Каждый четверг в нашей рубрике «Что почитать» известные люди делятся своими впечатлениями от книг, прочитанных в последнее время. На этой неделе — историк литературы, доцент Школы филологических наук ВШЭ Алексей Вдовин.

Первая книга — Альбин Конечный «Былой Петербург». Это собрание работ известного историка петербургского быта 18-20 веков о тех сторонах жизни северной столицы, которые канули в лету и оттого так притягательны сегодня. Балаганы и гулянья, старинные вывески и первая реклама, петербургские наводнения и белые ночи, мелочные лавки и культовые ресторации, — это и многое другое подробно и с любовью описано и прокомментировано в этой книге.

Вторая — Гончаров «Обломов». Роман Гончарова, без сомнения, принадлежит к тому роду сочинений, какие можно перечитывать бесконечно. И никакая школьная программа вместе со статьями критиков его не испортит. Причина проста — проплыв через три океана на фрегате «Паллада», Гончаров посмотрел на Россию и человеческий прогресс со стороны, но в то же время с любовью гуманиста. И написал великий роман о том, как человечество прощается со своим обломовским детством, как модернизация и технический прогресс меняют образ жизни людей и русского человека в частности, как мир стремительно глобализируется. А Россия-Обломовка и обломовщина — лишь один из разворотов этой объемной темы.

Третья — «Лесков в воспоминаниях современников», М., НЛО, 2018. Лескову не повезло: мемуары о нем не могли собрать (в силу разных причин) 100 лет. Теперь тщанием Л.И. Соболева мы имеем уникальное собрание воспоминаний об одном из самых своеобычных русских классиков. По мере чтения перед тобой встает живой человеческий образ — выдающегося рассказчика, неунывающего человека, въедливого читателя, книжника и библиофила, фантазера и изобретателя новых русских слов.

Четвертая — Гудков Л., Дубин Б. «Литература как социальный институт». Читаю, точнее перечитываю сейчас книгу, изданную в середине 1990-х, в переиздании дополненную статьями авторов 2000-х годов. Все вместе — одна из самых ярких и мощных социологических интерпретаций русской литературы и ее многочисленных институций. Кроме того, эта книга может сегодня читаться и как памятника героической эпохе 1970-80-х годов, когда усилиями соавторов и советского небытия постепенно возникало социологическое изучение литературы, по сути запрещенное в СССР. Очень поучительное и вдохновляющее чтение.

И напоследок: Vadim Shneyder «Russian Capitalist Realism. Tolstoy, Dostoevsky, and Chekhov».

Это новое исследование экономической темы в русской классике 19 века — от Гончарова до Чехова. Шнейдер предлагает не вернуться к вульгарному социологизму или марксизму, а посмотреть на то, как фабрики и большой капитал медленно, мало-помалу, но все-таки проникают в русский роман. Сначала они ютятся на его периферии — в виде фрагментарных описаний фабрик, которые вплоть до конца 19 века пишутся будто под копирку, по единому шаблону, причем, обычно глазами героя, никогда ранее не видавшего заводов. Во второй половине века капиталисты становятся уже частыми гостями на страницах романов. Самое интересное, что, например, у Достоевского они противопоставлены купцам (в «Идиоте»): деньги первых и вторых по-разному циркулируют в романе и запускают различные сюжетные коллизии. Об этом и многом другом — книга Шнейдера, призывающая по-новому перечитать известные со школы романы.