Как разрушали Союз нерушимый
Ровно 30 лет назад жизнь в стране круто переменилась. 10 марта 1985 года ушел в мир иной долго и тяжело болевший Константин Черненко, последний из плеяды кремлевских старцев. На следующий день срочно созванный внеочередной пленум ЦК КПСС избрал генсеком небывало молодого для такой должности Михаила Горбачева ему только исполнилось 54.
Это уже потом, на апрельском пленуме он объявит о реформировании и ускорении, в мае впервые произнесет свое знаменитое «всем нам надо перестраиваться», слово подхватят, и оно станет определяющим для описания эпохи, пришедшей на смену развитому социализму и едва не приведшей страну к катастрофе. Но все это будет позже. А пока на политическом олимпе при таком обилии конкурентов оказался именно Михаил Сергеевич. Споры о том, что стоит за этим и последующими событиями, были они объективно неизбежными или оказались инспирированными некими внешними силами, не утихают по сей день.
Без признаков кризиса
О Советском Союзе наши «друзья» как вовне, так и внутри страны создали немало мифов. Один из них гласит, что к моменту прихода к власти Горбачева СССР уже был «тяжело болен» и по всем статьям безнадежно отстал от передового Запада. И держался исключительно за счет высоких мировых цен на нефть.
Однако начнем с того, что в середине 80‑х СССР по многим направлениям вышел в мировые лидеры. Обладал уникальной постоянно действующей орбитальной станцией «Мир». Строил большегрузные автомобили, экскаваторы, самолеты, корабли, космические аппараты, приборы, не имевшие аналогов в мире. На высоте был советский экспорт. Причем далеко не только сырьевой. Один только ЗИЛ продавал свои грузовики в 51 страну мира. О качестве продукции того времени говорят и одноименные холодильники, знаменитые своей «неубиваемостью» и работающие у некоторых на даче до сей поры. Страна располагала внушительным золотым запасом. Экономика была стабильной. В своей работе «Зачем повторять миф, будто экономика СССР рухнула из-за цен на нефть?», профессор Сергей Кара-Мурза пишет: «Динамика трех показателей — инвестиций, производства и потребления — не проявила накануне перестройки никаких признаков кризиса». И далее, на примере конкретных цифр убедительно доказывает, что к моменту прихода к власти Горбачева экономика СССР не демонстрировала никаких фундаментальных признаков кризиса, тем более катастрофы. Главным же ресурсом страны было население — образованное, трудолюбивое и в абсолютном большинстве вполне лояльное к власти.
Теперь о том, что касается якобы смертельного для СССР отключения «нефтяной капельницы». «В 1988 году экспорт топлива и электричества из СССР составил 28,2 млрд. руб., а ВНП (валовой национальный продукт) СССР был равен 875 млрд. руб. Две трети экспорта шли в соцстраны по долгосрочным соглашениям, экспорт энергоносителей за валюту — 1,03% от ВНП СССР (в долях ВВП это 0,59 %). Ясно, что снижение цены нефти на треть не только не могло привести к краху экономики: она этого не заметила!» — пишет Кара-Мурза.
Про закупорку социальных лифтов, что также ставилось в вину советскому строю, вообще говорить как-то неудобно. Иначе возникает резонный вопрос: как же при таких условиях 47-летний Горбачев 27 ноября 1978 года был избран секретарем ЦК КПСС, а в 1979 — кандидатом в члены Политбюро ЦК?
Отпуск для конкурента
С личностью Горбачева, его восшествием во власть и шестилетним пребыванием на посту руководителя страны связано немало любопытных фактов. Вот лишь некоторые из них. Практически все отцы-идеологи перестройки и будущие могильщики Советского Союза были выдвиженцами Андропова. При этом Юрий Владимирович способствовал их личному знакомству, сближению, формируя таким образом некую команду или, если угодно, группировку. В последующем это сыграет важную роль в приходе к власти Горбачева. Именно Андропов поставил на ключевую должность заведующего отделом организационно-партийной работы ЦК Егора Лигачева. О тех днях Егор Кузьмич вспоминать не любит, мобильный телефон, по словам его сына Александра, с собой не носит, от встреч с журналистами, в том числе и с корреспондентом «Культуры», уклоняется, ссылаясь на плохое самочувствие, а на время перестроечного юбилея уехал в один из подмосковных санаториев.
Но наверняка ему есть что рассказать. Недаром его бывший помощник Валерий Легостаев напишет о тех днях: «Блистательной в техническом отношении назвал бы я организацию Лигачевым заключительного этапа операции по избранию Горбачева генеральным секретарем». Черненко умер в воскресенье 10 марта в 19.20, а уже на следующий день в 17.00 собрался Пленум ЦК, проголосовавший за Горбачева. «Оперативность, беспримерная за всю историю партии, — отмечал Легостаев. — И, может быть, столь же циничная. События развивались столь стремительно, что большинству членов Политбюро, еще вчера и не помышлявших о выдвижении Горбачева, не было оставлено ни малейшего шанса согласовать и консолидировать свои позиции». В 2004 году Легостаев при довольно странных обстоятельствах попадет на Кипре в автомобильную аварию и погибнет.
Для усиления поддержки будущего первого лица была проделана титаническая работа на местах, начатая, надо полагать, еще при жизни Черненко, в чьем близком уходе мало кто сомневался. Ко времени проведения пленума Лигачев сумел заменить 70 % первых секретарей обкомов и крайкомов своими людьми, готовыми выполнить любое его указание. И в нужный момент они не подвели. Вот что вспоминает о тех днях бывший помощник Горбачева, а впоследствии заведующий общим отделом ЦК Валерий Болдин: «У меня были доверительные отношения с секретарями обкомов, и они говорили откровенно, что знают о Горбачеве мало, а то, что знают, — так не приведи Господи». И тем не менее
Главные конкуренты Горбачева были разными способами нейтрализованы. Например, первого секретаря Московского горкома партии Виктора Гришина заблаговременно лишили шансов на первенство, дискредитировав скандалами со взятками и хищениями в столичной торговле — в частности, это дело директора Елисеевского гастронома Соколова. Причастность Гришина к этому была не доказана, но, как говорится, «осадочек остался». Про секретаря Ленинградского обкома Григория Романова распустили слух, будто своей дочери он устроил свадьбу не где-нибудь, а в самом Таврическом дворце! А по стране пошла гулять фразочка: двух Романовых (имеется в виду и царская династия) история России не выдержит. А ведь по словам тогдашнего председателя КГБ Виктора Чебрикова, именно Романова хотел видеть после себя на посту генсека Юрий Андропов. Однако не все с этим были согласны, и тогда временной, компромиссной фигурой был поставлен Черненко. Но когда настало время искать преемника уже ему, то по загадочному стечению обстоятельств Романов оказался в отпуске — в Паланге. Позже он расскажет, что ни его, ни других оппонентов не известили о внеочередном пленуме ЦК КПСС, состоявшемся на следующий день после кончины Черненко.
Еще один конкурент Горбачева, первый секретарь ЦК Компартии Украины Владимир Щербицкий, которого по свидетельствам членов Политбюро Гришина и Капитонова, еще сам Брежнев видел своим преемником, накануне рокового пленума был направлен с визитом в США. Узнав о смерти Черненко, он поспешил домой, но, удивительное дело, на обратном пути его самолет был под каким-то незначительным предлогом задержан в аэропорту Нью-Йорка, так что весть об избрании Михаила Сергеевича генсеком он получил на борту.
Интриги добавляет и такой не очень известный факт: в период подбора кандидатов и формирования своей команды Андропов, будучи председателем КГБ, разумеется, в рамках укрепления социалистической законности, провел через Политбюро решение, в соответствии с которым упразднялась проверка по спецканалам КГБ лиц, поступающих на работу в партийные органы. Дальше — больше. Когда в ноябре 78-го Горбачев вступает в должность секретаря ЦК, в далеких США, на семинаре, посвященном ситуации в СССР, оксфордский профессор Арчи Браун ни с того ни с сего вдруг заявил: «Вчера в Москве произошло событие исключительной важности: на пост нового секретаря ЦК КПСС избран Михаил Сергеевич Горбачев». Провидец?
А вот другое интересное заявление, его сделал выдающийся социолог и писатель Александр Зиновьев, эмигрировавший из СССР, проживший на Западе более двадцати лет и в склонности поддерживать «коммунистический режим» не замеченный. Так вот, в апреле 2001 года в интервью одной из газет он сказал: «Именно приход Горбачева к высшей власти и перестройка послужили решающим событием, которое ввергло нашу страну в состояние кризиса и краха… Это была грандиозная диверсионная операция со стороны Запада. Еще в 1984 году люди, которые активно работали над разрушением нашей страны, говорили мне: «Подождите год, и на русском престоле будет сидеть наш человек».
Словом и сломом
Первоначально политэкономическому курсу, провозглашенному новым генсеком, было дано следующее определение: «Перестройка — это решительное преодоление застойных процессов и слом механизма торможения, создание надежного и эффективного механизма ускорения социально-экономического развития общества, придание ему большего динамизма». В этом витиевато-абстрактном наборе слов самым важным является четкая установка на «слом». Одним из условий успеха провозглашенных преобразований Горбачев назвал гласность. В январе 87-го он заявил: «В советском обществе не должно быть зон, закрытых для критики». Это еще одна важнейшая установка. При помощи этих двух ударных инструментов — слома и критики — собственно, и начала осуществляться перестройка. Последовали морально-идеологическое развенчание и очернительство всего и вся, раскачивание и дезорганизация работы всех систем и механизмов государственной машины, выбивание опытного и наиболее преданного идее социализма кадрового состава, искусственное погружение страны в пучину тотального дефицита. Провоцирование и раздувание межнациональных противоречий. Стремительная сдача всех позиций на международной арене. И как закономерный итог — крушение СССР и всей системы социализма.
За время перестройки произошла масса труднообъяснимых, но, по-видимому, имеющих определенную логику событий. 26 апреля 1986 года случается чудовищная по своим масштабам и последствиям авария на Чернобыльской АЭС. Причины взрыва реактора толком не ясны до сих пор. По горячим следам расследование случившегося вел ученый кристальной честности — академик Валерий Легасов. И, по-видимому, до чего-то докопался. Во всяком случае, за день до того, как должен был огласить результаты своего расследования на заседании Политбюро, неожиданно покончил жизнь самоубийством. После аварии лидер компартии Украины Щербицкий получил указание из Москвы и лично от Горбачева не создавать паники и не разглашать информацию о Чернобыле. Более того, Щербицкий не только лично присутствовал на последовавшей через несколько дней первомайской демонстрации в Киеве, но его принудили взять с собой на трибуну и внуков. Спустя короткое время, ситуация с Чернобылем была использована для дискредитации как партии, так и лично Щербицкого, и 28 сентября 1989-го по настоянию Горбачева он ушел в отставку.
Через год после Чернобыля, 28 мая 1987 года, «чудесным» образом избежав перехвата советскими силами ПВО, на Красной площади приземлился легкомоторный самолет немецкого летчика-любителя Матиаса Руста. За чем последовали дискредитация и разгром советского генералитета во главе с министром обороны СССР Сергеем Соколовым. «Нет никаких сомнений, что полет Руста был тщательно спланированной провокацией западных спецслужб, — убежден генерал Петр Дейнекин, в то время командующий 37‑й воздушной армией, а в последующем — главком ВВС СССР, стран СНГ и России. «И, что самое важное, — подчеркивает генерал, — проведена она с согласия и с ведома отдельных лиц из тогдашнего руководства Советского Союза». Вполне исчерпывающе.
Тем временем перестройка шагала по стране. Если в 1985 году СССР практически не имел внешнего долга, то в 1987‑м он составлял уже 39 млрд. долларов, а к концу 1991-го — почти 120 млрд. Что удивительно, запасы золота в казне тоже значительно подтаяли. Если Горбачеву в начале правления достались 719 тонн, плюс ежегодная добыча в 220 тонн, то в 1991‑м Григорий Явлинский, отвечавший за переговоры с «большой семеркой», объявил, что золотой запас страны — примерно 240 тонн. Куда что делось?
Сегодня Горбачев самый популярный на Западе советско-российский политик. Ему умело создан ореол никем не понятого человека, опередившего свое время. Хотевшего «как лучше», но столкнувшегося с грубой реальностью окружающего мира и «неправильного народа», которые все испортили. У нас же в России за прошедшие с той поры годы перестройка, а равно и крушение СССР, к сожалению, так и не стали предметом тщательного и гласного анализа.