Как Сталин у Рузвельта и Черчилля Кёнигсберг отбил
В Тегеране-43 между союзниками произошел размен территориями и «вторыми фронтами»
75 лет назад, 1 декабря 1943 года, закончилась первая встреча «большой тройки» — руководителей США, Великобритании и Советского Союза. Именно в этот момент наша страна вольно или невольно была принята в неофициальный клуб ведущих держав мира, в котором, кто бы ни утверждал и ни хотел обратного, находится и по сей день. Не было бы, как говорится, счастья, но тут уж точно несчастье помогло — нападение нацистской Германии заставило западные демократии признать могущество СССР, своего идейного и геополитического противника.
Правда, действовать в соответствии с ним они не спешили. Не спешили даже проводить саммит. В результате Тегеранская конференция состоялась только спустя два с половиной года спустя начала Великой Отечественной войны. Почему так получилось?
Нескорая помощь
Любители футбола хорошо знают тактику, к которой нередко прибегают выигрывающие команды в конце матча. Их игроки вдруг от малейшего столкновения падают и корчатся от якобы страшной боли, подолгу не вводят мяч из-за боковой, замены делают, как в замедленной съемке. Вот примерно так действовали союзники Советского Союза, когда он истекал кровью, сражаясь в одиночку с нацизмом.
Если бы американский президент и британский премьер пошли на прямую встречу с председателем Совета народных комиссаров втроем ранее, им пришлось бы оправдываться, а то и брать на себя обязательство открыть Второй фронт. А этого ни США, ни Великобритания не желали. Они, конечно, хотели, чтобы победил СССР. Но Союз должен был выйти из войны обескровленным. И надо признать — этого достичь им удалось. К осени 1943 г. стало совершенно очевидно, что нацистская Германия будет разгромлена, но потери, материальные и особенно людские, побеждающей страны Советов будут ужасающими. Точнее, к этому моменту они уже были таковыми.
Правда, действовать в соответствии с ним они не спешили. Не спешили даже проводить саммит. В результате Тегеранская конференция состоялась только спустя два с половиной года спустя начала Великой Отечественной войны. Почему так получилось?
Нескорая помощь
Любители футбола хорошо знают тактику, к которой нередко прибегают выигрывающие команды в конце матча. Их игроки вдруг от малейшего столкновения падают и корчатся от якобы страшной боли, подолгу не вводят мяч из-за боковой, замены делают, как в замедленной съемке. Вот примерно так действовали союзники Советского Союза, когда он истекал кровью, сражаясь в одиночку с нацизмом.
Если бы американский президент и британский премьер пошли на прямую встречу с председателем Совета народных комиссаров втроем ранее, им пришлось бы оправдываться, а то и брать на себя обязательство открыть Второй фронт. А этого ни США, ни Великобритания не желали. Они, конечно, хотели, чтобы победил СССР. Но Союз должен был выйти из войны обескровленным. И надо признать — этого достичь им удалось. К осени 1943 г. стало совершенно очевидно, что нацистская Германия будет разгромлена, но потери, материальные и особенно людские, побеждающей страны Советов будут ужасающими. Точнее, к этому моменту они уже были таковыми.
Оттягивать высадку западным союзникам более не было никакого резона. И тут же время для встречи в верхах нашлось. Теперь западные лидеры могли спокойно давать гарантии открытия Второго фронта в Европе против нацистской Германии. Условия, при которых операция «Оверлорд» была практически обречена на успех, были уже созданы. Вермахт терпел одно поражение за другим и из последних сил пытался сдержать РККА. Высадка в Нормандии и последующее продвижение по территории Франции, Бенилюкса и Германии представлялись легкой прогулкой. То, что в действительности, все оказалось не так просто, как виделось и хотелось американским и британским стратегам — другое дело. Возможно, если бы союзники могли узнать заранее, что нацисты способны основательно огрызаться, они отложили бы разговор со Сталиным еще на полгода. И случился бы не Тегеран-43, а Тегеран-44.
Но Рузвельт и Черчилль были уверены в своих силах и поэтому на очередную отсрочку «Оверлорда» не пошли. Сталин вряд ли уже сомневался в исходе Великой Отечественной войны, но на откровенный разговор с теми, кто два года водил его за нос все же пошел. Он прекрасно понимал, что если есть хоть малейший шанс минимизировать потери — его надо использовать. Поэтому Сталин отказался от присущего ему домоседства. Не любил Сталин летать на самолетах. Но ради саммита с Черчиллем и Рузвельтом согласился и на это. До Баку добирался на поезде, а далее по воздуху.
Обстановка секретности была отнюдь не лишней — нацистская разведка устроила настоящую охоту на лидеров Антигитлеровской конференции. Операция «Цеппелин» в Тегеране-43 отнюдь не выдумка авторов одноименного приключенческого фильма. Но и этот риск не остановил маниакально осторожного Сталина, иначе оттягивание открытия Второго фронта союзниками могло продолжаться. А это обернулось бы новыми потерями для Красной армии и гибелью заключенных в гитлеровских концлагерях.
Но Рузвельт и Черчилль были уверены в своих силах и поэтому на очередную отсрочку «Оверлорда» не пошли. Сталин вряд ли уже сомневался в исходе Великой Отечественной войны, но на откровенный разговор с теми, кто два года водил его за нос все же пошел. Он прекрасно понимал, что если есть хоть малейший шанс минимизировать потери — его надо использовать. Поэтому Сталин отказался от присущего ему домоседства. Не любил Сталин летать на самолетах. Но ради саммита с Черчиллем и Рузвельтом согласился и на это. До Баку добирался на поезде, а далее по воздуху.
Обстановка секретности была отнюдь не лишней — нацистская разведка устроила настоящую охоту на лидеров Антигитлеровской конференции. Операция «Цеппелин» в Тегеране-43 отнюдь не выдумка авторов одноименного приключенческого фильма. Но и этот риск не остановил маниакально осторожного Сталина, иначе оттягивание открытия Второго фронта союзниками могло продолжаться. А это обернулось бы новыми потерями для Красной армии и гибелью заключенных в гитлеровских концлагерях.
Обмен вторыми фронтами
Так что уже было замечательно, что Тегеранская конференция состоялась. Пусть даже не тогда, когда это было жизненно необходимо Советскому Союзу, а когда это понадобилось западным союзникам. Прежде всего, США в связи с войной против милитаристской Японии.
Это прекрасно понимал Сталин, да и как не понимать, если президент США Рузвельт вызвался пожить на время конференции в советском посольстве. Ясно, что не для светских бесед, а для того, чтобы добиться от советского лидера согласия на совместные операции на Дальнем Востоке.
Но Сталин также прекрасно понимал, что британский премьер Черчилль далеко не в такой степени заинтересован в советской поддержке. Ему уже было достаточно, что основная тяжесть войны против нацистской Германии пала на страну Советов, а не его Соединенное Королевство, как могло случиться, если бы бесноватый Гитлер не начал самоубийственную для себя «Барбароссу». Поэтому глава британской миссии всячески увиливал в Тегеране от назначения более-менее точного срока высадки в Нормандии. И только когда «отец народов», возмущенный этим, засобирался домой, только тогда было назначено время — май 1944 г. Потом, правда, выяснилось, что и этот срок союзники не выдержали. Хотя после трех лет проволочек пару недель уже казались сущим пустяком.
Так что уже было замечательно, что Тегеранская конференция состоялась. Пусть даже не тогда, когда это было жизненно необходимо Советскому Союзу, а когда это понадобилось западным союзникам. Прежде всего, США в связи с войной против милитаристской Японии.
Это прекрасно понимал Сталин, да и как не понимать, если президент США Рузвельт вызвался пожить на время конференции в советском посольстве. Ясно, что не для светских бесед, а для того, чтобы добиться от советского лидера согласия на совместные операции на Дальнем Востоке.
Но Сталин также прекрасно понимал, что британский премьер Черчилль далеко не в такой степени заинтересован в советской поддержке. Ему уже было достаточно, что основная тяжесть войны против нацистской Германии пала на страну Советов, а не его Соединенное Королевство, как могло случиться, если бы бесноватый Гитлер не начал самоубийственную для себя «Барбароссу». Поэтому глава британской миссии всячески увиливал в Тегеране от назначения более-менее точного срока высадки в Нормандии. И только когда «отец народов», возмущенный этим, засобирался домой, только тогда было назначено время — май 1944 г. Потом, правда, выяснилось, что и этот срок союзники не выдержали. Хотя после трех лет проволочек пару недель уже казались сущим пустяком.
Только получив какое-никакое обещание о Втором фронте, глава советского правительства сделал свое. Он дал понять, что за помощью Красной армии в борьбе с японскими милитаристами дело не станет. Но только после окончания войны в Европе. Ну и попросил раньше времени не афишировать намеченное вступление Советского Союза в войну против Страны восходящего солнца. Хотя в отличие от 1941 и 1942 гг. это уже не имело такого значение, но все равно желательно было бы избежать японского удара в Сибири и/или на Дальнем Востоке.
Так что Иосифу Виссарионовичу удался размен вторыми фронтами. Союзники ради помощи потом согласились-таки подсобить уже в ближайшем будущем.
Так что, по сути, но главным предметом для дискуссии лидеров крупнейших стран мира стала вовсе не нацистская Германия, а ее союзник - Япония. И понятно почему. Судьба главного противника в Европе была, в общем-то предрешена, оставалось только решить, как поступить с ним после победы. Как ни парадоксально, но руководство самой пострадавшей от гитлеризма страны — СССР — выступало с наиболее мягких позиций. Рузвельт же предлагал поделить разгромленный Третий рейх на несколько частей. План его не был поддержан, но американский президент все равно мог быть довольным — из Тегерана-43 он увез столь нужное ему и всем Соединенным Штатам слово Сталина относительно содействия в войне против Японии.
Саммиты во все времена проводились и проводятся не для того, чтобы подвести итоги прошлого, а для того, чтобы попробовать предопределить будущее. Тегеранская встреча в этом плане не стала исключением. Хотя гитлеровцы еще не были до конца повержены, контуры будущего послевоенного мироустройства лидеры ведущих стран начали намечать.
Не будет преувеличением утверждать, что Кенигсберг стал Калининградом в Тегеране. Именно там ведущие западные державы согласились, что вынесший основные тяготы схватки с нацизмом СССР имеет право на определенные территориальные приобретения, прежде всего, на часть Восточной Пруссии. Но это согласие подразумевало под собой еще одно — на то, чтобы прибалтийские республики оставались в составе Советского Союза. Согласитесь, нелогично передавать анклав, удаленный от основной территории страны. Более того, похоже, ни Черчиллю, ни Рузвельту даже во сне не могла представиться ситуация, которая сложилась после предоставления неким Госсоветом СССР, возглавляемым М.С. Горбачевым, независимости Литве, а также Эстонии и Латвии. Во всяком случае, никто из них вроде как не задавал логичный в этой ситуации вопрос советскому лидеру: «Мистер Сталин, а что ваша страна будет делать, если на вашем месте окажется политик, который подпишет бумагу о прибалтийском суверенитете?»
Так что Иосифу Виссарионовичу удался размен вторыми фронтами. Союзники ради помощи потом согласились-таки подсобить уже в ближайшем будущем.
Так что, по сути, но главным предметом для дискуссии лидеров крупнейших стран мира стала вовсе не нацистская Германия, а ее союзник - Япония. И понятно почему. Судьба главного противника в Европе была, в общем-то предрешена, оставалось только решить, как поступить с ним после победы. Как ни парадоксально, но руководство самой пострадавшей от гитлеризма страны — СССР — выступало с наиболее мягких позиций. Рузвельт же предлагал поделить разгромленный Третий рейх на несколько частей. План его не был поддержан, но американский президент все равно мог быть довольным — из Тегерана-43 он увез столь нужное ему и всем Соединенным Штатам слово Сталина относительно содействия в войне против Японии.
Саммиты во все времена проводились и проводятся не для того, чтобы подвести итоги прошлого, а для того, чтобы попробовать предопределить будущее. Тегеранская встреча в этом плане не стала исключением. Хотя гитлеровцы еще не были до конца повержены, контуры будущего послевоенного мироустройства лидеры ведущих стран начали намечать.
Не будет преувеличением утверждать, что Кенигсберг стал Калининградом в Тегеране. Именно там ведущие западные державы согласились, что вынесший основные тяготы схватки с нацизмом СССР имеет право на определенные территориальные приобретения, прежде всего, на часть Восточной Пруссии. Но это согласие подразумевало под собой еще одно — на то, чтобы прибалтийские республики оставались в составе Советского Союза. Согласитесь, нелогично передавать анклав, удаленный от основной территории страны. Более того, похоже, ни Черчиллю, ни Рузвельту даже во сне не могла представиться ситуация, которая сложилась после предоставления неким Госсоветом СССР, возглавляемым М.С. Горбачевым, независимости Литве, а также Эстонии и Латвии. Во всяком случае, никто из них вроде как не задавал логичный в этой ситуации вопрос советскому лидеру: «Мистер Сталин, а что ваша страна будет делать, если на вашем месте окажется политик, который подпишет бумагу о прибалтийском суверенитете?»
Этот вариант всем участникам Тегеранского саммита представлялся за гранью фантастики. Максимум, о чем заикались лидеры империалистических государств, — это референдум в этих советских республиках. Но не очень сильно настаивали на нем, поскольку прекрасно понимали, каков будет результат. Еще до гитлеровского вторжения в Прибалтике прошли выборы, на которые народные фронты, выступавшие за воссоединение с СССР, получили более 90% голосов. В победном 1945 г. цифры если бы и отличались, так в еще большую сторону.
Что касается территории западных Белоруссии и Украины, то по факту их принадлежности ни британский премьер, ни американский президент ни к каким оговоркам насчет плебисцита и вовсе не прибегали. Как и насчет Крыма — ни Черчилля, ни Рузвельта нисколько не смущало то, что «жемчужина Черного моря» входила в РСФСР. Более того, именно в российском Крыму была, как известно, проведена следующая встреча «Большой тройки» в Ливадийском дворце. И тогда никто из них, да вообще никто в мире не рассуждал о том, кому принадлежит Таврида. Конечно, России, как бы она ни называлась — Российская империя, РСФСР или Российская Федерация.
Мир Тегерана-43
Одним словом, Тегеранская конференция заложила основы того мироустройства, которое было потом в целом утверждено на Ялтинском саммите и закреплено в Хельсинских соглашениях и которое, увы, начало разрушаться странами, решившими, что они выиграли холодную войну. И вторая холодная война, которая разворачивается на наших глазах, вызвана во многом их желанием доломать то, о чем договорились в Тегеране, а потом в Ялте и Постдаме лидеры СССР, США и Великобритании. Впрочем, страны фашистской оси тогда еще попробовали не допустить реализации Тегеранских соглашений, но у них ничего, как известно, не вышло.
Что касается территории западных Белоруссии и Украины, то по факту их принадлежности ни британский премьер, ни американский президент ни к каким оговоркам насчет плебисцита и вовсе не прибегали. Как и насчет Крыма — ни Черчилля, ни Рузвельта нисколько не смущало то, что «жемчужина Черного моря» входила в РСФСР. Более того, именно в российском Крыму была, как известно, проведена следующая встреча «Большой тройки» в Ливадийском дворце. И тогда никто из них, да вообще никто в мире не рассуждал о том, кому принадлежит Таврида. Конечно, России, как бы она ни называлась — Российская империя, РСФСР или Российская Федерация.
Мир Тегерана-43
Одним словом, Тегеранская конференция заложила основы того мироустройства, которое было потом в целом утверждено на Ялтинском саммите и закреплено в Хельсинских соглашениях и которое, увы, начало разрушаться странами, решившими, что они выиграли холодную войну. И вторая холодная война, которая разворачивается на наших глазах, вызвана во многом их желанием доломать то, о чем договорились в Тегеране, а потом в Ялте и Постдаме лидеры СССР, США и Великобритании. Впрочем, страны фашистской оси тогда еще попробовали не допустить реализации Тегеранских соглашений, но у них ничего, как известно, не вышло.