Игроки в — 2

Только что довелось мне посмотреть нашу, российскую, русскую экранизацию (аж 2007 года режиссера Павла Чухрая) пьесы «Игроки» русского писателя Николая Васильевича Гоголя, которую в свое школьное время не читал, вышедшей фильмом «Русская игра». Посему спешу посоветовать коллегам-читателям ее для досуга, кто еще не видел и любит кино — ведь многим приходится долго искать и отбраковывать по вкусу, чем себя «кормить» свободными вечерами. Люблю я аналогии , а они по сюжету пьесы ХIX века присутствуют и с сегодняшними взаимоотношениями запада и России, даже сказал бы ни чуточку не изменились — а именно желание Европы за счет наивной и рабской, по их мнению, России поправить свои долговой баланс.

По сюжету итальянский игрок-шулер Лукино Форца, проигравшись дома до состояния когда коллекторы-кредиторы находят его в борделе и под дулом пистолета заставляют отписать закладную, в т.ч. на родной дом, отправляется в вояж в Россию, на родину его умершей жены, дабы обыграть, а зачастую попросту обмануть как это он умеет, этих наивных русских (по его представлениям), и за их счет выкупить долги и имение на родине обратно — сроки поджимают.

Далее будет спойлер (то есть раскрытие всей интриги — завязки, кульминации, развязки фильма-пьесы для тех кто не видел, не читал — дочитайте сей текст лучше позже просмотра, если не хотите ее ломать — я лишь свяжу аналогии с днями сегодняшними). ………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

Далее картинка относит нас в место прибытия иностранного гостя — в некий уездный город, на постоялый двор. К этому моменту Лукино уже успел выиграть 80 000 рублей и на все оставшиеся 20 000 к долгу ему осталась неделя. В гостиничном дворе он испрашивает у держателя, распорядителя кто уже заселён, ища потенциальную жертву — <>. Надо сказать, что Форца, не знаю как в пьесе, в фильме имеет осмысленный взгляд, просчитывающего рационально по-европейски человека (как и подобает игроку), держащим свое окружение под контролем, — то есть он пришел охотиться и лох явно не он — <>. В «гостинице» до него, уже успев обыграть уже напившегося в печали от проигрыша гусара, обнаруживается и сразу же угадывается тройка других… шулеров, игроков, но уже, естественно, русских (далее «тройка» — в замечательном исполнении Сергея Маковецкого, Сергея Гармаша и Андрея Мерзликина), суетящихся уже на счет итальянца. Лукино, просчитав их со стороны, готовит «орудия», делая упредительные распоряжения «человеку», то есть держателю двора, заранее подмасленному, на предстоящую игру. <> Первую серию своими картами Лукино откровенно выигрывает, не поддаваясь к моему ожиданию даже в первых раскладах, раздражая местных кидал, дав окончательно заподозрить в итальянце «своего». «Нечаянно» испортив, заставляют поменять принесенные «человеком» карты на другие, а самому Лукино пойти на откровенную подмену карт для выигрыша в изменившихся условиях. Его ловят «за руку», и по-дружески предлагают работать вместе, раскрывая свои секреты и видимые для зрителя уловки, жесты, а итальянец ответно раскрывается им — заметно, что больше (подействовали уловки «тройки», я бы даже сказал обработка), и вот тут пытливо следящий зритель начинает для себя просматривать, что какой бы ни был расчетливый европеец, а карты свои он им уже раскрыл, доверив игру, которая не спешит разыгрываться как в голливудских авантюристских фильмах. Надо подметить, что главного героя для нас делали из иностранца, более умного и расчетливого (так как подкаты и подмасливание как и сама игра «тройки» были на видимый взгляд топорными и предсказуемыми), импозантного для девушек, изначально падких на иностранцев или на них походящих, т.е. чернявых высоких парней, предлагая сопереживать ему, имеющему азартную цель в отыгрывании долга и дома… за счет обмана других в игре.

«Тройка» предлагает не спешить, — сначала выпить, и вообще не кидаться на первых встречных в игральном доме, тем более что их как бы уже в этом уездном городе отметили, а кое кого и легко отметелили, как шулеров. На этом моменте появляются мысли сопереживающего зрителя, что зря он с ними связался — уже половина фильма прошла, а дон Лукино к заветным 20 000 так и не приблизился, да и «тройка» их общую компанию больше светит для посторонних и мельтишит, чего расчетливый европейский ум и методы безопасной наживы как бы не приемлют. Не получается развести на игру богатого помещика, отправляющегося в путь, и оставляющего своему двадцатилетнему сыну закладное право на время отъезда. Меньше трети фильма осталось — получается, зрителю предлагается сопереживать картежникам на последнюю возможность раскрутки этого сына, желающего по молодости пойти в гусарский полк, славящихся отвязностью и раскрепощенностью, необходимых для геройства на передовой. Смотря как легко заставляют этого юнца банковать до ноля на отцовских средствах (давая только расписки на 200 000 руб.) вплоть до попытки суицида, думаю, даже тем кто сопереживал итальянскому герою по давней традиции переживать героям многочисленных голливудских остросюжетных картин наподобие об ограблениях банков, об игроках в бильярд, казино и пр. стало не по себе, а на чьей они, то есть зритель, стороне? Впрочем, кто-то кто знаком с биографией Гоголя, а он был эдакой противоположностью своего уважаемого современника-кутилы Пушкина, и мог предполагать мотивы написания автором пьесы, и воплощенным печатным опытом Федора Достоевского об одном из наших пороков — страсти к азартным играм (а еще нет преступления без наказания), не так уж чтобы и переживал за европейца, видя то как он один грех (де факто преступление на обмане) пытается перекрыть грехом в другом месте. В разводе «гусара» Форца принимает минимальное участие и его опыт и авторитет вообще оказываются невостребованным, а тут появляется возможность выкупить доли партнеров из «тройки» задешево — так как ждать обналичивания долговых расписок им некогда — надо ехать на конкретного буратино (жарг.) и они лучше возьмут меньше, но живых денег. Тут уже окончательно закрепилось подозрение, что итальянца хотят кинуть, но мы видим как и с середины фильма-пьесы, что Лукино ничего не контролирует, уже заветные и даже больше закладные 200 000 освобождают его от мечтаний вернуть родной дом(!) и уже поехать… в Париж — он потерял контроль и над собой — когда надо выходить со стола, прекращать игру (азарт пользуется тщеславием, показанным нам камерой с его позиции — что он все видит, он все время с ними, с «тройкой», он все контролирует, но по факту всем действом он ни разу не дирижировал и был статичным наблюдателем как и мы — … он с самого начала их встречи был тем самым объектом долгого развода с расставленными загодя ловушками и «распоряжениями» (неиграющий помещик и его сын-гусар), а не вовсе с середины — возможно, заприметили его по выигрышу еще 80 000. К слову, режиссер этого фильма Павел Чухрай был автором похожего по раскрывшейся в тоге сюжетной линии фильма «Классик», известному многим; посему это будет дополнительным аргументом к просмотру для тех, кто «Русской игры» не видел, но спойлер все таки прочел.

В общем, многое что я не назвал напрямую читается между строк — наш итальянский шулер — это сводный образ бюрократического класса Европы (и где-то США) тщеславно думающих, что создаваемый хаус на постсоветском пространстве «наивных людей» ими подогреваем и контролируем (это раскрывают их методы, нелепые, упрощенные и банальные описания в прессе планов руководства нашей страны, даже его личных эмоций при «провалах», когда как российских зритель этого лишен — так как не видит и в упор его растерянности и этих «провалов»; меж тем как другой настоящий незримый план обозначает до боли знакомые очертания, так незамечаемые и необозначаемые западом для своего зрителя). Европейское тщеславие и гордыня не раз и не три обыгрывалось нами от Тевтонских походов до сих дней. К слову, тому же князю Александру Невскому, бывшему де-юре в вассальном подчинении перед властью Батыя в том историческом положении русских княжеств, удавалось обратить его к себе и русскому православному народу в дружеском ключе на сколько это было возможно для Батыя, бывшему властителем своей Орды. «Князь хороший в странах — тих, приветлив, кроток, смиренен — и тем подобен богу» (пророк Исаия).

http://topru.org/4762/igroki-v-2/