Взяли в «Кольцо»
Валерий Гергиев и Мариинский театр ошеломили Москву, исполнив первую часть вагнеровского «Кольца нибелунга».
Мариинка наведывается в столицу нередко. Однако с этого сезона у первенствующего петербургского коллектива и, безусловно, одного из ведущих мировых арт-брендов появился собственный абонемент в Московской филармонии. Зрителям представят оперы «Симон Бокканегра» и «Пиковая дама», еще три вечера будут посвящены 85-летию живого классика Родиона Щедрина. Но начать решили, конечно же, с Вагнера — наиболее почитаемого Валерием Гергиевым композитора.
Вагнеровские традиции в России издавна живут прежде всего в Мариинке: до революции именно здесь регулярно ставились опусы сумрачного германского гения, да и в советские годы в Кировском про него не забывали. Но эпоха Гергиева — настоящий бум вагнерианства: сегодня театр имеет в своем репертуаре сразу восемь опер композитора, включая цикл «Кольцо нибелунга».
Кажется, маэстро знает какую-то тайну, имеет особый ключ к пониманию вагнеровских партитур. В прочтении Гергиева чувствуется неподдельный энтузиазм и бесконечная любовь к загадочному миру реформатора-эпика. Предвечерье «Золото Рейна», с которого стартовал мариинский абонемент, подтвердило эту истину. Нельзя сказать, что опера прозвучала идеально, но общий тонус невероятен как по отдаче, так и по энергетическому выплеску. Класс мариинского оркестра, помноженный на вживленность вагнеровских опусов в пальцы музыкантов, выдавал необыкновенное качество. Сочные, тембрально богатые струнные, победные духовые, точные, буквально разящие ударные вдохновенно живописали мир небожителей и сверхчеловеков древнегерманского мифа.
Суровая сказка в концертном исполнении предстала торжеством музыки, зримых образов, рожденных вдохновенной игрой и не менее вдохновенным пением. Никаких «подпорок» в виде сомнительной театрализации. К «Золоту» в постсоветской Мариинке подступались не раз, и каждое режиссерское прочтение (один из этих экзерсисов — от немца Йоханнеса Шаафа — Москва видела в 2001-м на «Маске») вызывало вопросы, если не недоумение. Стерильный, казалось бы, концертный формат оказался увлекательнее любого спектакля. Лишенный надуманной концептуальности, вагнеровский опус предстал увлекательным и живым, полным смыслов и эмоций — не искусственно сконструированных, а естественно проистекающих из порывов самой музыки.
Пели только свои: театр обошелся без приглашенных звезд. Понять Гергиева несложно: имея в штате столь ровный, сбалансированный, качественный состав, нет никакой необходимости прибегать к вливаниям извне. С волнующими переливами вступления, живописующего рейнские волны, появляются элегантные русалки Воглинда (Жанна Домбровская), Вельгунда (Юлия Маточкина) и Флосхильда (Екатерина Сергеева) с голосами гибкими, пластичными, как сама река. Их оппонент — злобный Альберих в исполнении Владислава Сулимского — изумляет чудесами вокализации и чеканной артикуляции. Его обманутый, обделенный брат Миме — роль эпизодическая, но благодаря экспрессивным, на грани истерики жалобам Андрея Попова запоминающаяся наравне с главными персонажами.
Как и полагается, обитатели Валгаллы обладают неземными голосами. Непостоянный и саркастичный бог огня Логе — твердый, как алмаз, спинтовый тенор Михаил Векуа; заливающий зал звенящими теноровыми обертонами — повелитель света Фро Дмитрия Воропаева; шумящий не всегда по делу Доннер — шершавый и зычный бас Илья Банник; грозный Вотан — объемный и пронзительный драмбаритон Евгений Никитин; неистовая в своих бесконечных претензиях к супругу хозяйка ареопага Фрика — безграничное меццо Екатерина Семенчук; прекрасная богиня юности Фрейя — нежное, но звучное сопрано Оксана Шилова; властительница подземелья Эрда — темное и терпкое меццо Анна Кикнадзе, у которой вдруг невероятно весомо зазвучал нижний регистр.
Не подвели также великаны Фазольт и Фафнер: пара ненавидящих друг друга братьев была убедительно озвучена могучими басами Юрием Воробьевым и Павлом Шмулевичем. В памятный вечер в Зале Чайковского повеяло Байройтом. По качеству и вдохновенности прочтения концерт оказался на уровне самых высоких мировых стандартов. При этом публике предъявили русского Вагнера с особой выразительностью и чрезмерной роскошью голосов и оркестровых красок. Чем, собственно, выступление и ценно.