Ко Дню Победы
9 мая 2025 г. мы будем отмечать 80-летие Победы в Великой Отечественной войне. Отмечать, прежде всего, сами, поскольку это наш праздник: великий советский народ его выстрадал ценой небывалых, огромных жертв и страданий, и мы чтим память людей, сделавших возможной эту победу.
К нам присоединятся все, кто, как и мы, не хотят забывать о величайшей трагедии XX века. Мы будем рады видеть их лично в Москве и благодарны им (и тем, кто по разным причинам не сможет приехать) за слова поддержки и понимания нашей позиции. Тем более что сегодня открытая демонстрация своей позиции требует и личного мужества.
И просто не стоит реагировать на тех, кто старается забыть о 1945 г., кто вновь (как это уже было в истории) старается чёрной краской замазать всё, связанное с Россией, вновь представить её «исчадием ада». Они недостойны нашего внимания. Рано или поздно – скорее рано – злоба и ненависть к сегодняшней России, к советскому народу-победителю, благодаря которому они уже столько лет живут в условиях мира и благополучия, «сожгут» изнутри их самих. Они уничтожат себя точно так же, как своими решениями и действиями разрушают собственную экономику и основы былого благополучного существования.
Однако так было не всегда. Хочу не без ностальгии вспомнить, как отмечали 9 мая тридцать лет назад, в 1995 году. В Москве очень серьёзно готовились отметить 50-летие Победы – позитивно развивавшиеся отношения с ведущими государствами мира давали основания надеяться на углубление взаимопонимания благодаря совместному празднованию этой знаменательной даты. Учитывалось и то, что значение Победы за рубежом начали постепенно искусственно принижать, да и у нас в стране, только что прошедшей через тяжелейшие внутренние потрясения, появились (особенно среди молодого поколения) признаки нежелания глубоко знать и ценить прошлое. Многие замкнулись в собственном внутреннем мирке, как бы абстрагировались от жизни страны и нескончаемой внутриполитической тряски.
Решено было провести шествие ветеранов на Красной площади, Парад войск на Кутузовском проспекте в районе Поклонной горы и торжественный приём в Кремле. Приглашения направлялись главам государств – участников антигитлеровской коалиции, членам СНГ, руководителям некоторых других стран. Почти все позитивно откликнулись на приглашение. В Москву приехали практически все руководители западноевропейских стран (хотя, как известно, многие из этих стран выступали в начале войны не на стороне антигитлеровской коалиции), председатель КНР Цзян Цзэминь, президент США Билл Клинтон, премьер-министр Великобритании Мейджор, генеральный секретарь ООН Бутрос Гали и многие другие. Они не считали для себя возможным скатиться до отрицания прошлого, каким бы тяжёлым оно ни было.
При подготовке долго обсуждался вопрос о приглашении Канцлера Германии. Мнения на этот счёт были разные. Многие считали, что он не приедет в Москву, а если и приедет, то сам факт его присутствия на таких торжествах может быть негативно воспринят российским обществом. В итоге все сомнения разрешил президент Борис Ельцин, сказав, что приглашение Колю надо направить, и пусть он решает сам, ехать ему или нет. Но он, Ельцин, уверен, что Коль всё поймёт правильно и прилетит в Москву. Так и получилось. Но, конечно, решение приехать далось Колю нелегко. Как потом стало известно, многие из его окружения советовали воздержаться от этой поездки и направить своего представителя или поручить своему послу представлять ФРГ на московских мероприятиях. Мотивировали тем, что с протокольной точки зрения это вполне возможные варианты, которые будут лучше поняты и приняты в Германии, чем поездка самого канцлера. Но Коль не послушал советов, хотя и понимал, что критиковать за поездку его будут весьма жёстко.
Он прилетел в Москву поздним утром в сопровождении одного помощника, переводчика, немногочисленной охраны и нескольких журналистов. Его встречали посол ФРГ в Москве и я, тогда заместитель министра иностранных дел, отвечавший за европейские дела, в том числе за отношения с Германией. (Тут надо добавить, что в соответствии с разработанным тогда планом торжественных мероприятий почётных гостей в течение всего времени их пребывания в Москве сопровождали наши представители, по возможности из структур, тесно сотрудничавших со страной гостя).
Коль был крайне сосредоточен, замкнут и напряжён. И понятно, почему. Это для нас 9 мая – День Победы. А немцы воспринимают случившееся в 1945 г. совсем иначе. Во всяком случае, воспринимали это тогда, тридцать лет назад, когда были ещё живы многие свидетели и даже участники тех событий. И канцлер не мог не учитывать их мнения. Именно поэтому его программа в Москве отличалась от программы других гостей. В частности, он не присутствовал ни на Красной площади, ни на параде. А сразу по прилёте отправился на Люблинское кладбище, где захоронено 495 бывших немецких военнопленных. В начале 1990-х гг. участок с немецкими захоронениями был реконструирован российскими специалистами на средства Народного союза Германии по уходу за воинскими захоронениями за рубежом и выглядел достойно: никакой запущенности и заброшенности.
Чтобы подойти к месту захоронения, надо было пройти несколько сот метров через всё кладбище, на котором, как это всегда бывает в такой день, собралось очень много людей. И молодых, и ветеранов, по большей части скромно одетых, многие с боевыми наградами на груди. Наш приезд, да ещё в сопровождении милиции с мигалками и группы сотрудников безопасности, которые вежливо, но настойчиво расчищали проход, конечно, привлёк к себе внимание. Не исключаю, что Коль опасался неприятных выкриков в свой адрес. Ведь не узнать его было невозможно – высокий, грузный, с характерным, запоминающимся лицом, он всегда притягивал к себе взгляды. Действительно, многие попытались к нему подойти. Видно было, как охрана напряглась и приготовилась оттеснить людей. Но Коль сделал знак и остановил её. Когда же он понял, что люди благодарят за продовольственные посылки, которые они получали из Германии в начале 1990-х гг., и когда ему перевели слова одной старушки, сказавшей, что она молит Господа о здоровье ему, Колю, за то, что между нами нет больше войны, на глазах у него появились слёзы. Эта история произвела на канцлера сильное впечатление, и через несколько лет, уже работая в Германии, я не раз слышал, как он рассказывал её разным людям.
Приветствуя собравшихся на приёме в Кремле, Борис Ельцин отошёл от текста и, обращаясь к Колю, отдельно поблагодарил его за приезд, сказав, что видит в этом проявление уважения к России. Выразил уверенность в дальнейшем сближении России и Германии, специально подчеркнув, что единая Европа (а тогда многие искренне верили в то, что она станет единой) будет создаваться по совместному российско-германскому проекту. Вообще всё, что происходило в Москве в тот день, было организовано так, чтобы это не было обидно, а тем более оскорбительно дня немцев.
И всё же эта поездка в Москву тяжело далась Колю. Из Кремля он уехал одним из первых. И надо же было такому случиться, что во Внуково сломался самолёт, который стоял у здания аэропорта и должен был вылетать до самолёта канцлера. Из-за этого, пока один лайнер оттаскивали от павильона, а на его место перегоняли самолёт Люфтваффе, Колю пришлось задержаться в Москве немного дольше, чем он рассчитывал. Надо было видеть, как тот ходил взад-вперёд и на все лады честил и сломавшийся самолёт, и его владельца – руководителя одной из небольших европейских стран, только недавно (и не без поддержки Германии) образовавшихся. Досталось и недостаточно расторопным, по его мнению, работникам аэропорта, не позволявших ему просто пройти несколько сот метров по лётному полю к своему самолёту. Помощники старались держаться от него подальше.
Я не случайно упомянул, что российское руководство крайне внимательно отнеслось к тому, чтобы 9 мая 1995 г. даже намёком не смогло задеть чувств немцев. Напротив, в выступлении президента Ельцина на параде была особо выделена мысль, что и Европа в целом, и Россия, и Германия живут в мире только потому, что их народы извлекли уроки из прошлого.
Автор: Сергей Крылов, Чрезвычайный и Полномочный Посол в отставке, профессор кафедры дипломатии МГИМО, советский и российский дипломат, заместитель министра иностранных дел РФ в 1993–1996 годах.