Композитор Алексей Рыбников: Обслуживающая роль исполнителя песен мне не интересна
В интервью ФАН глава Союза композиторов России рассказывает о новой работе, объясняет, что вкладывает в понятие «композитор», почему не пишет песен и каким видит будущее русской музыки.
17 июля — день рождения выдающегося современного композитора Алексея Рыбникова. Ему исполнилось 76 лет. Широкую известность ему принесла рок-опера «Юнона и Авось», поставленная Марком Захаровым на сцене театра им. Ленинского комсомола. На счету народного артиста России — симфоническая, хоровая, камерная музыка, более 150 работ для кинематографа, среди которых — «Приключения Буратино», «Тот самый Мюнхгаузен», «Вам и не снилось...». В интервью ФАН глава Союза композиторов России рассказывает о новой работе — опере-драме «Le Prince André. Князь Андрей Болконский», объясняет, что вкладывает в понятие «композитор», почему не пишет песен и каким видит будущее русской музыки.
«Я никогда не стоял на одном месте»
— Алексей Львович, в этом году исполнилось 40 лет самой известной отечественной рок-опере «Юнона и Авось», с которой вы ворвались в отечественную музыку, а в мае 2021 состоялась премьера вашей оперы-драмы «Le Prince André. Князь Андрей Болконский». Можно ли назвать их главными произведениями в вашей творческой биографии, провести параллели или соединить их по прямой?
— Давайте действительно проводить параллели. Я ворвался в музыкальную жизнь в 1967 году со своими симфоническими произведениями. Это встретило довольно негативную официальную реакцию, в том числе и от Союза композиторов СССР. Я увлекся рок-музыкой, в которой, конечно же, были элементы симфонизма. Так продолжалось лет десять, не более, и закончилось, когда я написал «Юнону и Авось». В 2005-м я вновь появился со своими симфоническими произведениями, их играли и продолжают играть лучшие дирижеры мира. Соединительными арками между параллелями, состоящими из симфонической линии и линии рок-опер, можно считать значимые для меня произведения — рок-оперы «Хоакин Мурьетта» и «Юнона и Авось», спектакль «Литургия оглашенных» и оперу-драму по роману Льва Толстого «Война и мир» — «Le Prince André. Князь Андрей Болконский».
— У каждого произведения — свой музыкальный язык?
— Если «Литургия оглашенных» — это симфоэлектроника и больше рассчитана на звучание хора, то последняя моя работа, по «Войне и миру» Толстого, вплотную приблизилась к классической опере. Разница — в том, что что актеры поют в микрофоны. Здесь присутствует живой человеческий голос, вкраплены тексты, которые не поются, а произносятся. Следующий шаг нужно будет сделать обязательно, и по музыкальной форме это будет электронно-классическая опера.
— Экспериментируете с новыми жанрами?
— В 70 лет я начал снимать музыкальные фильмы как режиссер-постановщик и продюсер. Снято четыре фильма, и есть идеи, как это дело продолжить. По одной простой причине, наверное, что никто в нашем кинематографе не умеет, не хочет и не собирается снимать оперу в кино. Осенью я начну знакомить фильмы со зрителем. Еще я написал книжку и сейчас закончил вторую. Всю жизнь мне было интересно пробовать себя в совершенно разных амплуа и работать над музыкой в кино, сочинять симфонии, создавать рок-оперы, заниматься драматургией. И я очень счастлив сейчас, оборачиваясь на свой пройденный путь, что никогда не стоял на одном месте.
«Проблема молодежи — как у героя Толстого»
— Что движет вами? Самореализация или желание быть ближе к слушателю?
— Как раз для слушателя я все и делаю. Каждый человек пытается осмыслить, в какой мир он попал, любая жизнь — это опыт. Когда я сочиняю музыку, то представляю себе этого слушателя, который придет в зал, сядет и будет внимательно слушать, что же я ему предъявлю. И ему должно быть интересно, обязательно интересно.
— Ваш опыт привел к классике. Не является ли вашим альтер-эго герой оперы-драмы Андрей Болконский? Что значит этот образ для русской музыки?
— Этот человек в 20 с лишним лет, по нынешним меркам — мальчик, ищет, как ему состояться в этой жизни. Единственное, что зажгло Болконского в жизни — любовь к Наташе, но все закончилось крахом. И у нашей современной молодежи сложная проблема — найти себя в этом мире, как говорил Болконский: «Чтобы все узнали обо мне». Поэтому он — герой всех времен. А с собой я точно его не ассоциирую. Болконского написал Лев Толстой все-таки.
«Композиторы — не сонграйтеры, это — другая планета»
— Почему вы не пишете песни и как относитесь к шоу-бизнесу?
— Я умею это делать, и мои песни появлялись в операх и в кино, но всегда были связаны с драматургией. Сегодня песня ассоциируется с исполнителем, и на него все работают: портной шьет костюм, гример делает лицо, кто-то, может, парик ему делает, а композитор пишет для него песни. Такая обслуживающая роль мне совершенно не интересна.
— В шоу-бизнесе есть люди, которых называют композиторами, они популярны. Кого бы вы отметили?
— Во всем мире composer, композитор — это одно, а song writer — это другое, то есть песенник. Что такое song writer? Ты пишешь песни и все . Композиторы — это вообще другая планета, туда лучше не заглядывать. Развлекательная музыка имеет достаточно большое значение для души, если это хорошая музыка. Писать фундаментальную музыку — гораздо труднее, для этого нужны большие знания, масса навыков и талантов.
«Я везде отстаивал право композитора на профессию»
— Вы возглавляете Совет Союза композиторов России, какие цели и задачи у этой организации сегодня, чем отличается его деятельность от того, что было в советское время?
— При советской власти это была мощнейшая, почти государственная организация: финансирование было, дома строились и концертные залы открывались. Можно сказать, что в 90-е все было разрушено. Но сейчас это — практически сообщество людей, которое занимается одним и тем же делом. Союз композиторов — это полноценная живая организация, у которой бьется пульс, слышно, как сердце сокращается. В общем, мы ждем поддержки.
— По сравнению с классикой русской музыкой — сегодня господствует мелкотемье, нет «больших полотен» национального масштаба? В чем причина?
— У нас очень «большие полотна» на тему сатанизма делаются. Широкие и мощные саги, но направлены они не в сторону позитивного развития мира, а в сторону мироразрушения. Столько рецептов, как разрушить психологию человека и его душу! Всех обрекают на дикую чернуху, но почему-то она интересна.
«Наша попса не проникает в сердца мировой аудитории»
— Как вы видите перспективы развития композиторского цеха?
— Как председатель Совета Союза композиторов на всех высоких заседаниях я отстаивал право композитора называться профессией. У композиторов, поэтов, писателей нет пенсий, никакой социальной защищенности. Это — неправильно, потому что Россия может потерять одну из золотых жил своей культуры, которая формирует лицо России в мире. Россию знают по Рахманинову, Чайковскому и Шостаковичу. К сожалению, наша попса не проникает в сердца мировой аудитории, а симфоническая музыка — да. После поручения президента, думаю, подготовят законодательство, по которому будет у нас рабочий, служащий и творческий работник.
— Есть ли у вас чувство уверенности, что процесс развития великой русской музыки — неостановим?
— Русская музыка и вообще русское искусство тесно переплетается с судьбой общества, судьбой мира. Надо решать насущные проблемы, чтобы люди были здоровы, чтобы не было пандемии. Пока какая музыка? Поэтому дайте возможность продышаться, а потом будем думать о будущем. Музыка уже морально прошла через кризис постмодернизма и ищет новые пути, гораздо более близкие к слушателю. Молодежь к этому стремится, и это очень хорошие признаки неоклассики. Ну, дай Бог, чтобы там появились имена.
— Вы долгое время возглавляли премию и фестиваль «Музыкальное сердце театра». Остались ли вы верны этому направлению?
— Я неоднократно был и президентом различных фестивалей и возглавлял жюри конкурсов. Просто пришло время сосредоточиться на своих проектах, которых у меня сейчас — просто немыслимое количество с известными дирижерами, с коллективами. Лишь бы это все успеть!
В 1992 году я основал свой музыкальный театр и по сей день работаю в нем. С 1999 нам присвоили статус государственного, полное название театра — Московская государственная творческая мастерская под руководством Рыбникова.
— Это стационарный театр?
— Парадоксально, но несмотря на все свои общественные позиции, пока не могу добиться стационарного помещения хотя бы в аренду. В здании на Большом Ржевском спектакли не идут, потому что помещения находятся в ужасном состоянии. Когда мы начинали, я был убежден, что нам достаточно подвала моего дома. Разросся театр, мы уже 21 год существуем как государственный коллектив, а в спектакле «Война и мир» заняты 60 человек. И, конечно, нам как воздух нужно помещение, где люди могли бы полноценно заниматься работой.
— Вы были пионером электроники в СССР. Что меняет цифра?
— Я написал музыку к фильму «Русь изначальная», сидя в своей домашней электронной цифровой студии, на компьютере Apple Macintosh, который я привез из Лондона. Это был 1984 год. Прошло почти 36 лет, и с тех пор я только на цифре и работаю, больше никак.
«Сколько в раскрутку попсы вкладывается денег!»
— Как сегодня молодой начинающий музыкант может заявить о себе?
— Заявить о себе ничего не стоит. В отличие от нашего времени, делается это просто в течении пяти минут в YouTube. А если ты, конечно, более серьезно настроен, собрал музыкантов, сними ролик хотя бы на мобильный телефон и размести. Тебя сразу будут слушать.
— Как вырастить массового слушателя, готового воспринимать серьезную музыку?
— Истрачены миллиарды долларов, чтобы попсу «вколотить» в головы всем людям. На другую чашу весов тоже хорошо бы положить миллиарды долларов, и перестанут слушать плохую музыку, будут слушать хорошую. Потянутся таланты, и придет аудитория. Вложите в хорошую музыку, и вы получите такой же результат.
— Педагогическую деятельность рассматриваете?
— Я преподавал в консерватории первые лет семь-восемь после окончания консерватории в аспирантуре, но это — абсолютно не мое.
«Самому себе сделал много подарков»
— Какую музыку вы слушаете? Есть подсказка тем, кто хочет развить музыкальный вкус?
— Обычно для развлечения профессиональные музыканты ничего не слушают. Я прослушал все, что было написано хорошего, знаете, когда? Еще в консерватории! Жадно тогда слушали всю симфоническую музыку, она вся — на поверхности, все имена известны. А если развить музыкальный вкус, то начинать надо со школы.
— В прошлом году вы отметили 75-летие. Удалось ли полностью реализовать программу юбилейного года из-за карантина?
— Как и в прошлом году, надежды на осень: устроить фестиваль своих фильмов и наконец-то показать их аудитории. Закончил вторую книжку и самому себе сделал много подарков. Один из них — премьера оперы-драмы по мотивам «Войны и мира» Толстого.
А день рождения отмечается в кругу семьи, как и всегда.
Алексей Львович Рыбников родился 17 июля 1945 года в Москве.
В 1967 году с отличием окончил Московскую консерваторию по классу композиции Арама Хачатуряна, а в 1969 году — аспирантуру того же вуза.
В 1969-м Алексей Рыбников был принят в Союз композиторов СССР, после этого до 1975 года преподавал в Московской консерватории на кафедре композиции. Завоевал всесоюзную известность благодаря рок-операм, поставленным в «Ленкоме» Марком Захаровым: «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» и «Юнона и Авось».
В 1988-м основал производственно-творческое объединение «Современная опера» при Союзе композиторов СССР. В 1992 году этот коллектив представил публике оперу-мистерию «Литургия оглашенных», над которой композитор работал более десяти лет. Для постановки был создан Театр Алексея Рыбникова, в 1999 году он получил государственную поддержку и был официально зарегистрирован как «Московская государственная творческая мастерская под руководством Алексея Рыбникова».
Автор шести симфоний и других произведений академического жанра, а также музыки более чем к 150 кинофильмам.
С 2017 года — председатель совета Союза композиторов России.
Народный артист РФ (1999). Лауреат Государственной премии (2003). Награжден орденами Дружбы (2006), Почета (2010), «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2016).