На высоком гребне истории
В этом месяце исполняется 90 лет историческому Постановлению ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций». Этот документ дал старт работе по созданию мощнейшей творческой организации — Союза советских писателей, который сыграл важную историческую роль, воспитывая поколения советских патриотов, помогая воодушевить народы СССР на социалистическое строительство и самоотверженную защиту своей страны. В мае 1932 года Оргбюро ЦК ВКП(б) утвердило состав организационного комитета по созданию Союза советских писателей. Его активным участником (а в будущем и руководителем самого Союза) стал писатель Александр Фадеев.
Не одно десятилетие молодые, да и более зрелые советские авторы, представлявшие единый многонациональный народ, держали равнение на Фадеева как на потрясающего романиста нового, зарождавшегося на его глазах революционного времени, как на писателя, стоявшего у истоков зарождения коренных принципов метода социалистического реализма, оболганного в наши дни. Принципиально важно отметить, что Александр Александрович возглавлял Союз советских писателей, был членом ЦК ВКП(б), а затем и ЦК КПСС, депутатом Верховного Совета СССР, председателем Комитета по Сталинским премиям в области литературы и искусства, вице-президентом Всемирного Совета Мира, неизменно оставаясь самобытным, неповторимым мастером и даровитым продолжателем традиций русской классической прозы. Отмечая огромный вклад Фадеева в становление советской литературы, председатель Союза писателей СССР Г. Марков сказал: «Это великое завоевание новой революционной литературы, литературы социалистического реализма. И сегодня мы по праву можем назвать замечательного писателя классиком социалистической литературы. По масштабам своего дарования, по степени влияния на читателя, по силе воздействия на развитие современной литературы Фадеев стоит рядом с такими гигантами советской классики, как Горький и Маяковский».
Писательский талант Фадеева формировало героическое революционное время, призвавшее его и в стан революционеров, бойцов, и в самый первый отряд советских летописцев-мыслителей. Книги писателя-коммуниста, истинно народные по духу, оптимистичные по своему пафосу и последовательно партийные по идейной направленности, активно боролись за новое общество, за нового человека-творца, мужественного, лишённого буржуазных предрассудков, готового с оружием в руках отстаивать свои идеалы.
Произведения Фадеева, видевшего призвание и долг писателя в том, чтобы «…быть современником в подлинном смысле этого слова, то есть находиться на уровне передовых идей своего времени и жить одной жизнью с народом», несли в себе заряды неожиданности, отвергая и опровергая нечто устоявшееся, привычное, пробуждая тем самым желание рассуждать, с чем-то и не соглашаться, спорить. Нынешними «властителями дум» имя Фадеева всё решительнее отодвигается на задний план. Не могут эти литературные карлики простить ему ни исключительной преданности идеалам Октября, ни партийности, ставившейся им во главу угла как в творчестве, так и в общественно-политической деятельности, ни преданности советскому строю, ни личных симпатий к И.В. Сталину.
Попытки принизить значимость творчества писателя безнадёжны, ведь своим «Разгромом» он предвосхитил черты многих последующих советских эпических полотен; «Последний из удэге» стал прологом к большому и содержательному пути советского реалистического романа; а создав «Молодую гвардию», Фадеев выступил первопроходцем, сумевшим сказать с такой полнотой и художественной достоверностью о великой силе советского мировоззрения и патриотизма, о верности Советской власти, о духовных стремлениях и подвиге молодёжи во имя социалистического Отечества.
Жизнь героев Фадеева была насыщена идейными исканиями. Они жили энергично, горели, обретая истину в спорах, утверждая её в сражениях с врагами своей Родины. Они всегда были самостоятельны, смелы, бесстрашны, решая повседневные дела, ошибаясь, но непрестанно двигаясь вперёд, только вперёд. Образы коммунистов и комсомольцев, созданные Фадеевым и полюбившиеся читателю, в самых трудных ситуациях, под гнётом обстоятельств, порой экстремальных, умели находить верные решения, отдаваясь всецело общему делу классовой борьбы. Не покидал их и удивительный, возвышенный романтизм, присущий сильным и творческим личностям.
В связи с этим важно подчеркнуть и то, что, размышляя о соотношении романтического и реалистического начал в литературе социалистического реализма, Фадеев решительно отвергал «псевдоромантику», последовательно отстаивал значимость художественного образа, соединяющего воедино «пламень чувства и силу разума» и позволяющего достоверно изобразить «жизнь и борьбу народа, взятую на гребне истории». Его «романтический порыв в будущее» заключался в активном исследовании действительности, выявлении революционных путей в будущее и в то же время в таком изображении современности, где воочию предстаёт «правда жизни, обогащённая мечтой».
«В двадцатых годах Фадеев был одним из первых, кто поставил себе задачу коренной важности для всей литературы, — вспоминал К. Федин, — создание советского положительного героя». Духовный мир фадеевских командира отряда Левинсона, ординарца, недавнего шахтёра Морозки, разведчика Метелицы из «Разгрома»; большевиков Петра Суркова, Алёши Маленького, Мартемьянова, Сени Кудрявого из романа «Последний из удэге»; героев-молодогвардейцев Олега Кошевого, Ульяны Громовой, Ивана Земнухова, Любови Шевцовой, Сергея Тюленина, ставших символом стойкости, мужества и беззаветной любви к Родине, был наполнен большой человеческой отзывчивостью, сердечной добротой, готовностью к подвигу. Новаторство писателя — в удивительном своеобразии героев, их психологизме. При этом Фадеев, рисуя картины предельно суровой действительности, сумел наделить их неизбывным оптимизмом, позволявшим им в самые драматические, даже трагические часы и минуты думать тем не менее о жизнеутверждающих основах, о неизбежности победы добра и правды.
Революционная действительность с её крутыми социальными преобразованиями формировала новые нравственные качества героев Фадеева. И тот захватывающий лиризм и романтика борьбы, бушующие на страницах «Разгрома», «Последнего из удэге» и особенно «Молодой гвардии», брали начало в мировоззрении писателя, в его биографии и, конечно, в знании им жизни народа.
Фадеев, считавший, что «во всех областях художественного творчества писатель должен вкладывать в дело познания и отображения жизни всего себя, весь свой разум и сердце, всю свою любовь к нашим советским людям и ненависть к нашим врагам, ко всему косному и отсталому, что мешает нашему движению вперёд», был рождён революцией. Кстати, классовое, революционное чутьё ему прививалось с детства, так как отец его, выходец из крестьян, народный учитель, был революционером-народовольцем. Мать, фельдшер, также занималась революционной деятельностью, участвовала в распространении и хранении нелегальной литературы, в том числе и марксистской. В духовном же формировании юного Александра немалую роль сыграла и революционно настроенная семья Сибирцевых, в которой он жил, когда учился в коммерческом училище во Владивостоке.
В семнадцать лет будущего писателя принимают в Коммунистическую партию и под конспиративным именем Булыга направляют в район Сучан, в партизанские отряды. Здесь он вёл большую политическую работу, сражался с отрядами Колчака, японскими захватчиками, белогвардейскими бандами в Забайкалье.
Девятнадцатилетнего комиссара бригады народно-революционной армии Дальнего Востока Фадеева избрали в 1921 году делегатом X съезда РКП(б). Он участвовал в подавлении контрреволюционного кронштадтского мятежа, при штурме на льду Финского залива, был при этом тяжело ранен.
После лечения в госпитале Фадеев переехал в Москву, где работал инструктором Замоскворецкого райкома партии и одновременно учился в горной академии. Тогда же берётся он и за перо. Первая его повесть «Разлив» опубликуется в 1924 году.
Немаловажно, что Фадеев ещё в те молодые его годы поражал своих товарищей глубиной знания марксистской классики. В своих литературно-критических статьях конца 20-х — начала 30-х годов прошлого столетия он ссылался на работы Маркса, Энгельса, Ленина более 50 раз. Да и в дальнейшем теоретические занятия писатель продолжал.
Весной 1924 года Фадеева командируют на Северный Кавказ. Работа в отделе печати Северо-Кавказского крайкома РКП(б), редактирование газеты, подготовка для печатных изданий статей на партийно-политические и литературные темы станут для него хорошим практическим подспорьем дальнейшей творческой деятельности.
Огромный интерес многомиллионного читателя к вышедшему в 1927 году роману «Разгром» выдвинет Фадеева, основным делом которого с тех пор становится литература, в число ведущих писателей Советской России.
В центре писательского внимания в этом произведении оказалась история небольшого партизанского отряда, психология и поступки героев — участников революционной борьбы. Воссоздавая в романе несломленную силу духа горстки бойцов отряда Левинсона, писатель поднялся до той высоты обобщения, когда во всём величии предстаёт перед читателем подвиг народа, сражавшегося за окончательное установление Советской власти. Велика заслуга Фадеева и в том, что «Разгром» стал одним из первых и наиболее убедительных произведений, в которых революционный подъём масс изображался не как явление «чисто стихийное». «На своём опыте партизанской борьбы, — говорил позднее писатель, — я видел, что при больших элементах стихийности в партизанском движении решающую, организующую роль играли в нём большевики, рабочие».
Многое в «Разгроме» может показаться парадоксальным: сама исходная ситуация, её развитие и разрешение, психологические контрасты. Парадоксальны в романе и поступки героев: верность долгу, идеалам революции и честолюбивые порывы, анархические замашки и трусливое предательство… Но в том-то и суть, что битву за новое общество вели самые обыкновенные люди, «тёмные и грешные», отягчённые грузом предрассудков и в то же время воодушевлённые «величайшей из страстей», ставшей для них путеводной звездой в их далёкой и дикой тайге. Как говорит нам писатель, «Левинсон волновался, потому что всё, о чём он думал, было самое глубокое и важное, о чём он только мог думать, потому что в преодолении этой скудости и бедности заключался основной смысл его собственной жизни, потому что не было бы никакого Левинсона, а был бы кто-то другой, если бы не жила в нём огромная, не сравнимая ни с каким другим желанием жажда нового, прекрасного, сильного и доброго человека».
Фадеев в этом романе одним из первых в советской литературе высветил тему о взаимоотношениях руководителя и массы. Перед нами — товарищество, дружелюбие, единодушие и случаи, когда руководитель вынужден прибегать к силе. Но и в тяжелейшие моменты он поднимает массы, находит пути единения с ними, прежде других осознавая необходимость продолжения борьбы. Руководитель фадеевский не «сверхреволюционер», а вполне обычный представитель того времени, вышедший из низов и поднявшийся на гребне революционной волны.
Второе крупное своё произведение — роман «Последний из удэге» — Фадеев тематически связал с первым, сделавшим писателя знаменитым. Романы сближает единая кардинальная задача: создание образа положительного героя революционной поры. И Фадеев решил её, наделив большевиков — Петра Суркова, Алёшу Маленького, Мартемьянова, Кудрявого — чертами новой коммунистической нравственности и показывая их в тесной взаимосвязи, требующей предельной собранности, оперативности, выдержки, дисциплинированности, когда заниматься приходится самыми разными вопросами: военно-тактическими, административными, земельными, социально-бытовыми, национальными.
Следует сказать и о том, что уже в самом начале работы над этим романом замысел произведения стал усложняться. На первостепенные позиции выдвигается тема судьбы малого народа в социалистической революции, потребовавшая перестройки повествования в философско-историческую эпопею о движении человечества к коммунизму. Сам Фадеев давал этому следующее объяснение: «Мне хотелось показать, каким образом в процессе революции передовые представители общества, борющиеся за коммунизм, вступают в союз с отсталыми народами, помогают им в борьбе и ведут их за собой, показать, каким образом происходит в процессе революционной борьбы ниспровержение всех эксплуататорских идей буржуазии, как происходит переделка миллионов рабочего класса и крестьянства и как революция смыкается с теми представителями первобытных народностей, которые находились и находятся на стадии родового строя. Их она тоже втягивает в русло своей борьбы, заставляет перешагнуть через большое количество ступеней общественного развития и превращает в сознательных строителей социалистического общества».
Вместе с тем воплощение этой перспективной, но неимоверно трудной темы в таком многостороннем романе, каким виделся «Последний из удэге» Фадееву, осуществить не удалось. Работая над романом с перерывами с двадцатых по пятидесятые годы прошлого столетия, писатель завершить его не успевает. Но и в незавершённом виде произведение красноречиво засвидетельствовало рост эпического мастерства Фадеева, талантливо показавшего героику борьбы и неизбежных процессов становления в обществе нового мировоззрения, вызванного воздействием революционных преобразований.
Явственно выступал писатель на страницах этого романа и как философ. Вот одно из его наблюдений: «В политической жизни, как и в обыденной, большинство людей видят факты и явления односторонне, в свете собственного опыта и знания. Из этого не следует, однако, что в политических спорах так называемых рядовых, то есть обыкновенных, людей все они более или менее не правы. Здесь так же действителен тот непреложный закон жизни, который говорит, что при возможном обилии точек зрения спорящих сторон может быть, в сущности, две, и ближе к правде может быть только одна — именно та, которая выдвинута самой жизнью в её развитии, её как бы завтрашним днём». В этом суждении, по существу, Фадеев и расшифровывает задумку четвёртой части романа, подчёркивая тем самым то, что героям истину подскажет сам ход их жизни и борьбы.
По мнению многих советских исследователей творчества Фадеева, работа над «Последним из удэге» как бы подготовила его к созданию романа «Молодая гвардия», первую редакцию которого он завершил менее чем за два года.
Потрясённый героической трагедией Краснодона, Фадеев, до того времени плодотворно поработавший в качестве корреспондента «Красной звезды», направлявшей его на Западный и Центральный фронты, в осаждённый Ленинград, откуда посылал он статьи и очерки о героизме советских людей, — едет на место событий, встречается с родными и теми, кто знал погибших героев, с оставшимися в живых молодогвардейцами, детально изучает материалы комсомольского подполья. Создание же художественного произведения о молодогвардейцах он рассматривал не просто как героико-патриотический заказ ЦК комсомола, но и как долг, глубоко личный долг коммуниста, в прошлом партизанского комиссара перед светлой памятью юных героев, напомнивших ему о молодых годах и героическом прошлом своего поколения.
Самозабвенно и вдохновенно работая над романом, Фадеев воистину блестяще решил одну из сложнейших для писателя задач по созданию на документальной основе, на конкретно-историческом материале полнокровного и яркого художественного полотна. Книга, написанная им, как справедливо отметил К. Федин, из романа-документа выросла в роман-обобщение. Руководствуясь реальными фактами, оставаясь верным жизненной правде, ставя её во главу угла, Фадеев выступал и как писатель-романтик, страстный певец подвига советской молодёжи. Оттого и видим мы в так прекрасно им выписанных молодогвардейцах тех людей новой формации, о которых мечтали Левинсон и Сурков и которые заслуженно становятся главными символами великой социалистической эпохи.
В «Молодой гвардии» Фадеев значительно усиливает личностный облик юных героев, этих обыкновенных юношей и девушек, в период всенародного бедствия проявивших лучшие, сильнейшие стороны характеров, совершивших беспримерные подвиги и мужественно, несломленными и непокорёнными встретивших мучительную казнь и ушедших в вечность…
В 1951 году выходит вторая редакция «Молодой гвардии». Опираясь на документы, воспоминания очевидцев, Фадеев вводит в роман новые образы организаторов и руководителей партизанского движения в Краснодоне — коммунистов Ивана Проценко, Филиппа Лютикова, Николая Баракова. Тема партийного руководства деятельностью подпольщиков и партизан обретает в повествовании более глубокое звучание.
Начатый в пятидесятые годы прошлого века роман «Чёрная металлургия» останется незавершённым. Это произведение, по признанию самого Фадеева, должно было раскрыть процесс великой переплавки, перевоспитания людей, формирования из них полноправных граждан коммунистического общества.
Работая над этим романом, Фадеев в одной из глав высказал очень меткое суждение о том, как нелегко заслужить народное уважение. «Заслужить, чтобы заговорили о тебе десятки и сотни тысяч, — писал он, — можно только в двух случаях: если ты настолько дурно работал и так этим напортил, что люди не в силах удержаться от выражения удовлетворения справедливостью той власти, которая тебя, наконец, убрала; и если ты работал так хорошо, что твоя деятельность оставила реальный след в жизни, когда каждый участник общего труда понимает, что без тебя это могло быть и не сделано или было бы сделано хуже».
Сам же писатель к себе относился сверхкритично. Он всегда переживал оттого, что, по сложившемуся у него убеждению, написал мало. Эта навязчивая мысль мучила его особенно в последние годы жизни. Потому и называл себя Фадеев автором двух книг, хотя, разумеется, все знали, что это не так, что он несправедлив к самому себе, чрезмерно требователен и необъективен.
Но, похоже, вопрос о количестве написанных Фадеевым произведений неминуемо приводит в область тех художественных исканий, которые заставляли его браться за перо. Принципиальное значение здесь имеет тот факт, что писателя отличала предельная творческая честность, требовавшая от него долгой и изнуряющей работы над реализацией творческих замыслов. Тонкий психологизм, меткое слово, образная выразительность были итогом напряжённых и скрупулёзных писательских исканий. «Фразу нужно уметь строить, — говорил Александр Александрович. — Фраза, написанная с лёту, редко удаётся, её надо перестраивать, искать для неё слова, искать им место, чтобы фраза получилась. Это и есть труд!» Показательно, что многие страницы «Разгрома», «Последнего из удэге», «Молодой гвардии» насчитывают до двадцати черновых вариантов.
Всю свою жизнь Фадеев вёл огромную общественную работу, сочетая её с литературным трудом. Человек высокой культуры и большого личного обаяния, он пользовался непререкаемым авторитетом в писательской среде и искренним уважением всех тех, кто знал его лично. Виднейший художник социалистического реализма, человек во всех отношениях исключительно партийный, живший идеями и целями Коммунистической партии и не представлявший себе иного жизненного пути, Александр Александрович, став преемником Горького на посту генерального секретаря Союза советских писателей, необычайно много сделал для организации становления этого крупнейшего и авторитетнейшего творческого объединения страны. Пожалуй, учитывая то обстоятельство, что возглавлял писательский Союз он в непростое время, ознаменовавшееся судьбоносными событиями, грандиозными свершениями и тяжёлыми испытаниями, Фадеева можно считать самым успешным, пользовавшимся личной поддержкой Сталина, руководителем советских писателей.
При всей своей доброжелательности и деликатности Фадеев был непримирим к тем, кто не шёл в ногу со временем и предпочитал плыть по течению, а порою и отсиживаться за чужими спинами. О таких «попутчиках» и говорил он гневно в одном из выступлений военной поры: «Если в грозную годину для твоего народа не льётся из твоего сердца кипящее слово, какой же ты художник? Кого ты сможешь прославить или заставить возненавидеть лирой своей? Где возьмёшь ты пламень чувства и силу разума, если жизнь и борьба лучших людей народа на самом высоком гребне истории пройдёт мимо тебя?»
Запомнился Фадеев и как пламенный публицист, талантливый редактор, наставник молодых авторов. Он выступал со статьями по самому широкому кругу вопросов теории социалистического реализма, о новаторском характере советской многонациональной литературы, щедро делясь при этом своими знаниями и опытом с подающей надежды писательской сменой.
О Фадееве написано немало книг, статей, очерков, воспоминаний. Он вроде бы открыт для нашего восприятия. Но… Как принято сегодня, на первый план выставляется не то, что могло бы показать масштаб советского художника, а делается акцент на слабостях конкретной личности. Были ли они у Фадеева? Да, были. Они, между прочим, и ускорили уход писателя из жизни. Не всё он воспринял в новой, после ухода Сталина жизни. Не со всем согласился. Мог ли иначе? Нет. Был максималистом. Если во что поверил, то раз и навсегда…
Но честно ли по отношению к такому крупному художнику, которого знали и чтили миллионы как у нас в стране, так и за её рубежами, спекулировать на его слабостях и «смаковать» подробности его личной, не такой уж прямолинейной биографии? Разумеется, нет. А вот почитать воспоминания о нём его современников стоило бы непременно. Они, как правило, отзывались о нём тепло, по-доброму, ведь он действительно многим помог, многих поддержал, а некоторых даже и спас от необоснованной лжи и наветов, а то и суровых наказаний.
Борьбу за честное имя Фадеева следует продолжать, как и приобщать к его творчеству молодых, тех, для кого, думается, фадеевская правда может и должна стать большим открытием.
«…Тридцать лет жизни Александра Фадеева в советской литературе, — писал К. Федин, — пронизаны борьбой, происходившей в ней во имя создания нового искусства». Эта верная мысль подчёркивает самое главное: Фадеев был неповторимым художником, новатором, человеком, стремившимся сделать мир добрее и лучше, романтиком, но и убеждённым коммунистом, борцом принципиальным и последовательным. Потому и служил он так страстно советской литературе и всему советскому искусству, что жил этими стремлениями, они были его жизненной необходимостью, без которой своего пребывания на земле он не мыслил.
Руслан Семяшкин
г. Симферополь