В инновационном подъёме Китая нет ничего удивительного
Многие западные наблюдатели рассматривают стремительное развитие Китая в области высоких технологий, например, его искусственный интеллект, квантовые вычисления, электромобили и зелёную энергию, как неожиданный сюрприз. Долгое время считавшийся подражателем, Китай лишь сейчас неохотно признаётся некоторыми странами коллективного Запада одним из флагманов инноваций и развития.
Однако подобное толкование искажает историю. На протяжении тысячелетий, начиная с династий Чжоу и Цин, и особенно в эпоху процветания при династиях Хань, Тан, Сун и Мин, Китай находился на вершине мирового прогресса. То, что мы наблюдаем сегодня, не есть аномальное творческое пробуждение под влиянием капиталистической глобализации. Оно скорее должно восприниматься как восстановление китайской традиции, прерванной канонерками, опиумом и колониализмом.
Инновационное наследие Китая, т.е. создание и распространение новых знаний, технологий или систем, трансформирующих общество, глубоко вплетено в мировую цивилизацию. В доиндустриальном контексте китайские инновации и изобретения казались более размытыми, так как многие достижения были одновременно новыми и прикладными, принимая самые разные формы. Эти достижения варьировались от гражданского строительства и прикладных технологий до систем знаний, хотя и не в масштабах индустриальных инноваций, наблюдаемых в Европе после 1750 г. и особенно в прошлом столетии. Промышленная революция, действительно, была уникальной по своей форме, масштабам и последствиям, но она не стёрла из исторической памяти предшествовавшие ей тысячелетия инновационного развития Китая и не противоречила ему.
Каналы и часовой механизм тогда и цифровые коды и чипы сейчас – передовые технологии, каждая для своего времени.
Четыре великих китайских изобретения – бумага, печать, компас и порох – типичные примеры, но это лишь наиболее узнаваемые маркеры более широкой технологической роли китайской цивилизации. Китайские изобретения также включают футбол (признанный ФИФА древним предшественником современного футбола), сейсмоскоп, глубинное бурение (часто на глубину более 1 км для извлечения солевого раствора и природного газа), ракеты, сеялки и банкноты, не говоря уже о многом другом.
За время правления нескольких династий Китай внёс значительный вклад в гидравлику, текстильное шелководство, часовые механизмы, астрономические приборы, механические автоматы и сложные металлургические процессы. Учёные, ремесленники и государственные учреждения функционировали как узлы в сети знаний, которые на протяжении веков воспроизводили, внедряли и совершенствовали изобретения.
Как и в современном Китае, инновационная экосистема часто была интегрирована в управленческие структуры, которые финансировали астрономические обсерватории, стандартизировали измерения, разрабатывали системы контроля за наводнениями, продвигали календарную науку и металлургию. Помимо интеллектуальных и технологических изобретений, инновационная традиция Китая также проявлялась в инженерных достижениях цивилизационного масштаба, которые по своему размаху и непрерывности были большой редкостью в доиндустриальном мире. Великий канал длиной 1800 километров, история которого восходит к V веку до н.э., соединил бассейны рек Хуанхэ и Янцзы, создав основу для интеграции севера и юга Китая. Для его строительства инженеры Поднебесной мобилизовали огромные трудовые ресурсы не только для копки и дноуглубительных работ, но и для того, чтобы буквально прорезать холмы и выравнивать горы для создания судоходного уклона. Подобные проекты, наряду с Великой Китайской стеной, длина которой составляет 21 тысячу километров, наглядно демонстрируют мастерство гидравлического и гражданского строительства, менявшего ландшафты для соединения и защиты империи. Это примеры инноваций не только в устройствах, но и в масштабной мобилизации трудовых резервов.
Импорт зарубежных технологий никогда не был чужд этой системе; Китай исторически впитывал, адаптировал, улучшал и затем «экспортировал» инновации. В последнее время Китай активно заимствовал многое из западных современных инновационных экосистем, включая венчурный капитал, законы о защите интеллектуальной собственности и научно-промышленные партнёрства. Эти факторы стали важнейшими ускорителями возрождения технологического потенциала Китая. Аналогичным образом популярная восточноазиатская парадигма государственного капитализма была заимствована у «четырёх тигров».
В 1840-е гг. Британская Ост-Индская Компания поручила Роберту Форчуну отправиться вглубь Китая (в большинстве случаев под прикрытием), чтобы контрабандным путём вывезти живые чайные растения, семена и знания об их переработке.
Его миссия фактически разрушила многовековую монополию Китая в области выращивания и переработки чая, способствуя возникновению современной чайной индустрии в Индии. Это были не единичные и разрозненные случаи – техники производства шёлка и металлургические технологии также систематически перенимались и воспроизводились в Европе.
Институты и денежные потоки, поддерживавшие инновации, были разрушены или сильно ослаблены. Творческий импульс был вытеснен неотложными задачами национального выживания. Не следует всю вину за этот откат возлагать исключительно на западные державы: стагнирующий Китай в эпоху династии Цин стал излишне самодовольным, а его развитие сдерживалось непробиваемой конфуцианской бюрократией, институциональной инерцией и отказом приспосабливаться к индустриальному капитализму и новому миру.
Современный инновационный Китай возрождает свой творческий потенциал через новые технологические модели и экономические парадигмы. Факты говорят сами за себя. В 2025 г. Китай впервые включен в Топ-10 Глобального индекса инноваций, что необычно для страны со средним уровнем доходов населения. Масштабы сегодняшней патентной активности поражают воображение. В 2024 г. на Китай пришлось примерно четверть всех заявок на патенты в мире. Несколько китайских компаний и исследовательских институтов опубликовали тысячи семейств патентов-аналогов всего за один год. Цитируемость резко выросла в нескольких областях, таких как ИИ, материаловедение, финтех и зелёная энергетика, хотя качество в целом остаётся неоднородным.
Более того, Китай активен не только на внутреннем рынке: он всё чаще стремится к патентной защите за рубежом, особенно в тех сферах, где развитые экономики также подают немало заявок. Эта тенденция свидетельствует не о подражании, а об инновациях в областях с самой высокой добавленной стоимостью.
Особенно примечательно, что за последнее десятилетие Китай оформил больше патентов в области генеративного ИИ, чем любая другая страна. С 2014 г. по 2023 г. Китай подал более 38 тысяч заявок на патенты, связанные с генеративным ИИ, по сравнению со «всего лишь» чуть более шестью тысячами из США. Патенты не всегда автоматически превращаются в продукты или услуги, но акцент на технологических рубежах очевиден.
Такой масштаб требует от нас изменить подход к описанию инновационного развития Китая. Слишком часто технологический прогресс КНР изображается как догоняющий, передача технологий, кража интеллектуальной собственности или заимствование. Однако данные и факты говорят о другом: инновации и изобретения в Китае достигли небывалых высот. Страна готова успешно конкурировать почти во всех областях опережающего развития и технологиях следующего поколения.
Но почему мы до сих пор не перестаём удивляться? Всему виной предвзятое отношение на многих уровнях. Во-первых, по-прежнему доминирует нарратив, что Запад – отправная точка прогресса и модернизации. Незападные инновации часто рассматриваются как производные или как запоздалая реакция на западные изобретения.
Тонио Эндрейд продемонстрировал в своей книге «Век пороха» (The Gunpowder Age), что Китай на протяжении многих веков находился на переднем крае военных инноваций задолго до подъёма Европы. Во-вторых, многие аналитики работают с временными рамками в 20–30 лет, рассматривая разрушительные изменения как норму, а не как исключение. Последние 150 лет истолковываются ими как «точка отсчёта» в этом близоруком анализе. В-третьих, режимы интеллектуальной собственности и глобальные нормы навязывают западные определения инноваций, которые дают неверные представления, что именно составляет инновацию и изобретение.
Признание инновационности Китая как восстановление общемировой закономерности, а не как отклонение от нормы, приведёт нас к важным многомерным выводам. Инновации всегда отражают новые технологические рубежи Китая – бронзовая металлургия в древности, ИИ сейчас. Оба инновационных прорыва преобразовали экономику и геополитику.
Со стратегической точки зрения опасно недооценивать творческий потенциал КНР. Политика, исходящая из предпосылки, будто Китай способен лишь перенимать технологии, разрабатываемые в других местах, обречёт нас на отставание. Участники мировой торговли, технологического развития и разных объединений должны исходить из того, что Китай не является извечным претендентом на место под солнцем.
Если Китай всегда вносил подобный вклад в мировой прогресс, глобальные стандарты и нормы должны учитывать альтернативные интеллектуальные традиции, промышленные модели и пути развития. Миру следует отказаться от интерпретационной предвзятости и не ставить во главу угла самобытность и инновационность Запада.
Вопрос не в том, является ли Китай инновационным, а в том, как на это реагируют другие. Инновации, редко ограничиваемые государственными границами, обычно приносят пользу не только малому числу избранных, но и многим другим людям. Более инновационный Китай может способствовать расширению общих глобальных благ.
Удивительно? Гораздо большего удивления достойно то, что одна из старейших в смысле преемственности цивилизаций мира на непродолжительное время приостановила свои инновации. Мир должен относиться к Китаю не как к опаздывающему участнику технологического пиршества, а как к цивилизационному инноватору, возвращающемуся к своим истокам.
Asia Times
Автор: Ричард Жиаси, директор GeoStrat, консалтинговой компании в области геополитики и науки (Нидерланды).