Палестина имени Адольфа Гитлера: как фюрер стал лучшим другом арабских националистов
У истоков палестинской государственности стоял союзник Третьего рейха
Если все пойдет по плану, по плану Трампа, в секторе Газа появится вскоре временное правительство, контролируемое «Советом мира». Но когда здесь что-то шло по плану? Все попытки вывести эту горячую точку планеты из состояния перманентного кровавого хаоса до сих пор кончались крахом. «Может, в консерватории что-то подправить?».
тестовый баннер под заглавное изображение
Незабвенный Михаил Жванецкий задал этот вопрос по иному поводу, но к этой ситуации он вполне подходит: с «консерваторией», истоками процесса, тут тоже все очень непросто.
Самое первое палестинское правительство в секторе Газа было провозглашено 77 лет назад, 22 сентября 1948 года — в разгар первой арабо-израильской войны (1947-1949 годы). Поводом для этого конфликта стал, как известно, план раздела территории Палестины на еврейское и арабское государства, утвержденный ООН и поддержанный еврейским населением Палестины, но отвергнутый арабами.
Первая палестинская администрация в секторе, учрежденная Верховным арабским советом, называлась Всепалестинским правительством. Уже из названия следует, что Газой правительственные планы не ограничивались. Созванный в той же Газе Всепалестинский национальный совет объявил 3 октября 1948 года о создании независимого палестинского государства, юрисдикция которого распространялась на всю подмандатную Палестину — территорию, переданную по итогам Первой мировой войны под управление Великобритании в рамках мандата Лиги наций (прекращен 15 мая 1948 года). Столицей государства был провозглашен Иерусалим.
Но громкая декларация осталась на бумаге: арабы потерпели сокрушительное поражение в той войне. Юрисдикция Всепалестинского правительства ограничилась в итоге городом Газой и его окрестностями. Но даже это клочок палестинской земли настоящей независимости не обрел. Возникшее государственное образование вошло в историю как Всепалестинский протекторат: сектор Газа, занятый в ходе первой арабо-израильской войны египетскими войсками, до 1967 года, то есть до следующей, Шестидневной войны, оставался под контролем Египта.
В Египте же, кстати, в его столице, Каире, с декабря 1948 года размещалось и Всепалестинское правительство. Никакой реальной власти у него не было. А в 1959 году оно перестало существовать и де-юре: тогдашний президент Египта Гамаль Абдель Насер упразднил его своим указом. Сектор Газа перешел под прямое египетское управление.
Впрочем, все это присказка. Или, вернее, послесловие. Самое интересное в этой истории — фигура человека, стоявшего во главе первой попытки создания арабской версии палестинского государства. Президентом этого номинального государственного образования был Мухаммад Амин аль-Хусейни, палестинский политический и религиозный деятель, в 1921-1948 годах — великий муфтий Иерусалима.
Несмотря на то, что с государственность у палестинских арабов тогда ничего не вышло, Амина аль-Хусейни по праву можно назвать ее отцом. И не только в формальном смысле. Прежде всего — в идейно-политическом. А в каком-то смысле даже в биологическом. Ну, точнее, в этом, биологическом смысле, не отцом, а дядей: Ясир Арафат, третий председатель Организации Объединения Палестины (с 1969-го по 2004 год) и первый председатель Палестинской национальной администрации (в 1994-2004 годах), приходился аль-Хусейни родным племянником.
Так, во всяком случае, утверждают многочисленные источники. Есть, правда, источники, которое это опровергают: если, мол, и состояли палестинские лидеры в родстве, то в более дальнем. Но даже эти источники не отрицают факт теснейшего духовного родства. На заре своей туманной политической юности Арафат входил в ближайшее окружение аль-Хусейни. Он называл его своим наставником и учителем. На его похоронах — аль-Хусейни скончался в Бейруте 4 июля 1974 года — лидер ООП шел за его гробом.
Но были в биографии первого президента Палестины страницы, о которых ни он сам, ни его последователи предпочитали не вспоминать. Вот как описывала свои впечатления от знакомства с этой исторической личностью другая, еще более известная: «Со своими светлыми волосами и голубыми глазами он производит впечатление человека, чьи предки, скорее всего, были арийцами, и который, возможно, ведет свое происхождение от знатного римского рода».
Слова, уточним, принадлежат фюреру Третьего рейха Адольфу Гитлеру. И любил он Амина аль-Хусейни далеко не только за его красивые «арийские» глаза.
«Наш естественный союзник в борьбе с Англией»
Встреча Амина аль-Хусейни и Гитлера произошла 28 ноября 1941 года в Берлине. Но роман иерусалимского муфтия с нацистами началось гораздо раньше. Причем первый шаг навстречу сделал аль-Хусейни.
В марте 1933 года, то есть через месяц после прихода гитлеровцев к власти, иерусалимский муфтий встретился с генеральным консулом Германии в Иерусалиме Генрихом Вольфом и попросил его передать в Берлин, что «мусульмане внутри и за пределами Палестины приветствуют новый режим в Германии и надеются на распространение фашистских режимов в других странах». И симпатия оказалась взаимной.
В 1936 году палестинские арабы подняли восстание против британской администрации, вызванное недовольством усиливающейся еврейской иммиграцией. Руководство восстанием, начавшимся с антиеврейских погромов, осуществлял Верховный арабский комитет во главе с Амином аль-Хусейни. Известно, что муфтий попросил тогда немцев о помощи. И просьба не осталась не услышанной: нацистская Германия помогла повстанцам и деньгами, и оружием.
В пользу этой версии говорят, в частности, тесные контакты аль-Хусейни со швейцарским финансистом Франсуа Жену, имевшим репутацию человека, управляющего швейцарскими активами Третьего рейха и «кошелька» немецкой разведки. Известно, что муфтий неоднократно встречался с ним в тот период.
Точных данных об объеме поддержки нет, но в самом ее факте сомневаться не приходится. Вот, например, цитата из сохранившегося в архивах отчета британского МИД за 1939 год: «Партия оружия из Германии, посланная через Турцию и адресованная саудовскому королю Ибн Сауду, в действительности направлялась палестинским повстанцам».
Восстание длилось три с половиной года и в конце концов было подавлено. Спасаясь от преследований британцев, аль-Хусейни бежал за пределы подмандатной Палестины. В октябре 1939 года муфтий прибыл в Ирак. И там тоже не сидел без дела. Аль-Хусейни принял участие в подготовке и организации прогерманского военного переворота, произошедшего в Ираке 1 апреля 1941 года.
Пробританский режим принца Абд аль-Илаха, регента при малолетнем короле Фейсале II, и премьер-министра Нури аль-Саида был свергнут. К власти пришел Рашид Али аль-Гайлани, горячий поклонник нацистской Германии. Его правление продолжалось, правда, очень недолго. 2 мая 1941 года началась стратегическая операция вооруженных сил Великобритании, направленная на восстановление в Ираке прежних порядков и британских позиций.
Германия пыталась помочь своему ближневосточного союзнику, но возможности ее были ограничены: до театра военных действий было, мягко говоря, далековато. Да и времени судьба отвела режиму Рашида Али аль-Гайлани совсем не много. Тем не менее немцы успели перебросить в Ирак, в Мосул, авиагруппу Fliegerführer Irak («Авиакомандование Ирак»), принявшую активное участие в военных действиях.
Авиагруппа состояла из двух эскадрилий (всего 24 боевых самолета — 12 тяжелых истребителей «Мессершмитт» и 12 средних бомбардировщиков «Хайнкель»). «Погоды» в конфликте в силу своей малочисленности и удаленности от баз снабжения она, понятно, сделать не могла. Уже 29 мая 1941 года, то есть спустя две недели после начала миссии, авиагруппа, потеряв большую часть самолетов, покинула Ирак. На тот момент Англо-иракская война уже практически закончилась.
Британский блицкриг в Ираке увенчался полной победой: менее чем через месяц после начала операции прогерманский режим пал. Его глава, аль-Гайлани, бежал в Германию. Тот же путь, хотя и с несколько большими приключениями, проделал и Амин аль-Хусейни.
А незадолго до краха, 23 мая 1941, Гитлер издал «директиву фюрера» № 30, дающую ключ к пониманию того, почему он нашел в арабских националистах лучших друзей, и его ближневосточной стратегии в целом.
«Арабское освободительное движение — наш естественный союзник в борьбе с Англией на Ближнем Востоке, — гласила директива. — В этом контексте восстание в Ираке приобретает особое значение. Оно усиливает враждебные Англии силы на Ближнем Востоке за пределами иракских границ, нарушает английские коммуникации, сковывает английские войска, а также силы английского флота, не позволяя использовать их на других театрах военных действий…
Возможно ли, и каким образом, окончательно подорвать, в сочетании с наступлением на Суэцкий канал, позиции Великобритании между Средиземным морем и Персидским заливом — вопрос, на который будет дан ответ только после операции «Барбаросса»… Основная идея нашей пропаганды заключается в следующем: победа стран Оси освободит страны Ближнего Востока от английского ига и даст им право на самоопределение. Поэтому все, кто любит свободу, должен присоединится к борьбе против Англии».
Реализация директивы не завершилась и после иракского провала. Ну а ключевая роль в пропагандисткой составляющей этого плана отводилась как раз Амину аль-Хусейни и его сподвижникам. О том, насколько был ценен для Третьего рейха этот кадр говорит тот факт, что ради спасения муфтия, его безопасного перемещения в Германию, немецкие спецслужбы организовали целую операцию.
Об этом рассказал в своих послевоенных мемуарах шеф внешней политической разведки Третьего рейха (VI отдел РСХА, Главного управления имперской безопасности) Вальтер Шелленберг: «Ему удалось бежать в Турцию, откуда он должен был быть переправлен в Германию, где уже находился аль-Гайлани после неудачного путча в Ираке. Но мы должны были скрывать эту операцию не только от вражеских разведок, но и от турецкой полиции…
Великого муфтия, с перевязанной бинтами головой, пронесли буквально на глазах турецкой власти и многочисленных агентов вражеских разведок в стоявший наготове самолет как «тяжело раненного сотрудника немецкого посольства» и отправили в Берлин… Сотрудничество со знатоком религиозного права и политиком арабского мира позволило немецкому руководству глубоко ознакомиться с расстановкой сил на Ближнем Востоке».
Сказать, что аль-Хусейни встретил в Берлине теплый прием, значит, ничего не сказать. «Фюрер приветствовал великого муфтия Иерусалима, одного из наиболее выдающихся представителей арабского национального движения», — сообщало в те дни берлинское радио.
Борец с «английским игом» буквально очаровал Гитлера и его окружение. «У фюрера такое же впечатление о великом муфтии Иерусалима, как и у меня, — записал в своем дневнике Йозеф Геббельс. — Он считает его потомком крестоносцев… Этот великий муфтий произвел на меня очень хорошее впечатление. Можно даже подумать, что все дело в его совершенно нордической внешности».
Одной лишь политической целесообразностью эту горячую симпатию объяснить невозможно. Даже общей нелюбви к британцам, пожалуй, будет недостаточно. Все-таки та ненависть была сугубо политического свойства. Ничего личного. Судя по всему, краеугольным камнем, положенным в фундамент этой большой дружбы, явился «еврейский вопрос». По этому пункту иерусалимский муфтий и вожди рейха они были абсолютно родственными душами.
«Фюрер арабской нации»
Юдофобия аль-Хусейни ничуть не уступала по силе гитлеровской. Более того, есть веские основания считать, что именно после встречи с иерусалимским муфтием в голове бесноватого фюрера созрело «окончательное решение еврейского вопроса». По крайней мере, хронологически тут все сходится.
То рандеву состоялось, как уже сказано выше, в конце ноября 1941-го. А Ванзейская конференция — совещание немецких чиновников и представителей СС на вилле Марлье на озере Гросер-Ванзе (Берлин), на котором была определена программа истребления еврейского населения Европы, — прошла через два месяца, 20 января 1942-го.
В принципе, начался Холокост еще до конференции. Скажем, массовый расстрел еврейского населения Киева в Бабьем Яру датируется 29-30 сентября 1941 года. Но тотальный характер этот геноцид принял после посиделок на вилле Марлье.
До начала же Второй мировой войны основным способом решения «еврейского вопроса» было выдавливания евреев из Германии и контролируемых немцами частей Европы. И одним из основных направлений еврейской эмиграции была как раз подмандатная Палестина. Нацисты не только не препятствовали переселению евреев на «обетованную землю», но, напротив, всячески его стимулировали.
Аль-Хусейни, для которого неприемлема была любая еврейская иммиграция в Палестину, при всей его любви к Третьему рейху это было совсем не по душе. В ходе своих контактов с представителями рейха муфтий пытался переубедить Берлин, доказывал, что такая политика рассорит арабов с немцами. И вполне возможно, что окончательную победу в этом конфликте «хорошего с лучшим» он одержал во время личного общения с фюрером.
Тогда же он попросил Гитлера сделать публичное заявление о поддержке борьбы арабов за освобождение от колониальной зависимости. Фюрер отказался это сделать, аргументируя тем, что это укрепит позиции сторонников Де Голя, поскольку французские колонии оставались под контролем режима Виши. Однако попросил аль-Хусейни «закрепить глубоко в сердце» то, что он скажет далее.
Официальный прокол встречи так передает этот непубличный гитлеровский «меморандум»: «Германия выступает за бескомпромиссную войну против евреев. Это, естественно, включает активное противодействие еврейскому национальному очагу в Палестине, который был бы не чем иным, как центром, в форме государства, для осуществления разрушительного влияния еврейских интересов…
Само собой разумеется, что Германия окажет действенную и практическую помощь арабам, участвовавшим в той же борьбе… Фюрер сам даст арабскому миру уверенность в том, что час его освобождения настал. Целью Германии тогда будет уничтожение еврейского элемента, проживающего в арабской сфере под защитой британской власти.
В этот час муфтий станет самым авторитетным представителем арабского мира. Тогда его задачей будет начать операции, которые он тайно готовил. Когда придет время, Германия также сможет безразлично отнестись к реакции Франции на такое заявление».
Выданные Гитлером авансы муфтия полностью удовлетворили. Имеются свидетельства того, что во время пребывания в Германии аль-Хусейни и его приближенные неоднократно посещали нацистские лагеря, где осуществлялось «окончательное решение еврейского вопроса». И не из-за праздного любопытства, а в порядке, так сказать, обмена опытом: «фюрер арабской нации», как величали его в тогдашней немецкой прессе, готовился к «окончательному решению» на земле Палестины.
Говорят, он даже место присмотрел для палестинского лагеря смерти — рядом с городом Наблусом (Западный берег реки Иордан). Мечта не сбылась. Но отнюдь не по вине муфтия. Он-то как раз сделал все, что мог. Работал над воплощением заветной мечты не покладая рук.
Работал, кстати, не бесплатно, не на голом энтузиазме: власти рейха ежемесячно выделяли аль-Хусейни 50 тысяч рейхсмарок (по другим данным, еще больше — 75 тысяч). Огромные деньги по тем временами: немецкий фельдмаршал получал тогда 25 тысяч рейхсмарок в год. Но потраченные на него средства муфтий отрабатывал на все сто.
В 1942 году аль-Хусейни возглавил Центральный исламский институт в Берлине, ставший центром немецкой пропаганды среди мусульман. Читал лекции, писал пропагандистские статьи (как правило, антиеврейской направленности). Одно из наиболее известных его произведений того времени — работа под названием «Ислам и еврейство». Толкал речи — по разным поводам, но с примерно одинаковым содержанием.
Вот что, к примеру, вещал «арабский фюрер», выступая в 1943 году в Берлине на торжественном собрании, посвященном очередной годовщине Декларации Бальфура (письмо главы МИД Великобритании от 2 ноября 1917 года, в котором заявлялось о поддержке идеи «создания в Палестине национального очага для еврейского народа»): «Версальский договор был величайшим бедствием, как для немцев, так и для арабов. Но немцы знают, как избавляться от евреев.
Арабов сближает с немцами и приводит нас в их лагерь тот факт, что вплоть до сегодняшнего дня немцы не причинили вреда ни одному мусульманину, и что сегодня они снова сражаются с нашим общим врагом… Но, превыше всего то, они окончательно разрешили еврейский вопрос. Все эти узы, и в особенности последняя, делают нашу дружбу с Германией не временным явлением, зависящим от обстоятельств, но прочной, длительной дружбой, основанной на общих интересах».
Муфтий принимал активное участие в подготовке передач немецкого радио на арабском языке и сам регулярно выступал в эфире, побуждая соотечественников присоединиться к «священной войне» против британцев, коммунистов и евреев. Что касается евреев, например, то он призывал убивать их повсюду, «где вы их только ни найдете», поскольку это «угодно Аллаху, истории и религии» и «спасет вашу честь».
Однако одной пропагандой бурная деятельность Амина аль-Хусейни в нацистской Германии не ограничивалась. Муфтий проявил себя также как энергичный и талантливый организатор: при его деятельном участии — а нередко и по его инициативе — в вермахте и СС возник целый ряд мусульманских подразделений.
Среди наиболее известных его детищ: 13-я горнопехотная дивизия СС «Ханджар» (сформирована главным образом из боснийских мусульман), 21-я горнопехотная дивизия СС «Скандербег» (албанцы), 23-я горнопехотная дивизия СС «Кама» (хорватские и боснийские мусульмане), легион «Свободная Аравия» (находился в составе вермахта, состоял преимущественно из этнических арабов).
Приложил свою руку неутомимый муфтий и к созданию «восточных легионов» — подразделений в составе вермахта и СС, наполнявшихся военнопленными, призывниками и добровольцами с оккупированных территорий СССР. К той их части, естественно, которая формировалось из представителей мусульманских народов.
Проклятие аль-Хусейни
В общем, немецкий хлеб аль-Хусейни ел не зря. По неподтвержденным данным, в качестве благодарности за труды на благо рейха рейхсфюрер СС Гиммлер присвоил «фюреру арабской нации» звание группенфюрера СС (соответствует воинскому званию генерал-лейтенанта). Информация вполне правдоподобна, но даже если она неверна, на пеньковый галстук себе аль-Хусейни по совокупности заслуг, совершенных им во время войны «подвигов», вполне заработал.
«Награда», кстати, едва не нашла «героя». В самом конце войны аль-Хусейни попросил убежища в Швейцарии, а когда ему было в этом отказано, решил сдаться французам. И расчет оказался верным.
Выдачи друга Гитлера — как военного преступника, для предания его военного суду — потребовали Белград и Лондон. Особенно много оснований для этого было у Югославии: сформированные и духовно окормляемые муфтием дивизии СС «прославились» многочисленные военными преступлениями, совершенными на территории этой страны, в том числе массовыми убийствами сербов и евреев.
Что ждало аль-Хусейни в случае экстрадиции, показывает судьба имама дивизии «Ханджар» оберштурмфюрера СС Халима Малкоча: в 1947 году он был осужден югославским судом и повешен. Та же судьба постигла еще 10 офицеров дивизии. А ее предпоследний командир, группенфюрер СС Зауберцвейг, покончил с собой, не дожидаясь трибунала.
Но ни и у Югославии, ни и у Великобритании, ничего не получилось: Франция отказалась выдать муфтия-нациста, а затем и вовсе позвонила ему уехать в Египет. Случилось это в мае 1946 года.
Официально, правда, это считалось побегом, однако секретом Полишинеля является то, что «убежать» аль-Хусейни помогла французская разведка. У французов были свои планы на популярного в арабском мире «борца с колониализмом». Во-первых, им не хотелось с этим миром ссориться, а во-вторых, они тоже были заинтересованы в ослаблении британских позиций на Ближнем Востоке.
На этом «темное прошлое» муфтия закончилось, и началась история строительства палестинского государства, продолженного после отхода аль-Хусейни от дел его учениками и преемниками. Впрочем, сугубо светлым этот путь тоже считать нельзя. Прежде всего, конечно, из-за далеко не впечатляющих, мягко говоря, успехов, достигнутых на ниве госстроительства за последние 77 лет.
Но свой отпечаток, безусловно, накладывает и совсем не светлая личность, стоявшая у истоков этого процесса. Преемники от отца-зачинателя никогда отрекались. И от его идейного наследства — в том числе от нацистского пласта — тоже.
Дух «фюрера арабской нации» — а значит, и дух его большого немецкого друга — по-прежнему витают над этой вечной стройкой. И покуда витают, пока «проклятие аль-Хусейни» не снято, ждать завершения долгостроя, пожалуй, не стоит.