Об узниках с совестью и без нее

Социальные сети закипели возмущением по поводу того, что якобы Amnesty International отказало Алексею Навальному в статусе узника совести.

Впрочем, на официальном сайте организации Amnesty International никакого заявления об отзыве признания Алексея Навального узником совести нет. Однако, если эта информация все же имеет под собой реальную почву, то подобное решение выглядело бы крайне недостойным. В сложившейся ситуации Алексей — именно узник совести. Было бы красиво и честно, если бы он (причем уже давно) публично извинился по поводу своих высказываний о гражданах Грузии в 2008-ом году. Но в силу традиции, сложившейся в русской культуре, признание собственных ошибок — есть символ слабости. Эх, русская культура! Все смыслы в ней инвертированы. Признание ошибок — есть признак силы, а не слабости, поскольку это есть первый шаг к их преодолению. Оказывается Amnesty International признавала узником совести Эдуарда Лимонова. Человека с весьма специфическим взглядами. Одного из тех, прóклятых для меня деятелей, который подобно Дугину создал идеологическую основу для авторитарного режима. Один только лозунг «Сталин-Берия-ГУЛАГ» чего стоит. Поэтому я не понимаю тех, кто продолжает умилятся «талантливому писателю Эдичке». Который даже не удосужился разграничить свои литературные и политические образы. Тем, кто ищет непоследовательность в позиции Amnesty International, я хочу заметить, что западное общество, в силу своих культурных традиций, всегда благосклонней к писателям, чем к политикам. Разгадка тайны, почему Лимонов был признан узником совести, а Навальный нет, проста. Она заключается в том, что Эдуарда Вениаминовича никто всерьез как политика не воспринимал. Ситуация с Навальным становится опасной для России. Потому что вследствие фатальных консенсусов, о которых я не раз писала, самонадеянные системные либералы, сделали ставку не на ту лошадь, буквально загнав ее в тюрьму. Нам нужно было несколько политических лидеров, а не один. И похоже, что Запад просто сливает Алексея, а вместе с ним выплескивает и Россию. На днях поклонники писателя Эдуарда Лимонова отмечали его день рождения. Который выглядел более чем скромно. Я думаю, это связано с тем, что Лимонов пошел по неверному пути, превращая себя из цементеющего памятника в национал-патриотического скомороха, пугало на заборе, ограждающем «русское поле экспериментов». Его судьба неудивительна и запланировано-трагична. Будучи представителем некой альтернативной версии красного проекта, он практически полностью сливаясь с властью по основным мировоззренческим моментам, был все же отвергнут ею, и как более умный и как не абсолютно контролируемый агент. Подсуетились и молодые конкуренты — Прилепин и Ко. При всей его харизме и таланте есть некая неуловимая черта личности, которая не позволила ему стать тем монументом, которым он планировал воплотиться еще при жизни. Литературный талант — не есть бонус, который отправляет вас прямиком в культурно-исторический рай. Скорее, талант — это отягчающее обстоятельство. Пока Лимонов был политическим маргиналом-провокатором, его леваческая глупость, его «Россия — все, остальное — ничто!», все эти подростковые прыщавые кричалки и страшилки воспринимались как постмодернистские игры. Когда же программа его партии стала основой нынешней российской государственной идеологии, пропитанной нищетой россиян и кровью пассионариев «русского мира», когда стало очевидно, что проект «НБП» (запрещена в РФ - ред.), впрочем как и проект «Лимонов» — есть не более, чем оперативная разработка для внедрения агентуры в молодежную среду и распространения реваншистских, милитаристских идей, никаких благоглупых иллюзий о пресловутой лимоновской «гениальности» ни у кого из здравомыслящих людей не осталось. Я не моралист, особенно в том, что касается философии, искусства и литературы. Но как гражданин и политик, я моралист. Если рассматривать мораль как общественную целесообразность. Я считаю, что ущерб, нанесенный России Лимоновым и ему подобными «идеологами», огромен. И последствия его еще долго будут аукаться новым поколениям. То, что происходило в 90-е годы и о чем мы в свое время по наивности не подозревали, а именно — то, что спецслужбы инициируют и создают «экстремистские» организации, а потом успешно их «разоблачают» — это практика, которую мы наблюдаем со времени политических тусовок, например, в музее Маяковского, где были, собственно, доступны и открыты любые политические движения, озвучивались всевозможные политические тезисы. Это было место тусовок, там продавалась специфическая литература, оттуда росли ноги ряда национал-большевистских и националистических организаций. Оттуда же пошли многие евразийцы и традиционалисты. И закончилась вся эпопея в музее Маяковского на таком персонаже как Галковский. Он мелькал там в качестве какого-то «креативного лидера», после чего все эти бурления прекратились и, собственно, место активной политической жизни в музеях, на улицах и кафе, благополучно переместилось в Интернет. Там был ряд удивительных случаев, я помню, например, как после проведения одного мероприятия, где звучали довольно радикальные тексты, и после того как оно было освещено в прессе, вдруг были изъяты книги, которые продавались на тот момент в музее. Причем среди изъятых книг оказались почему-то мои и Лимонова. Почему — непонятно. Кстати, эти книги так и не были возвращены. В отличии от откровенно националистической литературы, которую вернули в продажу буквально через несколько дней. Конечно, у меня нет никаких вопросов или претензий к самому музею как к культурному пространству, ни к его руководителям, ибо они вряд ли имели прямое отношение к действиям лубянских провокаторов, которые вертелись в этой среде. Это пространство было настоящим средоточием, концентратом оперативных разработок. Точно таким же местом для провокаций и сознательных посадок людей был штаб лимоновской партии на Фрунзенской набережной, т.н. «Бункер», под руководством вышеупомянутого Эдуарда Лимонова (Савенко), в здании которого функционировало отделение милиции и этот факт много лет не вызывал никаких подозрений у самих нацболов. Нацболы до сих пор являются политической разменной монетой — они по-прежнему садятся в тюрьмы, причем они делают это с огромным воодушевлением и на радость оперативникам. То есть, я могу с большой уверенностью утверждать, что организации подобного рода курируются и вообще не выполняют никакой прогрессивной общественной задачи. Да, в начале 90-х, партию "необольшевиков" можно было рассматривать как некий культурный феномен, но это длилось всего лишь несколько лет. Многие националистические организации также в большой степени создаются и курируется спецслужбами. Конечно не от начала и до конца. Нет никаких четких правил, нет никакой общей однородной среды. Вспомним фильм «Фанатик, The Believer, 2001» о том, как человек пришел в националистическую организацию с какими-то безумными идеями, где оказался окружен агентурой. Это просто классика жанра. Но мы сейчас видим, как калечатся судьбы людей, так, например, сидел в тюрьме Дмитрий Демушкин, который не пошел на сотрудничество с спецслужбами. Но то, что такие люди, такого рода идейные пассионарии от начала и до конца своей деятельности окружены агентурой — это очевидно. Безусловно, если сравнивать нынешнее государство российское с царской Россией, особенно с литературной точки зрения, то можно вспомнить и Достоевского. Конечно, в те времена было больше пассионарной энергетики, там было больше экзистенциального бунта и нам, в общем-то, понятно с чем и зачем работала царская охранка. Мы можем не соглашаться с тем, как она действовала, но нам понятно, что она таким образом пыталась обезопасить саму себя и государство. А сейчас происходит какая-то совершенно пустопорожняя, постмодернистская возня, никому не нужная — это пустая трата бюджетных денег и на самом деле, это действительно, как я заметила выше, есть беззаконие и насилие над гражданами.