Подхалим, пьяница, помещик: какие факты биографии Ломоносова скрывали в СССР

 5,3K прочтений 30 августа

Полностью умолчать об этом было невозможно, но упоминали об этом мельком, как о чём-то незначительном. И по сию пору эти моменты в биографии первого крупного русского учёного не любят вспоминать.

Молодой Ломоносов готовился стать не учёным, а священником

Потому что иначе он бы выбрал для образования Санкт-Петербургский университет, открытый в 1725 году при Академии наук – первое высшее светское учебное заведение в России, а не Славяно-греко-латинскую академию в Москве, готовившую, в первую очередь, кадры грамотных священнослужителей!

Ещё в детстве Ломоносов помогал в богослужении священнику холмогорской церкви, который, кстати, обучил его грамоте и ознакомил с первыми учебниками по грамматике и арифметике. Известно, что одно время Ломоносов интересовался старообрядчеством, благо в Поморском крае представителей этого направления было много. Но в конце концов он сделал выбор в пользу официальной церкви. Ей в ту пору особенно нужны были грамотные священники, способные вести успешные диспуты со сторонниками старого обряда.

Учёба в Славяно-греко-латинской академии показывает, что и в этот период Ломоносов ставил своей целью добиться духовной карьеры. После четырёх лет учёбы он отправился в Киев, в Могилянскую академию, которая была старше московской и готовила, как считалось, лучшие духовные кадры. По всей видимости, Ломоносов задумался о том, чтобы начать заниматься науками как светский человек не раньше, чем в 1735 году, когда его в числе нескольких лучших учеников Славяно-греко-латинской академии определили «по разнарядке» в Петербургский университет, которому катастрофически не хватало студентов.

От периода обучения на духовное лицо Ломоносов до конца жизни сохранил интерес к богословской литературе, глубокое знание древнерусских летописей и пиетет к церковнославянскому языку. Подготовка к церковному служению сформировала Ломоносова как учёного-гуманитария и литератора.

Будущий академик любил крепко заложить за воротник

Известно, что несколько месяцев Ломоносову пришлось прослужить в армии прусского короля. Однажды на постоялом дворе в Германии Ломоносов «пробудясь, увидел на платье своем красный воротник; снял его. В карманах ощупал несколько прусских денег. Прусский офицер, назвав его храбрым солдатом, дал ему, между тем, знать, что, конечно, сыщет он счастие, начав служить в прусском войске. Подчинённые сего офицера именовали его братом», — написал о Ломоносове один из его первых биографов Михаил Верёвкин.

Дело в том, что накануне Ломоносов пил с прусскими офицерами круговую за здоровье прусского короля, потом выпил с ними на брудершафт и дал согласие служить в армии короля. Ломоносов ничего не помнил, из того что с ним произошло накануне, то есть, когда он пил и давал согласие, он не осознавал, что делает. Чудом ему удалось потом бежать со службы.

Ломоносов дважды бросал свою жену

Впрочем, следует отнестись к Ломоносову с пониманием в эпизоде, когда он допился до невменяемости. Дело в том, что он бежал от жены, на которой его вынудили жениться.

Предметом беззаботной страсти Ломоносова во время учёбы в Марбурге была юная Елизавета Цильх. Когда она забеременела и родила от него дочь, мать Елизаветы пригрозила Ломоносову судом. Ломоносов был вынужден обвенчаться. Это произошло 6 июня 1740 года. И вот, спустя несколько дней он оказался на постоялом дворе в окрестностях Дюссельдорфа, где напился и был в пьяном состоянии завербован в прусскую армию! Судя по всему, Ломоносов намеревался бросить семью и бежать через Нидерланды в Россию.

Сбежав из армии, Ломоносов не нашёл ничего лучшего, чем возвратиться к жене и тёще. Но весной 1741 года он совершил новый побег из дома, на сей раз удачный. Жена его разыскала только через два года через российское посольство в Нидерландах.

Ломоносов очень не хотел, чтобы его жена приехала к нему в Россию. Помимо возможной личной неприязни, могло сыграть роль опасение за свою жизнь. Ломоносов венчался в протестантской церкви, и по законам родины это могло трактоваться как отступничество от православия. А за это в России 1-й половины XVIII века полагалось сожжение живьём на костре. Ломоносов, уже адъюнкт Академии наук, согласился признать свою жену, только если она примет православие. После этого они, говорят, жили душа в душу. Во всяком случае, никаких побегов от жены, будучи в России, Ломоносов не делал.

Ломоносов был помещиком-крепостником

В 1745 году Ломоносову было присвоено учёное звание профессора. В «Табели о рангах» он становился надворным советником и, тем самым, получал дворянство. В 1753 году императрица Елизавета Петровна пожаловала Ломоносову для организации стекольного производства мызу Усть-Рудица на западе Петербургской губернии с четырьмя деревнями.

Стекольное производство было, пожалуй, самым успешным делом в карьере Ломоносова. Отечественные историки обходят молчанием, что на этой фабрике работали подневольные крепостные рабочие. Сколькими душами владел Ломоносов – этот вопрос старательно обходится. Известно, что в 1833 году, когда там уже давно не было стекольного производства, в деревнях Усть-Рудицы проживало 618 душ мужского и женского пола. С конца 18 века численность населения выросла. Но, учитывая рабочих стекольной фабрики, вряд ли Ломоносов владел меньше, чем 600-700 крепостных.

Ломоносов был придворным подхалимом

Одним из важных источников дохода для Ломоносова было сочинение (чуть ли не ежегодное) хвалебных од монархам. Правда, за первый опыт такого рода он чуть было не поплатился жизнью. Вернувшись в 1741 году в Россию и устроившись в Академию, он сочинил две оды в честь императора-младенца Ивана VI (его именовали Иоанном III, так как вели счёт коронованным Иванам только с принятия титула царя Иваном IV). Эти оды не дали Ломоносову денег, зато явились источником огромного беспокойства. После свержения Ивана и восшествия на престол Елизаветы Петровны в ноябре 1741 года все сочинения, где упоминалось имя свергнутого императора, подлежали уничтожению. Ломоносов, которому, как автору подобного сочинения, грозила суровая кара, сам был вынужден спешно изымать и сжигать экземпляры своих од.

Но с 1742 года, когда он сочинил оду императрице Елизавете, дела с придворным подхалимством пошли намного успешнее. Был, правда, ещё один неловкий эпизод двадцать лет спустя. Оду на восшествие на престол Петра III Ломоносов тоже успел сочинить, и её тоже пришлось спешно уничтожать всего через полгода. Впрочем, Екатерина II прекрасно понимала, что служители муз, вроде Ломоносова, служат тем, кто им хорошо платит, а потому была особенно щедра к академику. Оду Ломоносова в честь её воцарения она оценила в тысячу рублей. Их, в медных рублёвых монетах весом в 1/10 пуда (1,6 кг) каждую, привезли к Ломоносову в поместье на двух возах.