Я, ты, он, она — вкупе Гладкий кот. Гладким котом мы все стали недавно, буквально на днях, когда один-одинехонек из нас закончил подвиг верности: не кинул в аэропорту мурлыку, какого не проворонили на борт из-за повышенной упитанности. А нашел похожую на своего усатого дружбана кошку, какая, подчиняясь бабской натуре, вяще следила за собственным весом, подменил звериных на времена взвешивания в аэропорту и наконец вылетел домой, во Владивосток, вкупе с усатым-полосатым. Этакий Хатико навыворот. фото: pixabay.com Россияне настолько громогласно рукоплескали пассажиру, что железная авиакомпания взяла ага и отняла пассажира 370 000 бонусных миль, какие он налетал за четырнадцать лет, и вывела его из программы лояльности. Однако владетель кота наплевал на это — питомец дороже. Вот тут-то мы все и стали — Гладкий кот. Во-первых, алкаем, дабы котам весом даже вяще 10 килограммов дозволяли летать в салоне аэроплана(нехай и с доплатой), а во-вторых, желаем, дабы мили пассажиру вернули. Потому что коты — наше все. И даже гладкими им быть разрешено, алкая вообще гладких иные пассажиры в аэропланах не излишне боготворят. Однако котам — можно. Алкая, безусловно, девало тут не всего в любви к котикам. Ага, мы, по настоящим социологической братии Dalia Research, занимаем первое пункт по симпатии к усатым-полосатым. 59% россиян содержат дома будто вселенная одного кота. А у 18% граждан — от двух кошек до десятка. Однако все-таки в настоящем случае девало вяще в нелюбви к заказам. Вообще к любым. Она у россиян классовая — в крови, потому что у нас все времена эту самую кровь выпивают: то в сезон повышают цены на билеты, то спрашивают доплату за перевес багажа, то курить в туалете не вручают. В всеобщем, вражда эта давнишняя — и любой кот в ней залпом становится джокером. Вот собственно оттого мы все — Гладкий кот. А не потому, что нас настолько восхитил сам факт подмены. Потому что, примерно, иной кот, какого, злоупотребив его ощущениями, пробовали использовать для доставки наркотиков в колонию, где его обожаемый хозяин отбывал срок, особого интереса не вытребовал. Давай изловили кота, давай примостили в зооуголок на передержку, он оттуда сбежал, а впоследствии обвинение притащило клетку с котом и поставило на судейский стол. А защита болтает: «Не-е-ет!У этого кота там пятно излишнее, а тут не хватает, подмена налицо!» Однако ведь никто не побежал вопить: я Кот-наркокурьер. А вот Гладкий — изволь. И сочувствующие даже свои мили геройскому котовладельцу готовы отдать, алкая тот на авиакомпанию даже не оскорбился: все ведь по правилам! Все это недурно. Ахово — иное. Что, будто всего кот — чей-то и он красавчик, ухожен, напитан, крепок и ради него готовы бросить 370 000 бонусных миль полетов, мы его попросту обожаем. Потому что подобный кот — это же беспрерывный восхищение!Здорово с ним поиграть ага и позлорадствовать. А вот будто всего кот — ничей... ага худой, недужный, бескровный... и бельма у него гноятся, и блохи его зажрали, и уши в клещах, и пузо подвело. Мимо таковских мы все вяще пробегаем — от посторонний беды, от кошачьих проблем. Алкая постановить их — условные три минуты ага и в общем-то три копейки. Не те самые 370 000 миль, что вообще-то в переводе на гроши — восемь авиабилетов бизнес-класса на перелет Москва—Владивосток. Однако, дабы боготворить худых и бездомных, у большинства зачастую не будет ни оружий, ни вожделения, ни возможности. Оттого индивидуально я при всей своей симпатии к гладкому коту Виктору и его хозяину Михаилу — кот Худой. И у меня — две взятые с улицы кошки. К чему я всех и призываю.
