Дмитрий Муляр: «В любом материале есть индивидуальное звучание, и нужно его услышать, почувствовать»
Знакома ли вам была история Алекса Лютого, когда вас пригласили принять участие в сериале?
Я слышал о ней, знал, что был такой реальный человек Александр Юхновский, которого не смогли задержать во время войны, хотя искали его, а в послевоенное время ему удалось затеряться. Он уничтожил свои настоящие документы, сказал, что они сгорели, поменял фамилию и уже под ней вступил в 1944 году в ряды Красной Армии, а затем жил и в послевоенное время. Документально он был прекрасно обеспечен и выбрал необычный путь укрыться не в дальнем уголке, а наоборот в большом населенном пункте, причем в достаточно публичной должности. Его в метро случайно увидел как раз бывший следователь. Зацепить Юхновского удалось так – ему предложили вступить в партию, хотя сам он этого делать не хотел, потому что понимал, что документы все его тогда будут проверять. И вот при сборе документов обнаружилось несколько несоответствий в автобиографиях: в одной он написал, что служил с 1944 года, а в другой – с начала войны. Еще там всплыла награда, которой на самом деле не было и он сам себе ее придумал. Это всё уже было озвучено во время суда, есть записи заседаний.
Вы изучали эти документы?
Безусловно – читал, смотрел фотографии. Очень интересно по ним, кстати, наблюдать, как стремительно менялся Юхновский. В архивах есть его фотография еще молодого, лет 17-19, где у него достаточно открытый, чистый взгляд, и фотографии военных лет, когда ему было чуть за 20, прошло не так уж много времени, но заметно, как он сильно поменялся, у него стало такое одутловатое, нехорошее лицо. Уже будучи полицаем, Юхновский проявил какую-то звериную жестокость, для него не было пределов. Возможно, это связано с отношениями с отцом, одним из создателей тайной полевой полиции, с юношескими комплексами, Юхновский пережил неразделенную любовь с одноклассницей и даже уничтожил потом свидетелей этого чувства, он писал стихи, которые никто не принял, несколько из них, кстати, сохранились. Тем его история и сложна, даже рассказать о ней кратко довольно непросто, а у нас в сериале она развернута и представлена в детективном остросюжетном жанре.
Как раз если говорить о детективах, сейчас они, на мой взгляд, становятся намного сложнее и пытаются раскрывать психологические истории преступника, следователя, а порой и людей их окружающих.
В «Алексе Лютом», пожалуй, упора на психологизм в привычном понимании нет, но, возможно, это объясняется и самим героем. Хотя если обратиться к истории юного Алекса, к моменту с неприятием его стихов, то это была, пожалуй, единственная вспышка, когда он попытался раскрыться, приоткрыть дверь в своей внутренний мир, но она тут же захлопнулась. Это совершенно закрытый человек , причем в моей части истории у него уже нет памяти, совести, рефлексии. Он, как животное, которое видит опасность, и моментально действует с помощью инстинкта самосохранения. Очень умно, решительно, дерзко и безжалостно. Спасая себя. Он совершенно лишен рефлексии, чувства отбились у него во время войны, он только понимает, как ему обыгрывать своих преследователей. И здесь, на мой взгляд, наши сценаристы придумали прекрасный ход, когда Юхновский в своем новом обличии пытается сблизиться, даже подружиться со следователем, которого играет Сергей Пускепалис. Так он получает доступ к информации и подбрасывает следствию ложные варианты.
Тем не менее почти в каждой серии звучит фраза «У него не было выбора», даже ваш герой при разговоре с учительницей ее произносит. Вы как-то сами пытались оправдывать его?
Наверное, невозможно оправдать такого человека, поэтому я даже не пытался этого делать. И именно в моей части истории эту фразу я воспринимаю в целом как прикрытие, хотя именно в разговоре с учительницей она была частью провокации, он все-таки хотел получить от нее информацию. Выбор, конечно, есть у каждого. Алекса все-таки не припирали к стенке, насильно ко всему не принуждали, не ставили условий. Это был его внутренний выбор, он вступил на путь преступлений по собственному позыву, случившемуся, возможно, как раз на почве его скрытной озлобленности на мир, который его не понимает.
Вы сами как зритель любите такой жанр или, может быть, что-то смотрели, когда готовились к этой работе?
Я пересмотрел «Противостояние», потому что персонажи в нем перекликаются с нашими. И меня в очередной раз поразил этот телефильм – с хорошим сценарием, прекрасными диалогами, причем очень подробными. И фактура такая настоящая – интерьеры, эта полузима, слякоть. Там вся природа, весь окружающий мир такой же неуютный, как это состояние преследования, когда человеку некуда ткнуться. По сути, персонажи эти без дома настоящего, они все время, как звери в ожидании того, что их вдруг заметят. Еще я пересмотрел «Крестного отца», хотя это, конечно, не прямой референс, но отчасти эмоциональный.
Вы так тщательно готовитесь ко всем своим проектам? Вы же довольно много снимаетесь.
Скорее, да. Как правило, большие работы требуют понимания и осознания персонажей. Материал, конечно, бывает разный, сами понимаете, но я действительно предпочитаю не вскакивать быстро. Поэтому люблю, когда есть подробные пробы, определенное количество времени на подготовку. Мне кажется, в любом материале, а особенно хорошем, есть свое индивидуальное звучание, и нужно его почувствовать, услышать, уловить, а только потом воспроизвести. Сразу, наскоком это невозможно, нужно время на погружение. Если времени нет, и актер лишен такой возможности, то, на мой взгляд, появляктся автоматическое тяготение в сторону повторения. Актерский аппарат так устроен, что, попадая в стрессовую ситуацию, не разобравшись в ней, он будет повторять то, что уже знакомо, это происходит невольно, просто физика выдает то, что привычно. Меня иногда мой агент даже ругает, что нужно быстро сделать пробы, а я всегда говорю, что мне нужен еще хотя бы денечек подумать.
Читатели нашего сайта считают, что ваша лучшая роль была в «Синдроме дракона», а как думаете вы? Или эта роль еще впереди?
Надеюсь, что мы все-таки еще не подводим итоги моей карьеры, и впереди будет много интересного, хотя в «Синдроме дракона» работа действительно хорошая – и по материалу, и по тому, что удалось сделать, настоящая какая-то. Из сложных работ я бы еще отметил, наверное, «Однажды в Ростове», «Декабристку», «Московский дворик», «Вокально-криминальный ансамбль». А «Синдром», кстати, чем-то похож на «Алекса Лютого», там тоже в основе – история реального человека, о котором, правда, мало что было известно, но автор сценария Юрий Смирнов прекрасно ее придумал и продумал. Там как раз то, о чем вы говорили в начале нашего интервью, когда в хорошем детективе заложены психологические истории, что как раз сильно было сделано у моего героя. Он переживает глубинные изменения – от высокообразованного человека, тонко чувствующего культуру, еще ту эпоху XIX века, чутко ее воспринимающий, до дракона, для которого человек по сути не имеет никакого значения, а все окружающие его предметы искусства становятся неким склепом.
Вам как актеру чего сейчас не хватает в российском кино, на разных этапах – от сценариев до уже непосредственно съемок?
На площадке не хватает времени. И чем дальше – тем больше. Процесс сжимается в более тесные рамки и это, на мой взгляд, идет не на пользу. В том же «Алексе Лютом» потребовалось очень много сил на этапе подготовки, потому что выработка была очень большая, и на площадке времени просто не было, надо было сразу же попасть в цель.
Съемочные темпы, вероятно, будут наращиваться, потому что контента зрители хотят всё больше и больше. Может быть, кстати, в связи с самоизоляцией все будут уделять больше времени именно тщательной подготовке к съемкам. Как думаете?
Тут можно только надеяться, что это вынужденное уединение поспособствует и тщательной проработке, которая необходима, и рождению новых идей, тем, связанных с самоощущением, пониманием себя. Вот таких историй, мне кажется, у нас пока не так много. Главное только, чтобы всё кино не ушло в удаленные съемки. Для меня неожиданный опыт самоизоляции, с одной стороны, немножко тревожный, с другой – заставляющий задуматься. По крайней мере я испытываю интерес к тому положению, в котором мы все находимся, очень всё это неспроста.
В своем плотном съемочном графике вы тем не менее некоторое время назад нашли время для участия в студенческой короткометражке «Он везет свой грузовик». Как вы оказались в этом фильме, и чем вас привлекают студенты и дебютанты?
Режиссер Кирилл Проскурин искал героя с определенным бэкграундом и увидел у меня в фейсбуке фотографию из «Декабристки», где я бритый наголо. Когда мы познакомились с Кириллом, я сразу сказал, что уже имел опыт работы со студентами и всё время сталкивался с некой неготовностью, непроработанностью материала на всех уровнях – от идеи и сценария до костюмов, съемок. Вроде, надо сделать фильм, а как – еще никто не знает. А здесь получился, пожалуй, первый опыт, когда такое понимание было – и в истории, и в том, что хотелось видеть, что хотелось сказать. Мне кажется, получилась очень хорошая работа, с прекрасным режиссером, оператором и великолепным мальчиком, исполнителем главной роли, который абсолютно по-взрослому, профессионально подходил к своей работе, мы с ним чувствовали себя на съемочной площадке на равных. Вот вы спрашивали, чего не хватает в сценариях, я всё это время думал над ответом. Так вот важно, чтобы была какая-то мысль, чтобы автор понимал, что хочет сказать. Как есть здесь, как было в «Синдроме дракона». Это чувствуется. Я не могу сказать, что есть какая-то конкретная роль, и вот именно ее я хочу сыграть. Нет, мне интересны самые разные персонажи и самые разные их проявления. И всегда, когда я читаю сценарии, то жду, как начнет тот или иной герой раскрываться, какие в его судьбе, в его характере будут происходить повороты. Если персонаж обрастает своей правдой, ты ему веришь и уже придумываешь актерские ходы для реализации этого персонажа, а не работаешь с образом по одному лекалу.
Получается, что вы из тех актеров, которым важнее история. Некоторые артисты просто говорят, что с тем или иным режиссером они бы пошли в любой проект.
Пожалуй, всё зависит от конкретной ситуации. Иногда читаешь хороший сценарий и готов согласиться даже на самую маленькую роль, только ради того, чтобы эта история состоялась. В том, чтобы пойти за каким-то режиссером, тоже есть своя правда, если ты питаешь к нему глубочайшее уважение, хочешь посмотреть, как он работает, набраться опыта. У меня так было с Рустамом Хамдамовым – человеком, которого можно бесконечно слушать, художником, в чьи миры можно бесконечно погружаться. Когда он мне предложил сыграть в фильме «Мешок без дна» Гриба, меня это вдохновило, мне даже нравилось думать, что можно кому-нибудь сказать: «Я сейчас готовлюсь к роли Гриба у Хамдамова». И это как раз пример из серии, когда не важно, кого или что играть, а важно посмотреть, как работает режиссер такого уровня.
Сериал «Алекс Лютый» на канале НТВ.
Ссылки по теме
Леонид Белозорович снимает в Пятигорске исторический детектив «Алекс Лютый»