Генуэзский прорыв
Существующие границы Российской Федерации — от Смоленска и Пскова на западе до Сахалина на востоке — впервые получили международное признание благодаря успехам дипломатии молодой Советской республики 100 лет назад по результатам знаменитой Генуэзской конференции.
Те, кто сегодня всячески пытается опорочить роль В.И. Ленина в нашей истории, должны осознавать: без ленинской подписи на первых международных документах РСФСР — предшественницы нынешней России — любой неприятель получает юридическую возможность эти границы оспаривать.
100 лет назад, 10 апреля 1922 года, в итальянской Генуе начала работу международная межправительственная конференция по экономическим и финансовым вопросам, значение которой, однако, вышло далеко за пределы и непосредственно экономики, и финансов. Официальной целью Генуэзской конференции была объявлена выработка мер «по экономическому восстановлению Центральной и Восточной Европы», однако с самого начала было понятно, что важнейшим окажется вопрос об отношениях между молодой Советской республикой и капиталистическим миром после провала попыток свергнуть Советскую власть с помощью прямой военной интервенции и военной же поддержки российских белогвардейцев.
Западный мир отказывался признавать Советскую Россию, одновременно требуя уплаты Советским правительством всех долгов и обязательств царского и Временного правительств, кроме того — возвращения национализированной собственности иностранцам. Перед советской делегацией и дипломатией стояла задача в прямом смысле эпохального значения: прорвать политическую и экономическую блокаду РСФСР, добиться юридического признания в реальных границах 1922 года и заложить основы равноправных торгово-экономических отношений, жизненно необходимых молодому государству для восстановления разрушенного семью годами Первой мировой и Гражданской войн хозяйства.
«Правда» уже рассказывала читателям, что значительное внимание предстоящей конференции было уделено в ходе XI съезда РКП(б), проходившего с 27 марта по 2 апреля. Но ещё раньше, 6 марта, выступая с речью «О международном и внутреннем положении Советской республики» на заседании коммунистической фракции Всероссийского съезда металлургов, В.И. Ленин не случайно говорит в самом её начале, что «во главе вопросов международной политики у нас продолжает стоять Генуя».
Важно напомнить, что Советскому государству было что предъявить, как сегодня принято говорить, коллективному Западу. На тот момент, к началу 1922 года, эффективность ленинского нэпа и привлекательность его для западных капиталистов стали настолько очевидными, что даже в отсутствие нормальных дипломатических отношений между РСФСР и западными странами большая часть предыдущего, 1921 года ознаменовалась заключением, по определению самого В.И. Ленина, «десятков и сотен договоров и проектов договоров» между Страной Советов и зарубежными владельцами капиталов.
«Мы прекрасно понимаем, — отмечает Ленин в своей речи 6 марта, — что лежит в основе: мы знаем, что суть её составляет торговля. Буржуазным странам надо торговать с Россией: они знают, что без тех или иных форм экономических взаимоотношений развал у них будет идти дальше». В.И. Ленин как всегда чётко определяет и показывает соратникам суть текущего момента: неспособность европейских капиталистов за три с лишним года преодолеть разрушительные последствия империалистической войны заставляла их искать новые рынки и новых — прежде всего надёжных — экономических партнёров. А в надёжности подписи большевиков не сомневались даже самые заклятые классовые враги.
Задача стояла закрепить эту тенденцию на уровне межгосударственных договоров и соглашений и — повторим ещё раз — добиться прорыва попыток политической блокады Советского государства. Учитывая исключительную важность стоявшей задачи, решением ВЦИК и ЦК РКП(б) руководителем делегации РСФСР на предстоящей Генуэзской конференции был назначен глава Советского правительства В.И. Ленин. Однако вследствие ряда обстоятельств (в том числе по причине предстоявшей в апреле операции по извлечению одной из пуль, оставшихся после покушения 30 августа 1918 года) Владимир Ильич не выезжал в Геную, руководя, тем не менее, всей текущей работой делегации по телефону и телеграфу.
Сам же состав делегации в интеллектуальном смысле был мощнейшим, что, впрочем, характерно для всего первого Советского правительства, возглавлявшегося В.И. Лениным. Заместителем Ленина, пользовавшимся в Генуе всеми правами председателя, был народный комиссар иностранных дел Г.В. Чичерин. Что касается остальных членов делегации, то достаточно назвать хотя бы вписанные золотыми буквами в историю революционной борьбы и советской дипломатии имена Л.Б. Красина — народного комиссара и организатора советской внешней торговли и одновременно полпреда (чрезвычайного и полномочного посла. — О.Ч.) в Великобритании и В.В. Воровского — полпреда в Италии.
Им противостояли закалённые в политических боях и в полном смысле слова лучшие представители капиталистического класса во главе с премьер-министром Великобритании Дэвидом Ллойд Джорджем и на тот момент уже бывшим премьер-министром Франции, руководившим французской делегацией министром Луи Барту. Их лагерь в целом включал представителей 28 государств плюс пять британских доминионов. Кто же одержит верх в этом политико-экономическом поединке, во многом определявшем судьбы мира?..
Первые дни работы конференции прошли в острых дискуссиях и дипломатических баталиях. Стремясь с самого начала добиться от Советского государства односторонних уступок, капиталистические державы выставили требования за долги дореволюционной России на общую сумму в 18,5 миллиарда золотых рублей — колоссальную по тем временам. А не можете, мол, оплатить деньгами — компенсируйте политическими уступками…
В ответ на это наглое требование советская делегация по прямому указанию В.И. Ленина выдвинула контрпретензии о возмещении Советскому государству и народу убытков, причинённых иностранной интервенцией и блокадой, на общую сумму 39 миллиардов золотых рублей. Между прочим, эта сумма была заранее просчитана и скрупулёзно обоснована советскими экономистами и работниками Народного комиссариата финансов. Что не мешало бы взять на вооружение некоторым сегодняшним «экспертам», буквально оккупировавшим главные каналы Российского государственного телевидения и чуть ли не каждый вечер обрушивающим на головы зрителей абсолютно безответственные, откуда-то с потолка взятые цифры «ущерба», который сегодняшняя слабая экономика буржуазной России якобы способна нанести Западу. Но это так, к слову…
Заявление советской делегации в Генуе оказалось подобным взрыву бомбы: западным представителям стало ясно, что с Советской Россией с позиции угроз не поговоришь. А тут «взорвалась», с позволения сказать, ещё одна «бомба». Точнее, произошёл тот самый политико-дипломатический прорыв, который тщательно и загодя готовили советские представители, используя ленинские выводы о межимпериалистических противоречиях. 16 апреля в городе Рапалло близ Генуи был заключён полноценный равноправный договор между Советской Россией и Германской (Веймарской) республикой, предусматривавший отказ сторон от всех взаимных претензий, возникших в результате Первой мировой войны. При этом договору сопутствовали соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве обеих стран, чрезвычайно необходимые и выгодные для Советского государства.
Таким образом, Германия стала первой крупной капиталистической державой, установившей полноценные, без каких-либо изъятий дипломатические отношения с молодой Советской республикой. Поэтому Рапалльский договор имел не только огромное морально-политическое значение в связи с прорывом единого антисоветского фронта империалистических держав, но и не менее важное международно-правовое значение, поскольку предполагал признание Советской России в её границах периода 1918—1922 годов. Это стало важнейшим прецедентом в дальнейших переговорах с другими ведущими капиталистическими странами уже за рамками Генуэзской конференции. К примеру, это событие не могло не повлиять на позицию Японии, которая в скором времени вынуждена была вывести свои войска из Приморья, прекратив тем самым оказывать поддержку последнему на территории РСФСР белогвардейскому режиму, окопавшемуся во Владивостоке.
Забегая несколько вперёд, подчеркнём, что, представляя 16 мая от имени ЦК РКП(б) проект постановления ВЦИК РСФСР по отчёту делегации на Генуэзской конференции, В.И. Ленин особо выделяет, что «ВЦИК приветствует Рапалльский договор как единственный правильный выход из затруднений, хаоса и опасности войн…; признаёт нормальным для отношений РСФСР к капиталистическим государствам лишь такого типа договоры».
Между тем работа конференции продолжалась. С целью достижения прогресса на переговорах и скорейшего восстановления взаимовыгодных экономических связей с капиталистическими государствами — а это объективно вело к общему оздоровлению политической атмосферы, по крайней мере в Европе, — Советское правительство 20 апреля предложило компромиссный вариант: готовность признать довоенные долги царской России и даже преимущественное право бывших зарубежных собственников получать в концессию или аренду ранее — до революции — принадлежавшее им имущество. Но всё это — в обмен на юридическое признание Советского государства, аннулирование военных долгов царского и Временного правительств и заключение равноправных торгово-экономических соглашений.
Как видим, и здесь налицо тщательно просчитанная, выверенная, без всякого шапкозакидательства (тем более без пустых угроз) позиция, учитывающая реальное соотношение сил и интересов сторон, пусть даже и враждебных друг другу.
Основные представители капиталистического мира приняли советское предложение в штыки, и острые переговоры продолжались. 11 мая советская делегация ещё раз заявила, что без соблюдения принципа взаимности РСФСР ни на какие финансовые уступки не пойдёт. И единый фронт империалистических держав, уже морально подорванный Рапалльским договором, начал, скажем так, «потрескивать». В позиции ведущих держав стали проявляться признаки желания экономически сотрудничать с РСФСР и одновременно постепенно — если не получается сразу — продвигаться к взаимному политико-дипломатическому признанию.
Так, конференция близилась к финалу, и предстояло зафиксировать — хотя бы в предварительном порядке — важнейшие договорённости, которых практически добилась советская делегация. Принципиально важно отметить, как в связи с этим 14 мая В.И. Ленин телеграфирует Г.В. Чичерину: «Ллойд Джордж готов отделить немедленное политическое соглашение о мире от соглашений финансово-экономических, каковые передаются в длительную комиссию. Это было бы самым выгодным исходом и несомненной победой» (выделено мной. — О.Ч.).
И не только Ллойд Джордж (то есть Великобритания). Уже через 10 дней, 24 мая, усилиями полпреда В.В. Воровского и его сотрудников заключается первое советско-итальянское торговое соглашение. Королевская Италия ещё не готова к полному политико-дипломатическому признанию РСФСР (оно произойдёт несколько позже, в первые дни февраля 1924 года), но первый важнейший шаг к нему был сделан именно в Генуе, сразу по завершении конференции.
Что касается ведущих на тот момент капиталистических держав — Великобритании и Франции, то и с ними предварительные договорённости о взаимном признании были достигнуты именно в Генуе. И уже после смерти В.И. Ленина, в первые дни февраля 1924 года, были установлены дипломатические отношения с Великобританией, а чуть позже, в октябре того же года, — с Францией. При этом сам момент признания позволяет отметить чрезвычайно важный факт: ведущие империалистические державы юридически признавали не только советский строй и даже уже не только границы одной РСФСР, но — что ещё важнее — и факт её объединения с другими республиками в добровольный Союз государств — СССР.
Сегодня, когда с самого верха российской власти раздаются безответственные и безграмотные филиппики в отношении пресловутой «бомбы», якобы заложенной в основание СССР, следовало бы поразмыслить над этим фактом и принять простую истину: именно добровольность объединения не дала Западу никакого формального повода обвинить Советскую Россию в каком-либо «насильственном поглощении» соседних государств и тем самым подвергнуть сомнению предварительные договорённости Генуи.
Отсюда — непреходящее значение Генуэзской конференции для сегодняшнего дня. Одними только «цирконами» и «калибрами» — при всей их значимости — устойчивого лидирующего места в мире не достичь, необходима ещё и сила права. Поэтому те, кто сегодня всячески пытается опорочить роль и значение В.И. Ленина в нашей истории, должны осознавать свою ответственность перед народом и помнить: подрывая авторитет ленинской личности и его подписи на первых международных документах РСФСР — предшественницы Российской Федерации, они открывают любому неприятелю возможность при желании оспорить границы нашей страны от Смоленска до Сахалина.
Олег Черковец