Сказ про то, как мы кедр в парке сажали

Вместо вступления. Где-то за городом очень недорого... Нет, не автомобиль и не папа. Отцы-создатели Экотропы в Гатчине купили у бабушки Кедр европейский (лат. Pinus cembra) и решили высадить в одном из наших парков. Мы делали это и прежде, но иногда размер всё-таки имеет значение. А то ведь у нас как?Посадишь на видном месте молодой саженец - затопчут или скосят. Проходили уже, знаем. Ни один высаженный нами в Приоратском парке дубок не пережил и сезона. Поэтому взяли на сей раз прекрасный по форме крупномер. Особенно замечательно в нашем дереве то, что выросло в климате и на почве нашей местности, а сверх того - плодоносит.

* * *

День первый. Осмотрев кедр, мы нашли в нём не три метра высоты, как было объявлено, а все пять с половиной. Однако красота дерева утвердила нашу волю пересадить его в Гатчину и мы принялись за дело: долбить и копать мерзлую землю, подвязывать ветки, обтягивать сеткой и мешковиной ком земли с корневой системой. Погода и удача были на нашей стороне и за 5 часов нам удалось подготовить кедр к поднятию и транспортировке.
- Вызываем манипулятор с краном! - радостно сообщили мы хозяйке кедра и садового участка под ним.
- Кого? - спросила бабушка и вперила в нас взгляд полный недоумения и ужаса, - Я думала, что вы как на такси приехали, так с кедром и уедете. То ли от испарины, то ли от чего ещё, — по спине пробежал холодок. Выяснилось, что хозяйка не слыхала о закрытой корневой системе, да и вовсе о том, что у деревьев есть корни и они тяжелые. В нашем случае — тонна. Одним словом, хозяйка не предполагала механизированного изъятия дерева со своего садового участка. — Нет, никаких эвакуаторов и кранов, — отрезала она, — У меня тут только розовый куст дает 51 бутон за лето, а еще жимолость, смородина, лилии. А вот тут цветные камушки, прудик, клубника. Нет, нет, нет! Делайте что хотите. Вызывайте помощников и вынимайте кедр руками. А я еще подумала: почему вас только двое. Припоминались мегалиты Баальбека, а взгляд уже скользил по саду в поисках различных вариантов. Вариант был один — подъем дерева краном, так как даже 10 сильнейших грузчиков не загнать в полную воды траншею и не поднять дерево, не переломав ноги. Да и не уместятся там 10 грузчиков. Как я не люблю применять своё обаяние! Но пришлось. В ход было пущено всё, что удалось разморозить. И профессор Преображенский с его „здравым смыслом и жизненной опытностью”. И то, что ширина между колёс манипулятора 214 сантиметров, а сам он — не какой-нибудь „Илья Муромец”, а всего лишь „Газель” с крановой установкой. И доводы о спящих и видящих цветные сны клубнях лилий. И о рисках для кедра грядущего сокодвижения в свете отрытости корневой системы. Надо отдать должное хозяйке. Она желала кедру добра. * * *День второй. Это тот самый день, когда в Москве из-за снегопада дети не ходили в школу, а в Петербурге случились 1600 автомобильных аварий. Хозяйка со всех точек зрения благоразумно решила остаться дома и передала нам ключи от ворот своей дачи. Мол, начинайте без меня, не могу видеть как погибает мой сад. Мы тронулись в путь. Гаражи, помойка, церковь, снова гаражи. Ветер между тем час от часу становился сильнее. Облачко обратилось в белую тучу, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег — и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. Абдулзагир ворчал; я глядел во все стороны, надеясь увидеть хоть признак жила или дороги, но ничего не мог различить, кроме мутного кружения метели... Вдруг увидел я что-то черное. „Эй, начальник! — закричал я, — смотри: что там такое чернеется?” Таксист стал всматриваться. „А бог его знает — сказал он, садясь на свое место, — воз не воз, дерево не дерево, а кажется, что шевелится. Должно быть, или волк, или человек”. Я приказал ехать на незнакомый предмет, который тотчас и стал подвигаться нам навстречу. Через две минуты мы поравнялись с человеком. — Гей, добрый человек! — закричал ему таксист. — Скажи, не знаешь ли где дорога? — Дорога-то здесь; я стою на твердой полосе, — отвечал дорожный, — да что толку? Короче. Не нашли мы в метель ни постоялого двора, ни садового участка и, не солоно хлебавши, вернулись к многоквартирному дому хозяйке — жертве смычки города и деревни. А на нас инструмент от секача до сварочного аппарата. Пришлось обождать пока пройдет снежный заряд. Через час мы были на месте и приступили к демонтажу малых архитектурных форм и обрезке кустов сада. Тем временем из Гатчины отправился манипулятор „Митсубиси” (вес 7.990 кг., длина кузова 5 м., общая длина 8 м... Пошли встречать машину на дорогу. Там, где накануне была дорога, уходила вдаль снежная степь. Вдруг с горки сошла лавина — манипулятор приближался. За рулём сидел очень жизнерадостный водитель Николай. Заглушив двигатель, он с хохотом спрыгнул в сугроб и поделился с нами сомнениями своей супруги в целесообразности мелкой халтуры именно сегодня. Тем не менее, он был так добр, что прогулялся с нами до садового участка, два проезда к которому преграждали канава с одной стороны и опрокинувшийся на тропинку шириной 190 см. забор с другой. На самом участке, заливаясь звонким смехом, он сообщил, что не будет даже пытаться. — Это всё? — спросил я упавшим голосом. — Это всё! — бодро ответил Николай и добавил: — Вызывайте трактор и вытягивайте свой кедр беседочным узлом. Бабушка всё слышала. — Ну как это так, Саша? Какой трактор? Как ты это себе вообще представляешь? Надо же было думать прежде, чем выкапывать? — старалась она сохранять спокойствие. 51 бутон за лето... Между прочим, ад в античном понимании — это дурная повторяемость. Повторилась вся дискуссия первого дня, но интенсивнее и драматичнее. По форме она была — рондо. В обобщённом виде схема его такова: A — B — A — C — A — … — A. В процветающем некогда животноводческом совхозе-миллионере трактора мы не нашли. Говорят, а 90-е совхоз купил немец и поставил из Германии высокотехнологичный цех по производству колбас, а главное — уникальные специи. После того, как труженики села спёрли всё, включая специи, немец выразился в том смысле, что не может так работать. Продал оставшееся и уехал. А Николаю мы с Абдулзагиром остались очень благодарны за полученный опыт. Видал я разных водителей и пройдено много дорог, но никогда прежде не слышал я таких молитвенных слов, какие Николай обращал своей машине на обратном пути по заснеженной пустыне: — Детка, милая, ты ж меня всегда выручала. Ну пожалуйста, только не сейчас. Хочешь на понижайке? Вот, видишь, уже полегче. Под снегом был лёд. * * *День третий. Тракторист слегка опоздал. Без большого труда преодолев канаву, трактор „Вольво” вошёл в ворота сада и, ничтоже сумняшеся, устремился к дереву. Я всегда удивлялся трактористам — какие они всё-таки смелые ребята. Вот я бы на их месте лишний раз походил вокруг и вдоль, покурил, подумал, выстроил линию движения: здесь гребок дуговой, тут накинул носик, буф налево, буф направо. Через какие-то 5 минут я думал о другом: на следующий день придётся заказать военно-транспортный вертолёт Ми-26, потому-что трактор решительно увяз по самую кабину. Сад оказался на мощных торфах, а рядом не было ни одного дерева, за которое он мог сам себя вытянуть, если не считать нашего кедра. Было непонятно: то ли трактор опускает лапы, то ли занимается бурением. Хозяйка визжала нечеловеческим голосом. Под колёсами бегал маламут. Под ковшом ползал Абдулзагир. Я закрыл глаза. Не знаю сколько прошло времени. Когда я очнулся, трактор стоял у ворот, а тракторист сказал, что больше туда не поедет и указал на свежевыкопанный посреди сада пруд, только без воды. Но я-то знаю эту фишку. Если уже обосрался в пороге, то double run — double fun, а запаха из лодки всё равно не слышно. Абдулзагир бросился за бревнами и лагами. Я накинулся на оставшиеся в живых кусты жимолости и сетку рабицу. Бабушка куда-то пропала и этот факт определенно спас положение. Мужчины посоветовались и решили соорудить лежнёвку в обход провала первой колеи. Сказано — сделано. Через полчаса трактор стоял у дерева. Тут нас осенили две свежих идеи. Во-первых, обвязать корневой ком канатом и вытащить кедр цепями за эту обвязку. Во-вторых, чередовать движение трактора назад с подтягом дерева ковшом. Было сделано двадцать подходов. И мы победили! Волоком трактор дотащил наше дерево до центра посёлка, где его ожидал Николай с манипулятором.Путь домой кедр преодолел без особых приключений. В парке его ждала откопанная накануне в снегу „дорога жизни”, сани, комбинированная упряжь из шести волонтёров и вкусная посадочная яма.Даже шишки остались на ветвях, чего не скажешь о бабушкином саде в целом. Бывшем саде. — О мой милый, мой нежный, прекрасный сад... Моя жизнь, моя молодость, счастье мое, прощай... Прощай... — говорила себе бабушка. — И тоже вот строить дачи, рассчитывать, что из дачников со временем выйдут отдельные хозяева, рассчитывать так — это тоже значит размахивать... — думал себе я. * * * Но стоит ли горевать? Скоро и этот сад, и этот совхоз, и поля, и леса вокруг прорежут проспекты и бульвары города Южный. Очередной глобальный исход из общих ульев в личные гнезда остановить ли? Пройдут года, десятилетья, придут иные племена... Между Гатчинским районом и Петроградской стороной Южного города проведут метро, может быть даже пневматическое. А кедр будет жить. Под его сенью будут пастись олени, порхать с ветки на ветку фазаны. Да здравствует кедровый лес! Ave silva cedri!