Тукаевская премия эпохи безвременья: почему татарский «культурный «Оскар» никому не нужен?
Вперед к Игнатьеву, в 1958-й! Главная награда РТ в идеологическом кризисе и требует реформ
На этой неделе, в день рождения Габдуллы Тукая, вручали Государственную премию Татарстана имени великого поэта — традиция, заложенная еще в 1966 году, когда награда была впервые вручена после 6-летнего перерыва. В свое время ее получали настоящие титаны национальной культуры, но сегодня о премии им. Тукая и ее лауреатах вспоминают все меньше. Что не так с некогда престижной наградой? К ответу на этот вопрос постарался приблизиться и «БИЗНЕС Online».
Дитя «татарского ренессанса»
Хасан Туфан и Джаудат Файзи — один из главных национальных поэтов XX века и классик татарской музыки — таким был список лауреатов республиканской премии им. Г. Тукая за 1966 год, которая вручалась впервые после шестилетнего перерыва. В 2022-м лауреатов, которым вручили награду на этой неделе, оказалось тоже двое — художник, мастер декоративно-прикладного искусства Анатолий Егоров и детский писатель Лябиб Лерон. Место последних в истории татарстанской культуры еще предстоит оценить, хотя сравнение это сегодня вряд ли в пользу наших современников
Напомним, Тукаевская премия появилась в 1958-м с подачи первого секретаря обкома ТАССР Семена Игнатьева, последнего сталинского министра госбезопасности СССР, успевшего за недолгое время работы в Казани спровоцировать короткий период «татарского ренессанса». С отъездом Игнатьева история зарождавшегося местного «культурного Оскара» прервалась, но с 1966 года такого больше не происходило (лишь в 1975-м среди претендентов комиссия не нашла достойных). И, глядя на список лауреатов премии с момента ее появления, ты словно проходишь через пантеон великих: Назиб Жиганов (1958), Рустем Яхин (1959), Сибгат Хаким (1966), Баки Урманче (1967), Наки Исанбет (1968), Айрат Арсланов (1969), Ильгам Шакиров (1970)… И список имен победителей, только от перечисления которых захватывает дух, можно продолжать еще долго. Причем еще в строю те, кто является мостиком к тем временам. Среди награжденного в 1967-м творческого коллектива спектакля «Гүзәлем Әсәл» («Красавица Асель») были и нынешние действующие легенды Камаловского театра Наиля Гараева и Ринат Тазетдинов. Они получили премию им. Тукая 55 лет назад!
Так почему же сейчас, если во вторник торжественно вручали татарстанский «культурный Оскар», то к концу недели, чтобы вспомнить имена победителей 2022 года, кажется, нужно напрягать память даже журналистам, писавшим на заданную тему. И это при всем уважении к лауреатам, к которым нет ни малейших претензий или вопросов.
А еще, если посчитать средний возраст пятерки обладателей премии за 2021 и 2022 года, то окажется, что это ровно 70 лет. Конечно, найдутся те, кто тут же возразит, что подобный подсчет некорректен, а у ветеранов «культурного фронта» заслуг намного больше, а государственные премии — это не та тема, которая требует искусственного омоложения. Но давайте и здесь обратимся к советскому опыту, где сейчас часто принято находить образцы для подражания. Так вот, и возможно это кого-то и удивит, но «татарский соловей» Шакиров получил данную награду в 35 лет, другой знаменитый певец Ренат Ибрагимов (1979) в 32 года, самый знаменитый режиссер в истории татарского театра Марсель Салимжанов (1971) в 37, а его ученик, и нынешний член комиссии по присуждению премии им. Тукая, Фарид Бикчантаев (1998) в 36 лет.
Сегодня тридцатилетние могут рассчитывать на такой успех разве что, если они поют или танцуют в национальных спектаклях театра им. Джалиля. Но почему бы ее не получить Нурбеку Батулле или даже Айгель Гайсиной?
Тиски идеологического кризиса
Вообще, последний десяток лет о Тукаевской премии вспоминают почти исключительно в случае, когда находятся люди, публично критикующие выдвижение кого-то из официальных претендентов на награду. Так было давным-давно с Александром Сладковским, а потом с Фатихом Сибагатуллиным и Фаузией Байрамовой. Из каких-то положительных впечатлений в голове всплывают разве что трогательное награждение Рустамом Миннихановым очаровательной примы театра им. Джалиля Гульноры Гатиной за главную партию в опере «Сююмбике» на открытой площадке нового здания нацбиблиотеки РТ, а также появление среди лауреатов замечательного писателя Дениса Осокина. Между прочим, Ирада Аюпова тогда особо не скрывала, что последнее — это целиком ее инициатива, реализацией которой министр культуры РТ гордится. Но, если бы работы Осокина были известны за пределами не очень большой по количеству эстетствующей читающей публики, то вполне могли бы вызвать скандал. Так и представляется, как в татароязычных медиа приводятся переводы вырванных из осокинских рассказов цитат, полных поэтичного эротизма. Причем такой шум мог бы стать очень полезным для Тукаевской премии. С одной стороны, он мог бы привлечь внимание и спровоцировать общественную дискуссию о настоящем и будущем «культурного Оскара», с другой, увеличить читательскую аудиторию блестящих текстов лауреата Осокина. А то, что всего вышесказанного не произошло, лишний раз подтверждает, что до премии попусту никому нет дела, кроме чиновников и членов комиссии по ее присуждению, да и то не всех, ну, и понятно тех, кто ее реально может получить.
Главная культурная награда переживает очевидный идеологический кризис. В 1950-х она была учреждена с подачи Игнатьева с вполне очевидными целями — ради развинчивания гаек в национальном вопросе, поддержки и развития местного искусства. Но что теперь есть госпремия им. Тукая, в чем ее смысл, по каким критериям она вручается? Сегодня это скорее напоминает пережиток советского прошлого, с которым нынешние власти не очень понимают, что делать, и предпочитают плыть по течению, просто ежегодно «отстегивая» по 500 тыс. рублей каждому их победителей. Примечательно, что денежный эквивалент премии не увеличивался аж с 2014 года.
Еще одно доказательство идеологического кризиса. По-прежнему, спустя столько лет после учреждения премии, идут уточнения на тему того, кто может или не может претендовать на нее. Несколько лет назад с подачи министра Аюповой награду больше не могут удостоиться администраторы. До того ее получал, к примеру, за балет «Золотая Орда» директор ТАГТОиБ им. Джалиля Рауфаль Мухаметзянов, хотя не писал к нему музыку и не танцевал. Ну, а апогеем подобного подхода стала Тукаевская премия за меценатские проекты тогдашнему главе «Таттелекома» Лутфулле Шафигуллину. В 2022-м же оказалось, что по формальным признакам можно «прокатить» и историков, как получилось с академиком Фаязом Хузиным, считавшемся фаворитом в этом году.
В таких условиях, когда мы знаем кому и за что в принципе стоит давать эту награду, при внешней демократичности процедуры она превратилась в чиновничью рутину с примесью мелкого лоббизма отдельных культурных деятелей. 500 тысяч-то не лишние! Мы точно знаем, что премию получат: а) татарский писатель (многие в национальной интеллигенции до сих пор уверены, что это чисто татарская литературная премия), б) русский (независимо от вида искусств, для соблюдения хотя бы частично национального паритета). Ну, а дальше возможны варианты. Здесь как раз и включаются лоббисты в составе комиссии. Напомним, что согласно указу президента РТ от 2004 года ежегодно вручаются три премии им. Тукая, но их сокращение возможно в случае, если в списке кандидатов не оказывается по-настоящему достойных. Однако подобное решение комиссии в 2022-м (вручившей премии лишь 74-летнему Егорову и 60-летнему Лерону), глядя на солидный список официальных кандидатов, выглядит практически оскорбительно. Как справедливо заметил один из коллег, такое поведение жюри выглядит скорее примером несогласованности действий, чем торжеством демократии, когда все решается путем голосования.
Вот один из примеров вышеописанной ситуации. В этом году театральный мир республики выдвинул сразу 4 кандидатов, правда, ни одного от СТД РТ. Логично, что без такой поддержки «жрецы Мельпомены» остались без наград. При этом, члены комиссии, главреж театра им. Камала и глава СТД РТ Фарид Бикчантаев, а также критик и нынешний глава общественного совета при минкульте РТ Нияз Игламов, по нашей информации, выступали за спектакль «Абага алмасы ачы була» Набережночелнинской татдрамы, вполне себе традиционный продукт татарского театра. Но без их поддержки остались экспериментальные работы, такие как альметьевский «Кибет» — едва ли не самый успешный татарский спектакль последних лет (если считать российские фестивали и награды), так и творческое объединение «Алиф» Туфана Имамутдинова и того же Батуллы, чьи работы («Алиф», «Дэрдменд», «Аллюки» и т. д.) в последние годы здорово оживили поле татарского театра. При этом, если мы с вами посмотрим на лауреатов республиканского «культурного Оскара» за много лет, то мы там не встретим деятелей татарского театра, не связанных с театром им. Камала. И легитимизировать высокой наградой иной центр притяжения в этой области национального искусства, на что, в общем, «Алиф» претендует, его представители не собираются. Ради справедливости, Бикчантаев и Игламов и публично никогда особо не скрывали скептического отношения к спектаклям Имамутдинова.
«Хәчтерүшское», «мескенское» лицо»
Весной 2019-го министр культуры РТ Аюпова, которая к тому времени меньше года находилась на своем посту, собиралась провести пресс-конференцию «Презентация Тукаевской премии», где, видимо, хотела сообщить о новшествах относительно вручения госпремии. Мероприятие так и не состоялось, а едва ли не единственным ее отголоском стала та самая заявленная позиция о том, что директора и администраторы ее больше получать не должны.
Однако, вернув премию творцам, Аюпова на этом благополучно остановилась, никаких других видимых изменений не случилось. Известный драматург Мансур Гилязов в сердцах недавно сказавший, что Тукаевскую премию дают только тем, у кого «хәчтерүшское», «мескенское» лицо», получив за это суждение в ответ немало критики, на самом деле, кажется, дал максимально точное определение самого состояния нашего республиканского «культурного Оскара». «Хәчтерүшское», «мескенское» лицо» именно что у премии им. Тукая, а не у тех, кто ее получает. Что уж говорить, если даже члены комиссии по ее присуждению признаются, что многие (!) из их коллег вовсе незнакомы с творениями претендентов. Конечно, куда проще просто проголосовать за очередной татарский спектакль, который раз в пять лет делает театр им. Джалиля (у него всегда найдутся серьезные лоббисты), чем всерьез разбираться с художественными достоинствами представленных работ.
Фактически освободила себя Тукаевская премия и от отражения актуальных тенденций в искусстве. Согласно положению о ней, на соискание принимаются те работы, которые «были публично исполнены, опубликованы, показаны, сооружены и сданы в эксплуатацию не позднее, чем за 1 год до истечения срока приема работ». Хотя отражение существующих трендов, культурной моды и актуальной повестки — в этом тоже задача тех премий, существующих не для галочки, а имеющих реальный общественный вес. Обратите внимание, к примеру, на главные кинопремии мира — от Каннского фестиваля до того же «Оскара». Главный тренд последних лет здесь — их очевидная феминизация, когда все больше фильмов, получающих награды, сняты женщинами-режиссерами. И это отражает, в том числе, и те явления, которые наблюдаются в социуме в планетарных масштабах. Конечно, Казань — это не Канны, но ничто не мешает и сегодня быть Тукаевской премии быть актуальным явлением, а не присуждаться хорошим людям по выслуге лет. Было бы желание и политическая воля.
А судьи кто?
Что же можно сделать прямо сейчас?
Изменить жюри конкурса. Из кого оно будет состоять — это может быть предметом общественной дискуссии, но скорее в нем должны быть сплошь творцы, достойные оценивать равных себе претендентов. И там точно не место тем, кто даже не поинтересовался произведениями лауреатов на награду. Напомним, что сегодня в комиссию входят (формально ее возглавляет президент РТ) руководители творческих союзов республики и ряд чиновников (скажем, глава общественной палаты РТ и прочее). В этой связи вспоминается недавний круглый стол о проблемах татарстанского кино в Госсовете Татарстана. Перед его началом глава профильного комитета Айрат Зарипов попросил всех участников представляться, честно сказав, что знает далеко не всех, хотя число участников не достигало и десятка человек. И это главный в республиканском Госсовете по культуре, человек, который автоматически входит в госкомиссию по присуждению премии им. Тукая.
Ввести публичный институт экспертов. Вообще, кажется, что референсом для Тукаевской премии может стать «Золотая маска». Ее решения нещадно критикуются, но как институт главная российская театральная премия работает удивительно масштабно и результативно. Напомним, что ежегодно эксперты премии колесят по всей стране, посмотрев за сезон сотни спектаклей, из которых потом и собирают шорт-листы непосредственных претендентов. Известно, что и сегодня республиканский минкульт использует в своей работе мнение экспертов, хотя обычно это происходит кулуарно. Здесь же речь идет о том, чтобы собирать ареопаг из специалистов в разных видах искусств (это могут быть не только татарстанцы и работать они должны за достойное вознаграждение), который и мог бы выдвигать претендентов на премию им. Тукая, причем публично озвучивая итоги своей работы.
Все претенденты должны показать свои творения в Казани. В идеале Тукаевская премия должна стать целым движением, лучший пример здесь — как раз «Золотая маска», все спектакли-номинанты которой, а это десятки постановок, показывают для жюри «Маски» в Москве. Вот и кандидаты на татарский «культурный Оскар» в преддверии принятия решения жюри должны иметь возможность показать свои спектакли, провести персональные выставки в столице Татарстана, выпустить книги, за которые они номинированы. Вообще, «претендент на премию им. Тукая» — это само по себе должно стать примером статусности деятеля культуры, а уж лауреаты должны пополнять список великих.
Необходим отдельный интернет-портал, посвященный премии им. Тукая. Пока такового нет, можно констатировать, что в интернете даже нельзя найти полного актуального списка комиссии, которого присуждает главную культурную награду республики. На этом сайте должна быть максимально подробная информация о кандидатах и лауреатах, выложены их произведения, расписание их выступлений в период решения вопроса о победителях.
Резкое повышение денежного эквивалента премии. Сумма не в 500 тыс. рублей, а, скажем, в 5 млн может привлечь к Тукаевской премии не только общественности, но и самих потенциальных кандидатов и лауреатов. Если мы не готовы преодолеть идеологический кризис, то хотя бы порадуем победителей и продемонстрируем значимость художника в жизни современного Татарстана.
В целом же премия не может процветать в отрыве от целый системы внятной культурной политики, появление которой у Татарстана — тема отдельного разговора.