Андрей Эшпай: «Не жалей себя и не прячься»
В Москве на 91-м году жизни скончался композитор Андрей Эшпай.
Песни Два берега, «Я сказал тебе не все слова», «Отчего, почему...», «Москвичи» («Сережка с Малой Бронной»), «А снег идет»... Музыка к фильмам «Адъютант его превосходительства», «Майор Вихрь», «Приходите завтра», «Карьера Димы Горина», «Трактир на Пятницкой»... Многочисленные академические произведения оперетты, балеты, симфонии, концерты, камерно-инструментальные сочинения...
15 мая классику отечественной музыкальной культуры, народному артисту СССР, лауреату Ленинской и Государственной премий, ветерану войны, орденоносцу исполнилось 90 лет. Собеседник «Культуры» — композитор Андрей Эшпай.
культура: Как самочувствие, Андрей Яковлевич?
Эшпай: В целом не жалуюсь, но, как говорится, знавал и лучшие времена. Всегда был относительно легок, бодр и подвижен. Но вот, не так давно упал — причем довольно жестоко: некоторые кости не выдержали. Однако, хоть это и серьезно изменило мою жизнь, следую высказыванию Черчилля: «Никогда не сдавайтесь». Впрочем, разумеется, не один он так говорил. Сейчас, по мере возможностей, восстанавливаюсь.
Знаете, что меня немного раздражает в подобных ситуациях? Ненужные советы. Людям свойственно увещевать друг друга: «Берегите себя, будьте осторожны». Всегда думаю: какая чушь и нелепость. Разве кто-нибудь специально ведет себя неосторожно? Разве кому-то нравится падать и калечиться? Вы просто идете и поскальзываетесь на арбузной корке. При этом были очень осторожны — просто вам в голову не могло прийти, что эта самая злосчастная корка подстерегает в определенном месте в определенный момент. Такова жизнь. Недаром ведь существует поговорка: знал бы, где упасть, — соломку подстелил.
культура: Этот неудачный эпизод как-то сказался на Вашем творчестве?
Эшпай: Постоянно работаю. В этом смысле особых изменений, слава Богу, не произошло. Недавно закончил симфоническое произведение памяти Евгения Кирилловича Голубева (советский композитор и драматург, ученик Николая Мясковского, народный артист России. — «Культура»). Это сочинение будет исполнено аккурат в мой день рождения в Большом зале Консерватории.
культура: Чем руководствуетесь, приступая к работе над тем или иным проектом? Ведь заказов, наверное, немало?
Эшпай: Я был лично знаком с Паулем Хиндемитом (немецкий композитор, дирижер, педагог. — «Культура»). Так вот, он в свое время хотел создать музыкальные полотна для многих инструментов. Пример оказался заразительным: я написал крупные концерты для всех инструментов симфонического оркестра — от флейты до тубы и от скрипки до контрабаса.
Что касается непосредственно заказов, то они в наше время связаны прежде всего с киномузыкой. Здесь я должен ознакомиться со сценарием, прикинуть, что к чему. Прислушиваясь к пожеланиям режиссера, все равно делаю так, как чувствую сам. Ибо вмешательства в композиторские дела не приемлю. Водить моей рукой при написании партитуры совершенно недопустимо. И так было всегда — ведь я автор музыки к шестидесяти фильмам.
культура: Творчество Андрея Эшпая разнообразно: из-под Вашего пера, помимо полномасштабных концертов, вышли оперетты, балеты, камерные ансамбли, сочинения для органа, хоры, романсы, песни... Есть ли направление, которое наиболее близко?
Эшпай: Если говорить коротко, это, конечно, симфонический жанр. Поскольку он предоставляет композитору абсолютную творческую свободу: феноменальная совокупность форм, интонаций и выразительных возможностей, неподвластная никакому иному направлению.
А вообще, знание конкретного жанра и наличие профессионализма требуется везде — за что бы вы ни брались. Анатоль Франс как-то сказал: «Искусству угрожают два чудовища: мастер, который не является художником, и художник, который не является мастером». То есть посредственность, возведенная в ранг совершенства, — крайне нелицеприятное зрелище.
культура: Вы всегда трепетно и с большим уважением относились к Марку Бернесу. Которого, при всем пиетете, трудно назвать музыкантом в полном смысле слова...
Эшпай: Верно. Но он — великий артист. Марк Наумович всегда хотел им быть, стал таковым и именно таким в истории останется. Тургеневу принадлежит замечательное наблюдение: «Талант — это подробность». Так вот, у Бернеса столько подробностей, что, отними хоть одну, история отечественного искусства потеряет колоссально много. Мы были с ним в теплых дружеских отношениях. Непростой человек, что и говорить, но при этом тонко чувствовавший окружающих.
Помню, я жил в полуподвале, ко мне в гости ходили через окно. И как-то вечером стучится Марк, говорит: «Андрюш, знаешь, мне тут Женя Винокуров принес замечательные стихи, называются «Сережка с Малой Бронной». Уверен, у тебя получится, напиши, пожалуйста, музыку». И чуть ли не при нем я ее написал.
культура: В мае 45-го Вам, фронтовику, встретившему Победу в Берлине, исполнилось двадцать лет. Это самый памятный и светлый день рождения в Вашей жизни?
Эшпай: Безусловно. Но 9 мая 1945 года вспоминается горькими потерями. В ходе Берлинской операции, за несколько дней до Победы, я потерял двух самых близких друзей — Володю Никитинского и Гену Новикова. А сам остался в живых. Хотя все могло обернуться иначе. Если и существовал на войне какой-то рецепт, то он был таков: «Не жалей себя и не прячься. Пуля, если надо, тебя все равно обязательно найдет»...
День Победы — великий праздник. Возможно, самый главный в нашей современной истории. К нежеланию некоторых лидеров других стран посетить Россию и почтить память павших можно относиться лишь с горькой ухмылкой. Все эти показательные околополитические демарши не имеют ровным счетом никакого значения. Войну выиграли русские. В данном случае подразумеваю все население Советского Союза, освободившего мир от фашизма ценой ужасных потерь.
культура: Вернувшись с фронта, Вы решили полностью посвятить себя музыке: училище, консерватория, аспирантура. После этого и вплоть до нынешнего дня Андрей Эшпай и музыкальное творчество — понятия неразрывные. Какие произведения особенно дороги?
Эшпай: Музыкой я действительно жил с ранних лет: еще до войны окончил школу-семилетку имени Гнесиных. Педагог Валерия Владимировна Листова, замечательный, чуткий человек, знала меня с четырехлетнего возраста... А уже на фронте, особенно по мере приближения Победы, желание продолжить профессиональное музыкальное образование оформилось предельно ярко и отчетливо.
Что же касается любимых произведений... Знаете, как говорят, «кривое дитя, да свое». Концерт для оркестра, Второй скрипичный концерт памяти Мясковского, симфоническое произведение, посвященное Голубеву, о котором я упоминал, — да мало ли что еще...
Нелюбимых нет. Возможно, есть более яркие и эффектные, но это уже на усмотрение публики. Просчитывать и предсказывать успех того или иного сочинения — затея неблагодарная. Любое творчество основано на тайне. И когда она раскрывается, мы можем говорить об открытии. В самом широком смысле этого слова.