1 июня президент Путин сделал важное заявление о российско-японских отношениях и проблеме «северных территорий». Меня шокировало то, что, по словам Путина, американская система ПРО, укрепляемая США, Японией и РК для того, чтобы противостоять северокорейским ядерным и ракетным разработкам, вообще не имеет никакого отношения к КНДР, как и европейская противовоздушная система никак не связана с иранским ядерным оружием.

Другими словами, российский лидер все больше ведет себя как пострадавшая сторона, заявляя, что на самом деле американо-японо-корейская система ПРО направлена против России. Или же этим он оправдывает укрепление военной мощи на Южных Курилах. Путин даже подчеркивает, что эти острова лучше всего подходят для этого.

Официально Россия критикует КНДР за то, что она ведет ядерные и ракетные разработки, однако при этом она игнорирует тот факт, что для США, Японии и РК КНДР представляет реальную угрозу.

Шесть — семь лет назад руководство России понимало, что японо-американское сотрудничество по ПРО не направлено против России. Тем не менее после того, как Москва оказалась в конфронтации с Западом из-за аннексии Крыма, она быстро превратилась в пострадавшую сторону. Сейчас Кремль открыто заявляет, что доверять можно только военной мощи.

Японцев разочаровали слова Путина о том, что если передать Японии Шикотан и Хабомаи при действующем японо-американском соглашении о безопасности, там сразу же будут построены американские военные базы, что недопустимо, поэтому нельзя возвращать Японии даже два острова.

Этот отказ не удивил меня, поскольку я всегда внимательно следил за действиями, идеями и психологией российской стороны. Японо-американское соглашение о безопасности существовало и ранее. Сейчас Путин просто использовал его в качестве новой отговорки, чтобы не возвращать хотя бы два острова.

Путин выразил опасения в связи с этим соглашением еще в ходе своего визита в Японию в декабре прошлого года. Проблема заключается в том, что несмотря на экономическое сотрудничество, которое с энтузиазмом развивает премьер-министр Японии Синдзо Абэ, при администрации Путина позиция РФ в отношении Японии становится все более жесткой, а территориальные переговоры оказались в тупике.

Даже совместные исследования возможности реализации совместной хоздеятельности на четырех островах, о чем было достигнуто соглашение в ходе апрельской встречи в верхах, забуксовали уже на этапе переговоров, поскольку позиции сторон отличаются: российская сторона хочет, чтобы деятельность велась по российским законам, а японская — в соответствии с «особой системой».

Власти Японии разрекламировали соглашение о совместной хоздеятельности, достигнутое в конце прошлого года, будто бы оно будет способствовать подписанию мирного договора, однако я раскритиковал это соглашение: оно не более, чем новый барьер. И я думаю, я был прав.

Можно сделать что-то значимое и не противоречащее законам, однако совместная хоздеятельность не будет реализована по-настоящему.

После встречи Абэ и Путина в Лиме в ноябре прошлого года в Японии сообщалось о раздражении японского лидера. Также распространился пессимизм по поводу территориальных переговоров. Заявление Путина, озвученное 1 июня, только подтвердило эти опасения.

© РИА Новости, Михаил Климентьев

Президент РФ В. Путин принял участие в саммите АТЭС в Перу Японские СМИ назвали жесткую позицию главы РФ в ходе декабрьской встречи «гневом Путина» (еженедельник «Асахи»), а также «резкими изменениями в поведении Путина» (агенство «Бунсюн»), однако это говорит о том, что они всего лишь переложили ответственность за свой многолетний оптимизм на российского президента.

Путин ввел в заблуждение японские власти, большинство экспертов по России и СМИ своими мягкими заявлениями о «хикивакэ», «компромиссе» и «важности подписания мирного соглашения».

При этом СМИ Японии игнорировали жесткие высказывания российских правительственных источников и политологов о том, что даже два острова не будут возвращены ни при каких условиях (май 2016 года, «Эксперт»), а также слова Путина о том, что территориального компромисса не будет, несмотря на экономическое сотрудничество (сентябрь 2016 года). Они считали их тактикой ведения переговоров, в результате чего политики и простые японцы оказались во власти иллюзий.

Действительно, в сентябре 2005 года Путин заявил: «Южные Курилы стали российскими по результатам Второй мировой войны. Это признано в соответствии с международным правом». После этого глава России только укреплял эту позицию.

На самом деле Путин сам подписал Иркутскую декларацию 2001 года, которая признала важность Токийской декларации о решении территориальной проблемы и подписании мирного договора, и российско-японскую программу действий 2003 года. То есть он признал существование нерешенной территориальной проблемы.

Тем не менее в марте 2012 года, комментируя «хикивакэ», Путин сказал, что суверенитет останется у России, даже если два острова будут переданы Японии, однако японские СМИ широко сообщали только о «хикивакэ», проигнорировав вопрос суверенитета.

Говорить о гневе и изменениях, произошедших в Путине, надо было еще в 2005 году. Кстати, когда я общался с Путиным в 2006 году, я раскритиковал его в связи с изменениями в отношении к Японии.

Я поддерживаю энтузиазм премьера Абэ в отношении урегулирования территориальной проблемы, но я не считаю политику в отношении России логичной. Когда Путин ужесточил свою позицию по территориальной проблеме, Токио начал реализовывать «новый подход», прекрасно понимая, что эта проблема не сдвинулась ни на сантиметр и что Кремль положил территориальный вопрос под сукно. Естественно, российская сторона подумает, что она поступала правильно, и только ужесточит свою политику.

Русские с радостью пользуются сближением, но на слабых смотрят свысока. Нашей стране следует развивать экономическое сотрудничество и территориальные переговоры сбалансированно.