Истоки религии Ислама

Чтобы осветить эту непростую задачу, думается, прежде всего, надо ответить на несколько основополагающих вопросов. 1. Как появилась эта религия? 2. Почему именно на арабском Востоке среди разношёрстных племён? 3. 3.Каким образом глашатаем её стал Мухаммад? 4. 4. Что связывает её с другими религиями единобожия и что разъединяет? 5. Как за очень краткосрочный период она разрослась и завоевала полмира? Конечно, по ходу аналитического рассмотрения данной темы могут и должны появиться и другие немаловажные вопросы, и соображения, которые потребуют специальных разъяснений. Попытаюсь с помощью соответствующей литературы осуществить этот актуальный замысел. Часть первая Итак, в конце 500-х и начале 600-х годов нашей эры по аравийским просторам кочевали бедуины, среди которых выделялось племя курайшитов. Оно, как и все другие вокруг, всеми силами боролось за выживание и добилось того, что благодаря активной торговле город Мекка превратился в один из важнейших центров Аравии. В образе жизни сильно разбогатевших курайшитов прежние ценности сменила безудержная страсть к наживе. Члены племени почувствовали себя хозяевами собственной судьбы с верой, что богатство способно принести бессмертие. В прежней кочевой жизни на первом месте были общественные заботы, а личные оставались делом второстепенным: каждый понимал, что его жизнь зависит от благополучия всего племени. Поэтому так важен был обычай помогать бедным и неимущим своей этнической группы. Но со временем общинные ценности сменились индивидуализмом, а нормой стало соперничество. Каждый род племени боролся с остальными за свою долю богатств Мекки, при этом менее удачливые чувствовали, что стоят на грани гибели. Таковым был и род Хашим, к которому принадлежал пытливый и беспокойный человек по имени Мухаммад ибн Абдаллах. Наблюдая за окружающими, он пришёл к выводу, что если курайшиты не сумеют сделать центром своей жизни что-то возвышенное и не преодолеют алчное самолюбование, то очень скоро племя уничтожит себя в междоусобных стычках и морально, и политически. Каждый год в месяц Рамадан, как было заведено у многих других арабов, он удалялся с семьёй на гору Хира для духовного уединения. На горе в тревожных раздумьях Мухаммад молился верховному богу (ещё не Аллаху), и раздавал хлеб и милостыню нищим. Его беспокоило, что, судя по рассказам купцов и гостей Мекки, и в других районах Аравии дела также обстояли не лучшим образом. Бедуинские племена Хиджаза и Наджда столетиями вели яростную борьбу между собой. Чтобы поддерживать у членов племени общинный дух, без которого нельзя было рассчитывать на выживание, арабы выработали идеологию мурувва, во многом заменявшую религию. Несмотря на то, что у арабов был языческий пантеон и свои храмы, но они так и не создали сколько-нибудь развитой мифологии, которая отводила бы божествам и святыням место в духовном бытии. У арабов не было представлений о загробной жизни, они просто верили в высшую силу дарб, что можно перевести как «время» или «судьба». Нравственные каноны мурувва требовали от бедуина безоговорочного подчинения сайиду – главе племени и закону мести за обиду со стороны вражеского племени. Таким образом, кровная месть любому её представителю, была грубой формой правосудия, но благодаря ей ни одно племя не могло добиться превосходства над другими. Со всех сторон полуостров окружали две могучие империи –Сасанидская Персия и Византия. С этих стран начали проникать современные идем и рассказы о чудесах цивилизации. Но арабы оставались варварами, бесконечные войны не позволяли им объединять свои скудные ресурсы и стать единым арабским народом. К тому же новые идеи, проникающие в этот регион, несли на себе отпечаток индивидуализма и подрывали прежний общинный дух. В частности, христианская доктрина загробной жизни придавала неизбежной судьбе личности священную значимость - но как можно было приравнять это с племенными воззрениями, где личность уступала место роду, а бессмертие человеческой души зависела от выживания общины? Вот тут то и сказалась исключительность появления личности Мухаммада, его гений. В семнадцатую ночь месяца рамадан 610 года, на горе Хира, Мухаммад внезапно пробудился и понял, что окружён ошеломляющим божественным присутствием. По его рассказу, ангел предстал перед ним и повелел: «Читай!». Подобно еврейским пророкам, обычно с большой неохотой произносивших Слово Божье, Мухаммад стал возражать: «Я не прорицатель!» Он действительно не был кахином, одним из тех исступлённых предсказателей, бродивших по Аравии и возвещавших якобы ниспосланных свыше пророчества. В ответ ангел так сильно стиснул его в объятьях, что у Мухаммада перехватило дух. Когда боль стала невыносимой, ангел отпустил его и повторил: «Читай». Будущий Пророк вновь отказался и вновь ангел очень крепко сдавил его. После третьего невыносимо ужасного объятья Мухаммад почувствовал вдруг, как из его уст стали прорываться слова: Читай (и возгласи!) Во имя Бога твоего , кто сотворил – Кто создал человека Из сгустка. Читай! Господь твой самый щедрый, - Он – Тот, кто (человеку дал) перо И научил письму, А также тому, что он не знал. (Привожу перевод Корана Валерии Пороховой). Это Слово Божье впервые прозвучала на арабском языке и стало той вестью, которую со временем напишут и назовут ал-куран, «чтение вслух». С ужасом и отвращением к себе Мухаммад очнулся. Он не хотел походить на презренного кахина-гадателя, к которому обращались, к примеру, когда пропадали верблюды. Люди верили, что у каждого кахина есть своё мифическое существо – джинн. Правда, считалось, что джинн есть и у каждого поэта. Так, например, Хасан ибн Табит, стихотворец из Йасриба, обратившийся позднее в Ислам, утверждал, будто обрёл поэтический дар после того, как джинн повалил его на землю и силой вырвал из его уст вдохновенные слова. Эта была единственная известная Мухаммаду форма воодушевления извне, и мысль о том, что, вероятно, и он превратился в меджнуна, «одержимого», вызвало у него такое отчаяние, что ему расхотелось жить. В тот день он выбежал из пещеры, чтобы броситься вниз с вершины. Однако на склоне горы ему явилась ещй одна сущность, которую он впоследствии отожествил с архангелом Гавриилом (Джабраилом).: «Когда я дошёл до середины горы, то услышал голос неба, говоривший: «О Мухаммад, ты – посланник Аллаха, а я – Джабраил!» Я стоял, глядя на него и не двигаясь ни вперёд, ни назад потом стал отворачиваться в разные стороны, но куда бы я ни посмотрел, везде видел его . В исламе Джабраила часто приравнивают к Святому Духу, посредством которого Бог вступает в общение с человеком. Это вездесущее, всенаполняющее присутствие, от которого невозможно серыться. Мухаммад пережил встречу со всемогущей сверхъестественной реальностью, которую еврейские пророки называли каддаш – святость, вселяющая ужас и непохожесть Бога на всё известное. Сталкиваясь с ней, древние евреи также испытывали предельное физическое и душевное напряжение, подобное чувству близости смерти. Однако, в отличие от Исайи или Иеремии, у Мухаммада не было уравновешивающих метания одиночки познаний о давней традиции. Нестерпима страдая, Мухаммад бросился к очень уважаемой им жене Хадидже. Содрогаясь от страха, он приполз к ней на четвереньках и уткнулся ей в колени. «Укрой меня», - рыдал он, умоляя жену оградить его от божественного присутствия. Рассказав о случившемся, он спросил, не похож ли он на сумасшедшего меджнуна, но мудрая супруга заверила его: «Ты добр и внимателен к своим сородичам. Ты помогаешь бедным и неимущим и берёшь на себя их тяготы. Ты мечтаешь возродить добродетели, утраченные нашим народом Ты гостеприимен и оказываешь помощь всем, кто попал в беду. Нет, дорогой мой, этого не может быть!». Хадиджа посоветовала посоветоваться с её двоюродным братом Барака ибн Науфалом, который был христианином и изучал Библию. У Барака не было сомнений: Мухаммад получил откровение от того же Бога, который явился Моисею и пророкам: Мухаммад стал посланником Бога к арабам. Сам Пророк поверил в это лишь годы спустя, после чего и стал проповедовать среди курайшитов благую честь на их родном языке. В отличие от Торы, которая по библейскому преданию, была открыта Моисею на горе Синайской вся целиком, Мухаммад получал Коран по частям – слово за словом, строка за строкой – на протяжении 23 лет (!). Получаемые откровения по-прежнему причиняли немало мучений. Уже в преклонные годы Мухаммад признавался: «Не было ещё, чтобы получал я откровение без такого чувства, будто из меня вырывают душу». К божественным словам нужно было прислушиваться с безраздельным вниманием; эта была изнурительная попытка постичь смысл видений и многозначных идей, далеко не всегда поддающихся словесному выражению. Порой содержание божественной вести было простым – в речи Джабраила, Но в других случаях откровения были мучительно неразборчивы. «Подчас они доносятся до меня, словно отзвуки колокольного звона, и это для меня самое трудное: к тому мигу, как ч постигаю весть, эхо уже едва слышно». Его подсознательность напоминает прилив вдохновения, когда поэт «слышит» стихи, постепенно пробивающихся на поверхность из потаённых уголков сознания. Бог велит Мухаммаду внимать разрозненным по смыслу словам со всей тщательностью и не спеша. В свой срок истинный смысл откровений проявится сам собой. Этот процесс был труден, как любое творчество. Мухаммад погружался в своеобразный транс, даже терял сознание. Это неудивительно, ибо Мухаммад не только разрабатывал принципиально новую политическую идеологию для своего народа, но и творил один из величайших духовных и художественных документов человеческой истории. Коран занял в в исламской духовности то же место, что и Логос, Иисус – в христианстве, важно, что в Коране каждую суру – главу можно датировать с приемлемой точностью, а это показывает, как развивалось и разрасталось в масштабах видение пророка. По внутренней логике событий. Коран содержит уникальные для истории религии комментарии к процессу зарождения ислама. Бог словно откликается на текущее положение дел – разъясняет смысл раздоров и противоречий в раннеисламском обществе и раскрывает божественное измерение человеческой жизни. Суры Мухаммад получал не в том порядке, как они размещены в Коране сегодня – слова приходили разрозненно, как бы соответствуя развитию событий и степени понимания пророком глубинного смысла. Не умеющий ни читать, ни писать, Мухаммад произносил вслух полученный очередной фрагмент. Большая часть мусульман заучивала стихи наизусть, а немногие грамотные записывали. Лишь через два десятилетия после кончины Мухаммада появился сборник этих откровений. Они были упорядочены – сначала самые большие, затем те, что покороче. Это оправдано, потому что Коран не имеет единой сюжетной линии и не требует последовательной расстановки фрагментов. Он затрагивает самые разнообразные темы -: присутствие бога в природе, жизнь предшествующих пророков и Страшный Суд. Тем, то не владеет арабским языком и не в силах оценить его удивительное изящество, изобилующий повторами Коран кажется слишком скучным. Эта книга предназначена прежде всего для публичного чтения вслух, а не для методичного изучения. (Продолжение следует) Аъло ХОДЖАЕВ, кандидат философских наук.