Парижская Коммуна

Первым в истории опытом создания рабочего государства путём пролетарской революции является Парижская Коммуна 1871-го года. Но прежде чем разобрать уроки, данные нам Парижской Коммуной, следовало бы сделать более глубокий экскурс в историю французских революций и отметить те события, которые позволили французскому пролетариату, пусть и всего на 72 дня, взять власть в свои руки. Без описания этих событий история Коммуны будет неполной.

Развивающийся рабочий класс Франции сыграл свою роль еще в Великой французской буржуазной революции в виде части городского плебейства, представленного рабочими мануфактур. В ходе этой революции буржуазия, крестьянство и плебейство выступили вместе против феодальных порядков. В союзе с крестьянством и городской беднотой Парижа, Леона и других крупнейших городов будущий рабочий класс стал движущей силой этой революции, навсегда изменившей историю не только Франции, но и всего мира. Но последствия революции, которую воспевали как «освободительную», жестоко разочаровали трудящиеся массы.

// Предыстория

Завоевав привилегии для себя, буржуазия не собиралась заботиться о правах пролетариата. Показателен в этом плане закон Ле Шапелье, по которому рабочим запрещалось организовывать стачки и объединяться в профсоюзы. В конечном счете, политика революционного правительства и острая борьба внутри него привели к перевороту 9 термидора (27 июля 1794 года), после которого от революции осталась лишь форма. Приход Наполеона к власти окончательно оформил перерождение революционной Франции в новое абсолютистское государство, а последовавший за Первой империей период Реставрации вновь загнал рабочий класс в тиски практически ничем не ограниченной эксплуатации.

Повторно сыграть свою роль пролетариату предстояло в революции 1830-го года, но и она не принесла рабочему классу ничего, кроме разочарования и смены одних угнетателей другими. Не имея никаких легальных возможностей для организации и противодействия ненавистной эксплуататорской системе, немалое число рабочих ступило на тропу мелочных заговоров. Как грибы после дождя по всей стране разрастались тайные республиканские общества.

Крах Июльской монархии ознаменовался тем, что впервые рабочими были выдвинуты революционные по тем временам требования: «право на организацию через ассоциации», «право на труд» и прочие, в корне противоречащие самому существованию капиталистического общества. Соглашатели и конформисты по типу Луи Блана, проповедовавшего компромисс между рабочими и буржуазией, оказались разоблачены и утратили доверие рабочих масс, столкнувшихся с невыполнением элементарных требований обеспечения хотя бы человеческих условий труда.

И тогда, спровоцированный на открытое восстание, рабочий класс восстал против самой буржуазии, выйдя на улицы в июне 1848-го года. Восстав против буржуазной республики и власти капитала, французские рабочие открыли дорогу к грядущей Коммуне. Несмотря на то, что восстание потерпело поражение, которое серьезно и надолго ослабило пролетариат, для диктатуры буржуазии это событие стало первым тревожным звоночком.

10 декабря 1848-го года, поддержанный голосами консерваторов и реакционеров, президентом республики избирается принц Луи Наполеон Бонапарт. Всего через три года, 2 декабря 1851-го года, Луи Бонапарт производит государственный переворот. Получив неограниченную власть, он отбрасывает уже не нужные формальности. И вот Луи Наполеон уже провозглашен императором Наполеоном III. Республика опять становится империей. Несмотря на то, что император сохранил выборные представительные учреждения, такие как Сенат (члены назначались непосредственно императором) и Законодательный корпус (члены избирались всеобщим голосованием), в стране укрепился жёсткий авторитарный режим, опиравшийся на военщину, полицию и массивный аппарат разномастных чиновников, а также на Римско-католическую церковь. В конце концов политических прав оказались лишены не только рабочие, но даже и крупная буржуазия. Последняя, впрочем, мирилась с таким положением дел, пока правительство Наполеона III не давало рабочему движению вновь ожить и оставляло ей возможность обогащения внутри самой страны.

Луи Наполеон Бонапарт

Первые годы Второй империи ознаменовались завершением промышленного переворота, сулившего рабочим и мелкой буржуазии огромные бедствия. Внедрение в промышленность современных технологий и машин привело к усилению эксплуатации рабочих, которые теперь работают дольше, но получают такую же зарплату, как и прежде (механизм этого описан Марксом в работе «Наёмный труд и капитал»), а также к эксплуатации женщин и детей, которым можно платить меньше, но использовать, как и обычных рабочих. Разумеется, такие масштабы эксплуатации привели к резкому и небывалому экономическому подъему, убедившему буржуазию, что вопрос с рабочим движением и социализмом окончательно закрыт. Луи Наполеон стал любимцем буржуазии и реакции всех мастей.

Но вот настал 1857-ой год. Страну охватил очередной циклический кризис, предсказанный Марксом и Энгельсом. Его разрушительное действие волной прокатилось по всей Европе и США. Это вновь подстегнуло рабочий класс начать борьбу за свои права. В памяти были ещё свежи воспоминания о «весне народов» — революциях 1848-ого года. Немалый толчок для возобновления борьбы дали и вспыхнувшие по всей Европе национальные движения: движение за объединение Германии, за воссоединение Италии, за освобождение Польши от гнёта русского царизма. Необходимость определить свою позицию в решении этих проблем вызывала резкий рост политического самосознания рабочего класса и укрепления его международных связей. Все это так же логично привело привело к созданию в 1864-ом году международного товарищества рабочих – Первого Интернационала.

Поначалу бонапартистский режим попытался действовать методами заигрывания с рабочим классом, предлагая мелкие уступки и пропагандируя классовый мир. Стремясь остановить или хотя бы замедлить дальнейший рост политической активности рабочих и удержать их в рамках исключительно экономических форм борьбы, не допуская политических восстаний, правительство Наполеона III в мае 1864 г. провело через Законодательный корпус отмену статей уголовного кодекса, которые запрещали любые стачки или союзы. Однако на деле разрешены были только общества взаимопомощи, которые и стали первыми зачатками профсоюзов.

// Классовый состав Франции тех лет

Прежде чем перейти к истории самой Парижской Коммуны, следовало бы рассказать о классовом составе Франции периода 50-60-ых годов XIX века и некоторых факторах экономического характера, которые вскоре скажутся на судьбе Коммуны.

Существование огромной массы малоземельного крестьянства и тенденция французского капитализма к развитию в формате банковского и ссудного капитала всё больше и больше приводили к тому, что, несмотря на результаты промышленного переворота, Франция существенно стала отставать в развитии тяжелой промышленности от всех остальных стран Европы. Такая же отсталость наблюдалась в темпах и объёмах развития крупных фабрично-заводских предприятий, что делало концентрацию рабочего класса в стране достаточно низкой. И хотя во Франции, как и во всем остальном мире, существовали сформировавшиеся группы пролетариата индустриального, имелась еще значительно превосходящая его по численности масса ремесленников, а также владельцев мелких ремесленных мастерских – мелкой буржуазии, чье положение при Второй империи было шатким и нестабильным. Причиной тому послужило то, что в Париже и остальной Франции тех лет производство предметов личного потребления составляло характерную черту промышленного развития.

Еще ярче эта картина была видна в деревне, где не покладая рук и не разгибая спины трудился на потом политой земле труженик-крестьянин, все больше и больше запутываясь в сетях ростовщичества и ипотечных кредитов. Однако крестьянство показало себя резко консервативным. Именно их голосами к власти пришел Луи Бонапарт, а их протест был протестом мелкого собственника. Они выступали не за свержение капиталистического режима, вне которого своего существования просто не мыслили, но против тирании крупного капитала: дороговизны кредитов и прочих проявлений эксплуатации крупного денежного капитала.

Крестьяне, сажающие картофель

Единственная цель, которую ставил перед собой французский крестьянин в силу своей политической несознательности, — сохранить свою частную собственность. Но всего через несколько лет после захвата власти принцем Луи крестьянство разочаровалось в политике (прежде всего, экономической), которую проводила Вторая империя. Однако сознание крестьянства было подавлено государственной машиной и отдано на духовное попечение реакционному консервативному духовенству. Оно было лишено какого бы то ни было просветительного влияния и тем более политического руководства со стороны рабочего класса, еще очень далекого от понимания своих тесных связей с крестьянством (что в итоге и сыграет роковую роль в истории Коммуны). В конце концов основной протест крестьянства шел не против бонапартистской диктатуры, а выражался в недоверии к государству в целом.

// Падение Второй империи

Углубление кризиса Второй империи, провал реформ и политики заигрывания с пролетариатом, растущее недоверие к власти — все это заставляет бонапартистов затеять 22 мая 1870-го года третий процесс парижских секций Интернационала по ложному обвинению тех в подготовке покушения на императора. 5 июля 38-ми деятелям I Интернационала был вынесен обвинительный приговор. Это ещё более накаляет политическую обстановку в стране.

В поисках выхода из острого кризиса, в котором оказалась Вторая империя, Наполеон III попадает в расставленный Бисмарком капкан и решает укрепить свой авторитет «маленькой и победоносной» войной с Пруссией. 19 июля 1870-го года правительство Наполеона III объявляет Пруссии войну. Спустя два месяца почти стотысячная французская армия оказывается в окружении под Седаном и вынуждена капитулировать. Через два дня монархия в стране падает. Падает легко и быстро, уже дискредитировав себя достаточно, чтобы потерять всякую поддержку со стороны народа.

Франко-Прусская война 1870-1871

От империи отвернулись все. Рабочие возненавидели ее за закабаление в тисках капиталистической эксплуатации. Мелкая буржуазия ненавидела бонапартизм за экономическое разорение и полное политическое бесправие. Крупная буржуазия была готова мириться с политическим бесправием до тех пор, пока империя справлялась со своими задачами: сдерживать рабочих, выражать интересы промышленных магнатов во внешней экспансии и позволять ей обогащаться внутри самой страны. И как только империя перестала удовлетворять запросы буржуазии, да еще и сдала страну прусским войскам – те попросту смели её, спасая свой капитал.

4 сентября 1870-го года Вторая империя была ликвидирована. Но, в силу слабой организованности и низкого уровня подготовки, рабочий класс в очередной раз оказывается не у дел и власть переходит к капиталистам. Страх перед возможными революционными выступлениями трудящихся вынуждал новое буржуазное правительство стремиться к заключению мира на любых условиях.

7 сентября группа французских социалистов во главе с Огюстом Бланки опубликовала в первом номере газеты «Patrie en dangere», созданной под его руководством, заявление о своем отношении к правительству. В этом документе Бланки и его соратники писали, что «перед лицом врага» не должно быть «никаких партий», «должна исчезнуть всякая оппозиция, всякое несогласие». Эта позиция свидетельствовала лишь об опасных иллюзиях, владевших в этот момент многими французскими социалистами, об их наивной вере в патриотизм буржуазного правительства, в его готовность к решительной борьбе с немецкими захватчиками в тот момент, когда-то уже строило планы о полной капитуляции.

Карл Маркс предостерегал рабочих от поспешных действий. В своём воззвании к Международному товариществу рабочих он пишет следующее:

«Таким образом, французский рабочий класс находится в самом затруднительном положении. Всякая попытка ниспровергнуть новое правительство во время теперешнего кризиса, когда неприятель уже почти стучится в ворота Парижа, была бы безумием отчаяния. Французские рабочие должны исполнить свой гражданский долг, но, вместе с тем, они не должны позволить увлечь себя национальными традициями 1792 г., как французские крестьяне дали обмануть себя национальными традициями Первой империи. Им нужно не повторять прошлое, а построить будущее. Пусть они спокойно и решительно пользуются всеми средствами, которые даёт им республиканская свобода, чтобы основательнее укрепить организацию своего собственного класса. Это даст им новые геркулесовы силы для борьбы за возрождение Франции и за наше общее дело — освобождение труда. От их силы и мудрости зависит судьба республики».

При этом в первом обращении публикуется обращение немецких рабочих в Брауншвейге:

«Мы — враги всяких войн, но прежде всего — войн династических… С глубокой печалью и болью мы видим себя вынужденными принять участие в оборонительной войне как в неизбежном зле; но в то же время мы призываем весь рабочий класс Германии сделать невозможным повторение столь ужасного социального несчастья, добиваясь для народов власти самим решать вопрос о войне и мире и делая народы господами своей собственной судьбы».

Таким образом, рабочие как Франции, так и Германии осознавали характер войны как исключительно империалистической, не сулящей рабочему классу ничего, кроме дальнейших разочарований. Но стремясь не допустить краха рабочих во Франции, германский пролетариат, как показывает то же обращение, требовал от правительства явных гарантий того, что эта война не обернется на деле поражением для немецкого народа, гарантий в виде отказа от аннексии Эльзас-Лотарингии и признания французской республики после заключения почетного мира с Францией.

// Сговор французской буржуазии с прусской военщиной

Свержение наполеоновского режима превратило войну Пруссии в захватническую, а жестокость германской военщины, являвшей собой, как и везде, худшие элементы войска, повлекли за собой мощный патриотический подъем. Ситуацию в стране лучше всего характеризует обращение Виктора Гюго к вольным стрелкам: «Пусть каждый дом даст солдата, пусть каждое предместье станет полком, пусть каждый город превратится в армию!..». На помощь французским бойцам спешил герой итальянского национально-освободительного движения Джузеппе Гарибальди и другие иностранные добровольцы.

Джузеппе Гарибальди

Но в верхах уже шли тайные переговоры с германским правительством. Крупная буржуазия не была заинтересована в освободительных войнах. Спасение её капитала было возможно лишь путем соглашения с Пруссией. Известие об этих переговорах стало одним из решающих факторов, приведших к созданию Парижской Коммуны. Все демократические слои общества были глубоко возмущены тем, что правительство ведет переговоры с врагом, занимающим территорию их страны и ведет их в тайне от народа. Положение усугублялось тяжелыми военными неудачами Франции: 24 сентября капитулировала крепость Туль, 28 сентября после 7-недельной блокады и длительного артиллерийского обстрела пал Страсбург.

29 октября, после 40 дней пассивной обороны, маршал Базен сдал крепость Мец и её 175-тысячную армию, бывшую последней регулярной армией в стране. Ярый реакционер Базен и после революции 4 сентября продолжал считать бывшую императрицу Евгению регентшей Франции и вёл секретные переговоры с ней, добиваясь согласия на мирные условия, выдвинутые Бисмарком. Свою армию маршал рассматривал как силу, способную «восстановить порядок», то есть режим бонапартистов. Падение крепости Мец вызвало бурю негодования в Париже. Одновременно стало известно о поражении французских войск при Ле Бурже (в окрестностях Парижа) и о прибытии в столицу Тьера, взявшего на себя роль посредника для ведения переговоров с Бисмарком по поводу заключении перемирия. Все это переполнило чашу терпения французского пролетариата.

Утром 31 октября с возгласами «Не надо перемирий! Война до последней крайности! Да здравствует Коммуна!» толпа парижан ворвалась в здание ратуши. Члены правительства были взяты под стражу. Главной повесткой дня стало создание нового правительственного органа — Коммуны. Пока еще большинство населения понимало её лишь как городской совет, как некоего посредника между народом и правительством, но вскоре восприятие изменилось. Республиканские желания французского народа тесно сплетались с жаждой рабочего класса вырваться из-под капиталистического гнёта, что должно было обеспечить вхождение в состав Коммуны не буржуазии, но революционных рабочих.

Было принято решение немедленно провести выборы в Коммуну. После этого многие батальоны Национальной гвардии рабочих округов стали расходиться по домам, убеждённые в том, что цель достигнута — создание Коммуны обеспечено. Видный революционер Гюстав Флуранс провозгласил создание Комитета общественного спасения, в состав которого, кроме него, были включены такие личности, как Бланки и Делеклюз.

Луи Огюст Бланки

Известие о том, что во главе нового правительства становится социалист Луи Огюст Бланки, вызвало бурю возмущения среди мелкобуржуазных демократов. Запоздалая попытка участников восстания захватить здание полиции, редакцию «Journal Officiel» и окружные мэрии потерпела неудачу. С фронта были вызваны войска во главе с одним из самых реакционных генералов, Дюкро, который рвался к ратуше, чтобы расправиться с «мятежниками». Отряды бретонской мобильной гвардии, состоявшие из реакционно настроенных солдат, проникли в здание через подземный ход. Во избежание кровопролития было заключено соглашение об организации выборов в Коммуну и избрании нового правительства. Впрочем, впоследствии это соглашение было грубо нарушено.

Революционные выступления начались не только в одном Париже. В Леоне под руководством М. Бакунина и его сторонников прошли выступления рабочих национальных мастерских, возмущенных снижением их заработной платы. В итоге бунтовщики сумели захватить ратушу, а анархически настроенные руководители движения, создавшие «Центральный комитет спасения Франции», поспешили издать ряд декретов, провозглашавших «уничтожение административной и правительственной государственной машины». Но никаких мер для закрепления первоначального успеха ими предпринято не было, и вскоре реакционные батальоны Национальной гвардии двинулись к ратуше. «Комитет спасения» без боя согласился очистить здание. Восстание было подавлено.

С известием о капитуляции Меца в Марселе толпа революционных рабочих так же захватила ратушу, подняв над ней красное знамя. Но и это выступление было подавлено Национальной гвардией спустя три дня, что, впрочем, никак не снизило революционную патриотическую активность народа, доведенного «до ручки» предательским курсом буржуазного правительства и бесчинствующим в стране агрессором, с которым это правительство в тайне от народа ведет переговоры.

Стоял Шадотен, в ходе неравной борьбы жителей с прусскими оккупантами оставивший врагу лишь руины. Стояли и другие. В то время, как верхи власти выражали пораженческие настроения, народом был организована турская делегация правительства, руководившая борьбой с врагом. В сжатые сроки комитет сумел мобилизовать более десятка новых корпусов, общей численностью до 220.000 человек. Первоначально наспех сформированные войска действовали весьма успешно и сумели даже освободить несколько городов, среди которых были Льеж и Орлеан, но вскоре вновь начали отступать: пораженческие настроения генералов, не веривших в возможность успеха, серьезно подрывали боеспособность войск. Партизанское движение не находило поддержки со стороны командующих. Таким образом, в то время как весь народ был готов дать отпор врагу, буржуазия усиленно цеплялась за свой капитал, делала все для поражения Франции в войне.

22 января, возмущенный проводимой властями политикой, народ Парижа восстал повторно, но не сумел взять ратушу: войска обстреляли восставших и те были вынуждены отступить.

В ночь на 26 января все боевые действия прекратились. Это означало наступление перемирия и капитуляцию Франции. По итогам ратифицированного правительством мирного договора Франция теряла контроль над Эльзасом (за исключением Бельфора) и отдавала Германии значительную часть Лотарингии, а также обязалась выплатить контрибуцию в 5 млн. Франков.

Все издержки войны правительство возложило на трудящиеся массы: рабочих, крестьян и мелкую буржуазию, что, естественно, не могло поднять авторитет республиканского правительства. Для борьбы с его реакционным курсом была сформирована Республиканская федерация Национальной гвардии.

// Создание Парижской коммуны

30 января группа офицеров 145-го батальона, образовавшая инициативный комитет, обратилась ко всем батальонам с призывом избрать в каждом округе комитет Национальной гвардии, состоящий из офицеров и гвардейцев. Окружные комитеты должны были выделить по одному делегату. Совокупность всех этих делегатов и командиров всех батальонов должна была составить Центральный комитет.

15 февраля общее собрание 3-х тысяч делегатов федерации утвердило указ: парижским депутатам в Национальном собрании отстаивать республиканский строй, требовать предания суду членов бывшего правительства как виновников поражения Франции и бороться против попыток разоружения Национальной гвардии. 3 марта был утвержден устав Республиканской федерации. В состав её ЦК вошёл 31 человек, среди которых ряд видных революционеров и социалистов. Структура федерации состояла из общего собрания делегатов, батальонных комитетов, советов легионов и Центрального комитета. Растущий авторитет и влияние этой организации побудили правительство пойти на отчаянные меры: был издан указ о разоружении всех пролетарских районов и аресте членов ЦК Республиканской гвардии. К Парижу стали стягивать войска.

Баррикада на углу бульваров Ришар Леноир и Вольтера.

В ночь на 18 марта отряды армии были двинуты на Монмартр, в Бельвилль и в другие рабочие районы, где стояли пушки Национальной гвардии. Но контрреволюционный план правительства провалился. Разоружить пролетарские районы Национальная гвардия вместе с жителями города не позволила, а во многих местах солдаты и вовсе побратались с народом. Генералы Клеман Тома, что был задержан за шпионаж, и Леконт, приказывавший стрелять в народ, были схвачены и расстреляны солдатами, перешедшими на сторону восстания. Провал и раскрытие планов властей побудили жителей к построению баррикад. Восстание росло и принимало все более организованный характер. В середине дня Центральный комитет установил связь с различными районами города, начиная направлять вооруженные батальоны в центр для захвата ратуши и других учреждений.

Узнав о происходящем, Тьер бежал в Версаль, уведя с собой значительную часть городского гарнизона. Оставленная ратуша была захвачена вечером и над ней водрузили алое знамя победившего пролетариата. Как отмечал Ленин в третьей главе книги «Государство и революция», «…за несколько месяцев до Коммуны, осенью 1870-го года, Маркс предостерегал парижских рабочих, доказывая, что попытка свергнуть правительство была бы глупостью отчаяния. Но когда в марте 1871-го года рабочим навязали решительный бой, и они его приняли, когда восстание стало фактом, Маркс с величайшим восторгом приветствовал пролетарскую революцию…».

У власти в Париже оказался Центральный комитет Национальной гвардии, но в своих прокламациях он ясно выразил тот факт, что он – лишь временный орган и его задача — сформировать и передать власть в руки Коммуны, выборы в которую ему предстоит организовать.

Реакцию Маркса можно прочитать в его письме Кугельману, которое в той же главе приводит Ленин:

«… Если ты заглянешь в последнюю главу моего «18-го брюмера», ты увидишь, что следующей попыткой французской революции я объявляю: не передать из одних рук в другие бюрократически-военную машину, как бывало до сих пор, а сломать ее» (выделено Марксом; в оригинале стоит zerbrechen), «и именно таково предварительное условие всякой действительной народной революции на континенте. Как раз в этом и состоит попытка наших геройских парижских товарищей» (стр. 709 в «Neue Zeit», XX, 1, год 1901—1902).

Теперь задача пролетариата Франции состояла в том, чтобы окончательно ломать государственную машину, а не использовать уже готовую, что привело бы к тем же результатам, что и все прошлые революции во Франции.

22 марта на Вандомской площади состоялась демонстрация, в которой приняли участие все противники народной революции: биржевики, реакционные журналисты и офицеры-монархисты (среди демонстрантов был и убийца А. С. Пушкина — Дантес). Они осыпали оскорблениями национальных гвардейцев и членов Центрального комитета, открыли по ним стрельбу. После повторных предупреждений национальные гвардейцы пустили в ход оружие. Демонстранты разбежались. Потерпели неудачу и другие попытки контрреволюционных групп оказать сопротивление новой власти. 25 марта, убедившись, что подавляющее большинство населения столицы поддерживает Центральный комитет, мэры, их помощники и депутаты Парижа пошли на соглашение с ЦК и подписали с его делегатами совместную декларацию, призывавшую жителей на выборы в Коммуну.

Воздушный шар Парижской Коммуны

В качестве временного революционного органа Центральный комитет принял ряд неотложных мер: назначил своих представителей во все министерства, объявил амнистию по политическим делам, заявил о признании условий мирного договора с Германией, постановил отсрочить взнос задолженности по квартплате и задолженности по коммерческим векселям, бесплатно возвратить часть вещей, заложенных в ломбарде, их собственникам и выдать пособия всем нуждающимся жителям столицы.

Но вместе с тем общая неготовность пролетариата к подобной борьбе (буржуазия загнала рабочих в угол, принудив действовать поспешно) привела к множеству грубых ошибок Центрального комитета: поход на Версаль был организован слишком поздно, что стало фатальной ошибкой. Большинство членов Национальной гвардии пребывало в плену радужных иллюзий, что все удастся решить мирно, избежав гражданской войны, которую буржуазия неизбежно развязала. Они надеялись, что избрание Коммуны положит конец вражде Парижа и Версаля, заставит правительство действовать в интересах народа.

Критикуя эту крупнейшую ошибку коммунаров, Маркс писал Вильгельму Либкнехту в своём письме от 6-го апреля:

«По-видимому, парижане будут побеждены. Это их вина, но вина, которая на деле произошла от чрезмерной честности. Центральный комитет, а затем и Коммуна дали чудовищному выродку Тьеру время сосредоточить вражеские силы». Маркс называл это следствием того, что «они безрассудно не хотели начинать гражданской войны, как будто Тьер не начал её сам своей попыткой насильственного разоружения Парижа, как будто Национальное собрание, призванное лишь для решения вопроса о войне или мире с пруссаками, не объявило немедленно войну республике!»

Ошибку руководителей Комитета в Париже Маркс усматривал и в том, что «стремясь избежать упрёка даже в малейшем намерении противозаконно захватить власть, они потеряли драгоценные мгновения на выборы Коммуны, организация которых и т. д. опять-таки потребовала времени, — а следовало немедленно двинуться на Версаль после поражения реакции в Париже (на Вандомской площади)» (К. Маркс, Ф. Энгельс, Собр. соч., изд. 2, т. 33, с. 169). Известия о революции и бегстве Тьера в Версаль всколыхнули и провинцию. В ряде городов, преимущественно на юге, вне оккупационных зон Германии, вспыхнули народные восстания, провозглашались коммуны.

Первым поднялся Лион, издавна являвшийся очагом революционных выступлений рабочего класса. Восстание в Лионе вспыхнуло 22 марта, но ещё за два дня до того, на собрании делегатов Национальной гвардии рабочий Роше, член Интернационала, внес предложение поддержать Париж, захватить ратушу и форты, провозгласить Лионскую коммуну. 24 марта из Парижа прибыла делегация ЦК во главе с членом Интернационала Амуру. 18 батальонов лионской национальной гвардии из 24-х заявило о своей солидарности с Национальной гвардией Парижа. Но и здесь созданная для управления городом и подготовки выборов в Коммуну временная комиссия не приняла решительных мер, не заняла ведущих учреждений, не связалась с рабочими организациями. Снижение налогов, бережливое расходование общественных средств, меры по улучшению положения трудящихся – так формулировали в совместном обращении к лионцам Центральный комитет Национальной гвардии и Демократический комитет республиканского союза свои задачи. Однако уже на следующий день восстание в Лионе было подавлено прибывшими из Бельфора по вызову представителей старой власти отрядами мобильной гвардии. Но выступления в поддержку Парижа продолжались в Лионе и далее.

22 апреля около 5 тыс. демонстрантов задержали на одном из лионских вокзалов поезд с грузом пороха, предназначавшегося для Версаля. 30 апреля в рабочих кварталах Лиона — Гийотьер и Круа-Русс — были построены баррикады, при защите которых было убито и ранено войсками несколько десятков человек. Однако уже на следующий день лионское восстание было второй раз подавлено. Активную роль в этих восстаниях играли уполномоченные Парижской Коммуны Альбер Леблан, Шарль Дюмон и Коле де Тайяк.

В Сент-Этьенне также начались волнения. 24-ого марта демонстранты захватили ратушу. 26-го – Центральный комитет Национальной гвардии Сент-Этьенне выдвинул задачу создания Коммуны. Выборы в неё были назначены на 29-е. Но ещё до этого войска без боя вновь заняли ратушу.

В Крезо – крупнейшем центре французской металлургии, машиностроения и военной индустрии – обстановка была весьма напряжённой ещё в начале 1870-х годов, когда здесь произошла крупная стачка шахтёров. Известия о событиях 18 марта в Париже всколыхнули пролетариев Крезо, сильно страдавших от безработицы, низких заработков и роста цен. 20 марта Республиканский социалистический комитет города решил провести демонстрацию Национальной гвардии в поддержку Парижа. 24 марта на собрании рабочих и демократов Крезо была принята резолюция солидарности с революционным Парижем. 25 марта состоялось собрание, на котором делегат от Парижа, член Интернационала Альбер Леблан заявил, что подобно тому, как революция 1789–1793 гг. освободила буржуазию, революция 1871 г. должна освободить пролетариат.

Утром следующего дня на смотре национальных гвардейцев Леблан обратился к ним с призывом поднять в Крезо красное знамя Революции, которое развевается в Париже. Солдаты побратались с национальными гвардейцами, а популярный среди населения мэр города Ж.-Б. Дюме, рабочий-социалист, произнес речь, в которой заявил, что версальское правительство предает республику, и призвал жителей Крезо последовать примеру Парижа. Тут же была избрана временная Коммуна в составе 32 человек (рабочих, ремесленников, торговцев). На совещании её членов было решено занять вокзал, почту и телеграф. Однако осуществить это решение не удалось, в силу препятствий со стороны властей. 27 марта с отрядом войск в Крезо прибыл префект, собрания запретили, рабочих разоружили, а Коммуна была арестована.

25 марта восстание вспыхнуло в Тулузе. Коммунары захватили ратушу, но под угрозой артобстрела со стороны армии были вынуждены сдаться.

В Нарбонне, где во главе движения стоял видный демократ Эмиль Дижон, 24 марта национальные гвардейцы завладели ратушей и другими правительственными зданиями. Была провозглашена Коммуна. Солдаты, не оказавшие сопротивления восставшему народу, были выведены из города. 27 марта в Нарбонн прибыли делегации из соседних городов и местечек. 31 марта все баррикады были разрушены введенными частями армии. Руководители движения оставили ратушу под угрозой артобстрела. Восстание было подавлено.

Дольше других революционных коммун, провозглашённых в эти дни в провинции, продержалась Марсельская. 23 марта с возгласами «Да здравствует Париж!» многотысячная толпа демонстрантов захватила здание марсельской префектуры и арестовала некоторых представителей власти. Командующий гарнизоном Марселя генерал Эспиван де Вильбуайе вывел войска из города и укрепился неподалёку от него, в местечке Обань. Власть в Марселе перешла в руки департаментской комиссии. В её состав вошли буржуазные радикалы и социалистически настроенные рабочие. Председателем комиссии был избран радикал Гастон Кремье, популярный в городе адвокат.

Однако новый орган власти, как и Париж, не проявил должной решительности, не организовал похода против укрывшихся в Обане правительственных войск, не принял необходимых мер для укрепления города, допустил вывоз всей наличности местного банка, чем подписал себе смертный приговор. Новая власть, созданная в эти дни в Марселе, упустила многое: не вооружила национальных гвардейцев и солдат, примкнувших к движению, не заняла стратегических позиций, медля и не решаясь предпринять ничего серьезного. На 5 апреля были назначены выборы в Коммуну, но 4-го правительственные войска, насчитывавшие 6–7 тыс. человек, вступили в Марсель. После ожесточённого артиллерийского обстрела они захватили префектуру. К вечеру восстание было подавлено. У Национальной гвардии было отобрано оружие. Военный суд жестоко расправился с руководителями восстания. Сам Кремье был расстрелян.

Причина быстрого подавления всех провинциальных коммун состояли прежде всего в том, что ведущую роль в руководстве движением в провинции играли мелкобуржуазные демократы и буржуазные радикалы, не проявившие должной решительности в борьбе с контрреволюцией, искавшие мирного выхода из ситуации, не понимая, что им уже объявлена беспощадная война и враг совершенно не стремится капитулировать. К тому же трудящиеся провинциальных городов не испытали во время войны таких страшных стра