ВГИК: трудно первые сто лет

2 сентября стартовал сто первый учебный год старейшей киношколы мира. Вместе со студентами юбилей встретил спикер Государственной думы, в июле возглавивший попечительский совет института кинематографии. Вячеслав Володин отметил: «ВГИК сделал все для того, чтобы мы лучше знали свою историю, традиции, берегли наши духовные ценности. И конечно, приумножали и сохраняли наше искусство, которое настолько богато, настолько многогранно».

Что такое сегодняшний ВГИК? На юбилейной пресс-конференции «Культура» пообщалась с ректором Владимиром Малышевым и ведущими мастерами кузницы российского кино.

Владимир МАЛЫШЕВ:

— ВГИК — ​очень неплохое учебное заведение, но, как у любого живого и трудоспособного организма, у него есть определенные недостатки. Однако слухи о том, что он постарел, покрылся паутиной, сильно преувеличены. Мы живы, здоровы, бодры, у нас замечательные талантливые студенты и педагоги, очень сильный состав, соблюдающий и почитающий традиции, заложенные нашими основателями. Прежде всего, мы даем хорошее общегуманитарное образование, которым должен обладать каждый драматург, режиссер, актер, оператор и художник. Вторая, не менее важная традиция — ​индивидуальный подход к студентам. Каждый мастер набирает и обучает по-своему. Измерить эффективность учебного процесса можно только качеством фильмов, спектаклей, творческих работ и тем, какое место они занимают в большом кино. Тут есть вдохновляющие примеры. Наверняка вы слышали о молодом выпускнике Борисе Акопове. Он снял на нашей студии полнометражный фильм «Бык», отмеченный главными призами «Кинотавра» и Карловых Вар. Два года назад подобных успехов добился Александр Хант, сделавший картину «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов». Сегодня в производстве студии четыре полнометражных дебюта.

Юбилей — ​не только праздник. Нам важно сделать что-то полезное для нашего университета и, как бы громко это ни звучало, всего общества. Мы отметили столетие поездками по странам СНГ с мастер-классами, показами, творческими встречами. Показали дипломные работы лучших вгиковцев прошлых лет и современные картины — ​убедились, что очень нужны коллегам, заключили договоры о сотрудничестве. Организовали фотовыставку. Издали двухтомник воспоминаний бывших студентов и книгу «Хочу поступить во ВГИК» с личными делами и автобиографиями именитых выпускников. На выделенные правительством деньги переоснастили учебную киностудию. Последнее особенно важно — ​студенты должны обучаться новым технологиям, а они быстро устаревают, каждые три года нужно внедрять инновации, иначе выпускники останутся невостребованными…

У нас много друзей и недоброжелателей. Это нормально. Например, один из наших выпускников предложил организовать второй ВГИК в Северной столице. Почему бы нет? Но любые преобразования интересны прежде всего тем, кому и зачем они нужны. Главное, чтобы нам не мешали заниматься делом. Я согласен сотрудничать с любым критиком, готовым усовершенствовать учебный процесс. Мы открыты дельным предложениям, официоз ВГИКу не свойственен. Многие выпускники отмечают, что в нашем вузе можно посещать все занятия, а можно просто бродить по коридорам, общаться в столовой или общежитии и стать выдающимся кинематографистом. С некоторой натяжкой, это действительно так. Научить снимать кино можно, а вот сформировать художника — ​нет. Мастер лишь подводит ученика к той грани, где тот сможет реализовать природный талант. Старшие коллеги помогают младшим дозреть, проявиться и выйти наружу — ​этот товарищеский климат позволяет создать уникальную доверительную атмосферу.

Но главную проблему ВГИКа может решить лишь государство. Ежегодно Министерство образования повышает плату за обучение. Несколько лет назад год обходился студенту в 220 000 рублей. Затем ставка выросла до 290 000, далее до 330 000, сегодня это 480 000 рублей. Неподъемная сумма отсекает от ВГИКа не только талантливых ребят, но и все регионы России. При этом нашу эффективность измеряют количеством платников… Для творческих вузов это невозможная ситуация. И нам, и стране нужны таланты, а не отчетные показатели.

Тем не менее в этом году у нас сумасшедший конкурс. Раньше на 25 мест актерской мастерской претендовали две с половиной тысячи человек, на 20 позиций режиссерского факультета подавали заявки шестьсот абитуриентов. В 2019-м на эти отделения поступали четыре и почти две тысячи человек. Причем набор качественно отличается от прошлых лет — ​к нам пришли ровесники нового века, более глубокие, уравновешенные, самостоятельные ребята. Показателен пример студента, в 14 лет сумевшего запустить в интернете сбор средств и восстановить разрушенную церковь…

Недостатка в талантах мы не испытываем, но поток ребят из регионов практически иссяк. О новых Шукшиных пока приходится забыть. Это очень больно и несправедливо.

Владимир МЕНЬШОВ:

— В полной мере оценить феномен ВГИКа я не могу; существует комплекс причин, делающих его уникальным учебным заведением. В одном месте собираются сверстники, обучающиеся разнообразным кинематографическим дисциплинам — ​ребята проникаются проблемами друг друга и на порядок глубже начинают понимать кинематографическую жизнь. Возникает синергетический эффект, который трудно предусмотреть и невозможно вообразить. Взаимопроникновение и взаимообучение входит в систему нашей творческой работы. Все, кто вспоминает вгиковские годы, отмечают, что девяносто процентов обучения проводили в коридорах, в общении друг с другом. В актерском и режиссерском деле педагог может научить весьма немногому, главное идет от показов, наблюдений, взаимодействия белой и черной зависти — ​как так, у кого-то все получается, а у меня пока нет?.. В этом живом и ревнивом интересе — ​соль вгиковского кинообразования.

Вадим АБДРАШИТОВ:

— Никогда не думал, что стану преподавателем, долго сопротивлялся предложениям возглавить мастерскую. Прежде всего потому, что это чудовищно ответственное дело. После определенных тестов можно сказать молодому человеку: «Из тебя может получиться актер». Но заявить: «Ты станешь режиссером» — ​невозможно никому и никогда. Поступившие на наш факультет с первых шагов ощущают себя без пяти минут мастерами, а это очень опасно — ​впоследствии неизбежны разочарования, большинство приходит к осознанию ошибки в выборе профессии. Случается, человек замечательно проявляет себя на первом и втором курсе, а затем пропадает, выгорает, не реализуется. Это страшно. Я каждый раз прихожу в ужас перед приемными экзаменами. Тем более сегодня: год от года наши абитуриенты становятся все моложе и моложе. Вчерашние 18-летние не похожи на сегодняшних. Что мне остается? Невольно подыгрываю поступающим, понимая, как невысок наш КПД, — ​на лучших курсах в профессии реализуются от силы пять человек. Должны совпасть определенные свойства исторического времени и уникальные личные качества мастера. Так было в нескольких мастерских Ромма, откуда вышли Тарковский, Шукшин, Смирнов, Михалков…

Современный ВГИК разительно отличается от тех легендарных лет, он почти превратился в детский сад. Почему это произошло? Современное законодательство таково, что идеальным абитуриентом вуза стал выпускник средней школы. Такого никогда не было. На моем курсе режиссуре учились взрослые, сформировавшиеся люди. Непрерывный процесс обмена имеющимся жизненным опытом делал вуз уникальным. Недостаток последнего сильно сказывается на качестве творческого образования — ​результат мы видим и на больших экранах, и в телевизоре. Эта проблема касается всех творческих вузов и сказывается прежде всего на будущих драматургах, режиссерах, литераторах. Минимальный жизненный опыт необходим любому художнику как воздух, ведь даже семнадцатилетний человек колоссально отличается от 22-летнего.

Уже пятнадцать лет мы пытаемся вести переговоры с Госдумой и министерствами — ​просим допустить к поступлению на бюджетные места людей, «замаранных» предыдущим высшим образованием. Нас безоговорочно поддержал Минфин. Нам все кивают, соглашаются, но ничего не делают. Правда, справедливости ради замечу: год назад нас услышал президент, выделив 20 грантов на бесплатное обучение во всех творческих вузах на композиторов, дирижеров, режиссеров, драматургов. Они работают в тех случаях, когда перспективный студент, обучающийся за деньги, становится неплатежеспособным. Но нам критически необходим поток людей сформировавшихся, успевших почувствовать свое призвание.

Сегодня так же остро стоит проблема с трудоустройством. Раньше каждый выпускник ВГИКа был при деле. Не все получали постановки, многие становились вторыми режиссерами или ассистентами, но всех этих людей брала на контроль специальная комиссия. Ни один не оставался безвестен, все про всех знали. Сегодня, покинув стены вуза, человек растворяется в пространстве. Мы представляем молодых режиссеров продюсерам на фестивалях, помогаем подготовить портфолио, используем личные связи, но всего этого оказывается недостаточно. В Советском Союзе каждый выпускник был обязан отработать по профессии хотя бы три года, и это было правильно. Через эту школу жизни прошли абсолютно все мастера литературы и кинематографии, за двумя-тремя исключениями. Благополучнее всех сегодня выглядят документалисты. Дела у них обстоят лучше, серьезнее во всех смыслах слова, в их картинах существует и познавательное, и сущностное начало.

Владимир ХОТИНЕНКО:

— Многие проблемы, требующие решений, не входят в компетенцию ВГИКа, они касаются всех творческих вузов. Главная беда — ​невозможность приема на бюджетные места людей, имеющих высшее образование, и чрезмерно высокая плата за обучение. Такова система. Но остаются рабочие трудности. Например, у нас есть уникальная студия, но ее мощностей не хватает для всех набранных мастерских. С другой стороны, это обстоятельство помогает приготовиться к творческой жизни, которая начнется после инкубатора. Ключевая проблема, не имеющая ни малейшего отношения к ВГИКу, — ​дикое падение образованности абитуриентов. Но мы не посыпаем голову пеплом, а исправляем ситуацию на первых курсах. Вполне успешно — ​каждый желающий получить классическое академическое образование выйдет из наших стен зрелым человеком. Но что будет дальше?

Когда я только начинал работать, с удивлением узнал, что кино снимают процентов тридцать выпускников режиссерского факультета. Сейчас все стало еще жестче, на порядок усилилась конкуренция, и, если хотя бы двадцать процентов моих выпускников реализуются в профессии, буду искренне рад. На первом занятии я предупреждаю: вы вступили в бурную реку, нужно много работать, а успех в нашем деле определяют иные силы.

Уровень кинематографа во многом определяется запросами публики. Как-то у Хичкока спросили, мог бы он снять не хоррор, а мюзикл? Он ответил: «Нет, ведь если я сниму музыкальную ленту, все будут сидеть и ждать, когда умрет кто-нибудь из кордебалета…»

Владимир ГРАММАТИКОВ:

— Проблемы с молодняком возникли не вчера. В советские годы Министерство образования рекомендовало ВГИКу не увлекаться возрастными, принципиальными студентами, отдавать предпочтение школьным выпускникам. Сейчас эта политическая тенденция приобрела иной масштаб и породила новые проблемы, но суть ВГИКа не поменялась: наша главная задача — ​синтезировать наследие и современные форматы, объединять воспитанников всех факультетов, учиться сотрудничеству. Это не всегда получается, ведь у каждого мастера своя программа, но мы постоянно ищем и находим совместные проекты.

У меня был конкурс 220 человек на место. Казалось бы, выбор неограничен. Но тем нагляднее проявляется колоссальная проблема — ​недостаточное образование. К нам приходят недоученные дети. Как быть с этой катастрофой? Мы разработали специальные методики. Например, я прошу педагога по технике речи сразу не принимать предлагаемый студентом отрывок, а заставить его почитать других классиков — ​так за два года ребята добирают культурный багаж.

Сегодня фантастически быстро меняются технологии, и меня бесконечно радует, что развитие спецэффектов избавило сюжетные кадры от чрезмерной агрессии. Недавно огромные деньги тратились на имитации взрывов и кошмарных катаклизмов. Сейчас компьютерные ноу-хау стремятся быть малозаметными и правдоподобными, работать на атмосферу, создание уникальной среды — ​такой, как в «Книге джунглей» или «Короле Льве» Джона Фавро. Казалось бы, какое отношение этот тренд имеет к актерскому цеху? Самое непосредственное: открывающиеся возможности требуют новых технологий кинообразования.

На первом курсе мы сделали картину «Лето Господне» по мотивам книги Шмелева, на следующем обратились к современной драматургии. Познакомились с тольяттинским драматургом, он предложил написать каждому из моих ребят по монологу. Приехал во ВГИК, прожил месяц в общаге, снял на камеру тридцать исповедей, вернулся домой и, «отжав» материал, оставил по 7–8 минут глобальных высказываний студентов. Получился сильный, жесточайший материал. Шестеро ребят категорически отказались предавать свои слова гласности. Остальных мы пересняли крупным планом и смонтировали «Монологи о времени и о себе». Далее пригласили Санкт-Петербургского коуча, работающего по методу Михаила Чехова. Он помог нам подготовить фильм по сонетам Шекспира, защита прошла блестяще. Сейчас ребята научились работать на камеру, и мы начали готовить проект по рассказам Шукшина в интерьерах, декорациях и мизансценах с участием третьекурсников — ​учеников оператора Игоря Клебанова и режиссера Александра Котта.

Михаил АГРАНОВИЧ:

— Кинокамеры сегодня стали значительно легче, главным образом этим фактом объясняется приток девушек в операторский цех. На качестве образования гендер не сказывается, ведь для поступления на наш факультет нужно предложить тридцать авторских фотоснимков. Поэтому у нас относительно скромный конкурс, 250 человек на двадцать мест.

Главной проблемой абитуриентов остается невежество: из десяти поступающих лишь восемь знают, кто написал «Анну Каренину» (и здесь у девушек есть преимущество, они больше читают).

Но в целом ситуация выглядит катастрофично — ​мы все-таки должны ориентировать студентов на реализацию в искусстве. Наверное, это не совсем правильно, ведь кино сильно изменилось и стало больше напоминать развлекательный аттракцион… Многие ли воспользуются нашими уроками? Не думаю. Большинство выпускников сегодня уходят на телевидение, а у меня складывается впечатление, что большинство современных телесериалов снимает компьютер. Именно поэтому я стараюсь всегда приглашать воспитанников на съемки — ​узнать профессию изнутри, ощутить атмосферу площадки и вкус подлинного творчества.

Фото на анонсе: Антон Новодережкин/ТАСС