи приобретало государство. Тогда ценные для народа в историческом смысле предметы не уходили бы за пределы республики, как это происходит сейчас. Например, некоторые наши экспонаты можно увидеть в музеях Ташкента. При этом они представлены там как «ферганское сюзане», «ферганское руйичо» и так далее.

Музаффар Мамаджанов со своей коллекцией тюбетеек

– Что вы намерены делать с вашими коллекциями в дальнейшем?

– Я часто бываю в музеях Ташкента и обратил внимание, что у них почти по каждому виду коллекционных изделий народных промыслов написаны отдельные «отраслевые» книги. Я бы тоже хотел написать книгу по истории собранных мной предметов. Недавно была издана моя книга «Таджикский национальный адрас и атлас», в которой были описаны более 100 разновидностей этих тканей. Аналогичные книги нужны по искусству сюзане (вышитый вручную ковер), кашидадузи (вышивание тамбурным швом), заргари (ювелирное дело), зардузи (шитье золотом), руйиджо (покрывало для постели молодоженов) и так далее. Мне очень хочется, чтобы при факультетах черчения и рисования, а также технологии дизайна национальных костюмов в вузах страны открыли цеха, где на основе старинных техник молодое поколение училось бы создавать новые предметы искусства.

Я сейчас готовлю к изданию свою книгу, которая будет посвящена таджикским национальным тюбетейкам, мужским и женским, - в них мой основной интерес коллекционера. Когда я на них смотрю, одновременно наслаждаюсь красотой и удивляюсь искусству мастеров, которые их делали. Сразу видно, что они сшиты с любовью и от души. Кстати сказать, раньше шитьем тюбетеек в Центральной Азии занимались как женщины, так и мужчины.

Сам себе реставратор

Другой собиратель древностей — Нозимджон Усманов — коллекционирует самые разные предметы: тут и захрдон (флакон для яда), который носили под одеждой жены правителей, и хатрасон (трубка для хранения писем), которую тоже носили женщины в XIX – начале XX веков, и носкаду (табакерка для наса или насвая — некурительной табачной смеси, традиционной для стран Центральной Азии). Кроме того, в его коллекции можно увидеть кнуты, уздечки, седла, деревянные плуги, арбы, кувшины, платья, обувь, одежду разного рода, старинные книги (их уже более 300) и тому подобное – вплоть до легковых автомашин советского производства, типа ГАЗ-М-20 «Победа» и ГАЗ-М-21 «Волга». На сегодняшний день в его коллекции более полутора тысяч экспонатов, которые принадлежат к разным эпохам, от средневековья до последних лет советского периода.

Нозимджон Усманов в своем доме

Нозимджон родился в 1976 году в селе Ёва Бободжонгафуровского района. Его отец 26 лет проработал шеф-поваром в диетической столовой в центре Худжанда, мать занималась выращиванием перепелок. Когда он был маленьким, мать оставила сына на попечение своей матери – бабушки Нозимджона.

Бабушка жила в старом доме, и все у нее там было старинное. Рис и пшеницу она сохраняла в глиняном кувшине, пищу готовила в старом ошдоне (печь для приготовления еды на огне), еду подавала внукам на керамических подносах, воду хранила в медных флягах. Словом, все было необычным и очень привлекательным. Уже тогда у десятилетнего мальчишки появилась мечта построить дом вроде тех, что строились в старину, и собрать в нем самые разные предметы старины и уходящего быта.

После окончания школы Нозимджон поступил сразу в два учебных заведения: днем учился в ПТУ на кондитера, а вечером – в филиале Зафарабадского строительного техникума на инженера-строителя. Затем два года отслужил в вооруженных силах Таджикистана. После демобилизации в течение двух лет работал кондитером в ресторане «Дусти Амирхон» в Худжанде. В 1999 году открыл свой частный цех по производству кондитерских изделий.

– Уже после демобилизации я начал понемногу собирать старые вещи, – говорит Нозимджон. – Тогда мы вместе с семьей жили в квартире в многоэтажном доме, так что приходилось покупать только то, что не занимало много места. Десять лет назад мы приобрели землю. Для строительства дома я пригласил мастеров-плотников и штукатуров со всего района. За десять лет построил дом в восточном стиле. Постепенно расширял круг собираемых экспонатов. Начал ходить по рынкам и селам городов и районов Северного Таджикистана, объяснял людям цель своего коллекционирования. И люди сами начали предлагать мне свои товары.

В доме у Нозимджона

– Вы как-то определяли тематику своей коллекции?

– Я покупал все, что считал предметом искусства, вне зависимости от состояния экспоната. Если вещи сломанные или испорченные, я их реставрирую в своей мастерской. Бывает, чтобы привести вещь к оригинальному виду, приходится работать над ней неделями. Но когда это получается, я испытываю настоящую радость и наслаждение от проделанной работы. Конечно, не все я мог восстановить самостоятельно, иногда требовалась помощь специалиста. Например, в ремонте старого радио, патефонов, телевизоров мне помогал телемастер. Естественно, все собранные мной экспонаты требуют особого ухода. Дважды в месяц я дезинфицирую комнаты, где хранятся коллекционные предметы. Вышитые ткани я проветриваю во дворе, в местах, защищенных от прямого солнечного света. Все металлические предметы, в том числе сделанные из серебра, алюминия, бронзы, меди и латуни, обрабатываю маслом. В общем, несмотря на то, что у меня нет условий, чтобы содержать вещи под стеклом при идеальной температуре и влажности, я делаю все, что только можно сделать для их сохранения. Мне дорог каждый экспонат.

– Как вы научились реставрировать старинные изделия? Ведь, насколько я знаю, в Таджикистане не учат этому ремеслу.

– Я многому научился в строительном техникуме. Но отдельно я должен поблагодарить своего наставника, усто (мастер. — Прим. «Ферганы») из Бухары Шарифа Остонова. Именно он обучил меня секретам реставраторского дела. Раз в месяц я езжу к нему с каким-нибудь небольшим подарком – мне приятно порадовать мастера. За те несколько дней, что я провожу у него, я стараюсь овладеть новыми навыками в реставрации. Вообще, у меня есть две заветные мечты. Одна из них – открыть школу реставраторов в Таджикистане.

Весы на старой арбе

– А вторая?

– Я хочу построить в своем доме макет Худжандской стены. Для этого я собираюсь пригласить на работу специалистов-мастеров из Истаравшана. Недавно я посетил крепость Худжанда, и внимательно изучил архитектурные особенности данного объекта. Я надеюсь, что моя стена окажется очень похожей на оригинал.

– Судя по записям в вашей книге гостей, к вам идет постоянный поток туристов из разных стран мира. Очевидно, всем интересно собственными глазами увидеть ваши коллекции. Не собираетесь ли вы сделать посещение своего музея платным?

– Нет, не собираюсь. Конечно, старинные изделия дорожают год за годом. Однако я буду приобретать старинные предметы несмотря ни на что. Понятно, что для этого нужны деньги – сейчас цена многих предметов антиквариата начинается от 1000 сомони, то есть от ста долларов и выше. Но у меня свой кондитерский цех, который приносит доход. Я индивидуальный предприниматель и работаю по патенту.

– У вас такое количество экспонатов в комнатах, что практически не осталось свободного места. Тем не менее, вы намерены продолжать приобретать новые вещи. Где вы их будете размещать?

– Да, это вопрос. Придется, видимо, потеснить кондитерский цех, который сейчас занимает подвальное помещение.

Для кого-то старье, а для Нозимджона — раритет

Чего боятся коллекционеры

Директора Согдийского областного музея Мансурджона Бойматова рост числа коллекционеров в Таджикистане радует.

– Это значит, что предметы искусства, антиквариат и вообще старинные изделия, которые являются достоянием таджикского народа, останутся внутри страны. По сей день разными путями эти вещи вывозились за пределы Таджикистана, в том числе и в Самарканд, – говорит Мансурджон Бойматов. – Поэтому каждый год 18 мая в честь международного Дня музея мы организуем выставку частных коллекций, чтобы рядовые граждане, имеющие предметы старины, знали, кому предлагать свой товар. Более того, наличие частных коллекционеров дает возможность организовывать передвижные выставки. Было бы хорошо, если бы удалось составить перечень имеющихся у частных коллекционеров экспонатов. Тогда мы могли бы предложить туристам посещать их домашние музеи.

– А вам удается пополнять фонды музея? Сколько денег на это выделяется?

– Начиная с 2012 года для пополнения основного и дополнительного фондов новыми экспонатами нам ежегодно выделяли по 50 тысяч сомони (около $5100). В нынешнем году из бюджета нам было выделено уже 65 тысяч сомони ($6600). Это небольшие деньги, но, к счастью, владельцы антиквариата нередко относятся к нашим предложениям с пониманием. Недавно мы узнали, что внучка знаменитой художницы, мастера сюзане Зулфии Бахриддиновой Дилафруз намерена продать сюзане, которое осталось ей в наследство от бабушки. Мы очень хотели, чтобы оно не попало в чужие руки и не было вывезено из страны, объяснили Дилафруз свою позицию и важность сохранения данного экспоната в областном музее. Она согласилась на наши условия.

– По вашей инициативе уже третий год проводится выставка ретро-автомобилей, на которой собирается много любителей старых машин...

– Да, и в настоящее время мы проводим работы по созданию на территории областного музея постоянно действующей автовыставки. Это будет наш вклад в спасение редких старинных машин — ведь это тоже наша история.

– Вы сотрудничаете с коллекционерами и знаете их проблемы. Какие из них, на ваш взгляд, являются наиболее типичными?

– Коллекционеры часто не могут правильно трактовать функции и назначение своих экспонатов. Поэтому они нуждаются в обучении. Ведь бывает много случаев, когда покупатель антиквариата не может атрибутировать подлинность предмета, и ему попадает подделка, которая прибыла, например, из Афганистана. Более того, чтобы правильно реставрировать старинные экспонаты, необходимо организовать школу художников-реставраторов по всем отдельным профилям. У нас сейчас в областном музее работает всего один художник-реставратор — это выпускник Санкт-Петербургского института искусств Абдурахим Джабборов. Нужно изучать его опыт и передавать молодому поколению, — отмечает Бойматов.

Во дворе дома коллекционера Нозимджона Усманова

К слову, далеко не все коллекционеры изъявляют желание общаться с журналистами. При этом причин своего отказа никто объяснять не хочет. Возможно, они опасаются воровства, грабежей или даже разбоя. Известны случаи, когда бандиты грабили, а затем убивали хозяина-коллекционера. Есть также версия, что коллекционеры стараются «не светиться», чтобы не привлекать к себе внимание фискальных органов.

По словам одного эксперта, просившего не называть его имени, у каждого коллекционера есть свои агенты. Такие агенты узнают, у кого могут быть старинные вещи, ходят по рынкам и домам и скупают интересующие их товары. Собранные старинные предметы они перепродают коллекционерам, уже дороже. Бывает, что оригинальные вещи становятся причиной споров и даже потасовок между покупателями. Ведь все знают, что настоящий антиквариат можно реализовать за большие деньги.

Старинная обувь и другие вещи из коллекции

Чтобы не «расползлись»

Стоит отметить, что еще в досоветские времена на севере Таджикистана и на территории тогдашнего Бухарского эмирата были известны такие коллекционеры, как проживавший в Ташкенте уроженец Аштского района Акрам Аскаров (Акрам-Полвон, Акрам-Палвон) и уроженец города Худжанда Мирзоходжа Сабиров, более известный в народе как Ходжи-Антика.

По словам историка Бахтовара Темирзода, Акрам Аскаров принимал участие в археологических раскопках, которые проводил в Сырдарьинской, Ферганской, Бухарской и Самаркандской областях известный востоковед Николай Иванович Веселовский в середине 1880-х годов. Он посещал Ташкент, Кашгар, Тараз, Худжанд, Балх, Герат и всюду собирал монеты, относящиеся ко временам правления бактрийцев, сасанидов, тахиридов, саманидов, газневидов, сельджукидов. Кроме того, Акрам-Полвон коллекционировал предметы быта, а также редкие рукописи и книги. Количество предметов в его коллекциях превышало 7 тысяч. Они хранятся в музеях Москвы, Ташкента, Самарканда, Киева, Парижа. Более двух тысяч своих экспонатов он подарил санкт-петербургскому Эрмитажу. В 1887 году Российское археологическое общество удостоило Аскарова малой серебряной медали, выдаваемой за содействие развитию археологии. Вскоре после этого Парижское археологическое общество заочно избрало его своим членом.

Веселовский писал об Аскарове: «Акрам Аскаров представляет по своей деятельности и предприимчивости явление весьма редкое… Он проникся убеждением, что всякая древность имеет, кроме материальной ценности, еще другую – историческую, утрата которой невознаградима никакими деньгами, и сделался ревностным оберегателем случайных находок от невежественного обращения с ними. В Ташкентский археологический музей он представил как от себя, так и от других много древних памятников, и притом без всякого вознаграждения».

– Акрам Аскаров оставил о себе добрую память не как бизнесмен, а как коллекционер. В частности, его нумизматическая коллекция, а также собрание женских украшений из золота, серебра и бронзы просто бесценны, – говорит историк Бахтовар Темирзода.

Частные коллекционеры всегда помогали сохранить предметы культурного наследия, были большими друзьями историков, антропологов и этнографов. И то, что в Таджикистане последователей дела Акрам-Полвона становится больше, вселяет надежду, что представляющие ценность предметы старины далекой не «расползутся» по другим частным коллекциям за пределы республики, а будут концентрироваться в руках настоящих ценителей антиквариата.

Тилав Расул-заде. Фото автора