Галина Маланичева: «Градоначальники часто видят в памятниках лишь обузу»
Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры — старейшая отечественная организация, занимающаяся проблемой сохранения наследия. В ее ведении не только произведения архитектуры и монументального искусства, музеи-заповедники, мемориальные дома, но также шедевры науки и техники. «Культура» поговорила с Галиной Маланичевой, председателем Центрального совета ВООПИиК, о новых законах, деревянном зодчестве и судьбе Зарайска.
культура: Каким памятникам нужна срочная помощь?
Маланичева: Во-первых, усадебным комплексам, например, в Тверской области: многим из них грозит разрушение. Во-вторых, от современной градостроительной политики страдает историческая застройка. Горят дома в Рязани, Самаре. В еще более плачевном состоянии находятся деревянные шедевры, в том числе постройки XVI–XVIII веков, расположенные вдали от городов и сел. В 1960-е годы ВООПИиК, музейщики, деятели культуры всерьез озаботились этой проблемой. Шел снос бесперспективных деревень: люди уезжали, памятники оставались брошенными. Решили, что выходом может стать создание музеев под открытым небом. Так появились «Витославлицы» недалеко от Великого Новгорода, «Малые Корелы» в Архангельской области и музей «Хохловка» в Пермском крае.
Конечно, лучше сохранять здания в естественной среде, но если вокруг никого нет на сотни километров, то они рано или поздно погибнут. Сегодня у этих музеев добавилось проблем. Александр Попов, известный реставратор деревянного зодчества, рассказывал о случаях, когда дом или церковь разобрали, перевезли, а собрать не могут. К сожалению, отрасль испытывает трудности со специалистами.
Под угрозой находятся памятники науки и техники, о которых обычно забывают. Например, ледокол «Ангара». ВООПИиК восстановило его на свои деньги, каждый год проводило ремонт. Потом произошел практически захват судна. Новый хозяин о нем совершенно не заботится. В итоге сложилась критическая ситуация: ледокол может затонуть. Или колесные пароходы: как утверждают эксперты, их осталось всего три. Один — «Благовещенск» — стоит на приколе в Иркутске. Люди просят включить судно в реестр памятников истории и культуры, поскольку есть опасность, что будущие владельцы попользуются им пару сезонов и бросят или полностью переоборудуют салон и каюты. Многие представители культурной общественности, в том числе Никита Михалков, выступают в защиту оставшихся уникальных объектов.
культура: 5 апреля Владимир Путин подписал закон о защитных зонах вокруг объектов культурного наследия. Решение президента вызвало бурное одобрение профессионального сообщества. Что оно даст?
Маланичева: Каждый памятник должен иметь охранную зону. Иначе может возникнуть ситуация, когда отреставрированное здание «потеряется» на фоне разномастной застройки. Важно сохранить среду, иногда целые улицы — в таком случае они объявляются заповедными. Или центр города, где устанавливают особые режимы и регламенты. К сожалению, разработка и утверждение охранных зон — дело небыстрое, они есть лишь у небольшого числа объектов. Остальные же в любой момент могут оказаться в плотном кольце домов.
Закон о защитных зонах — выход из сложившейся ситуации. Эти территории в будущем могут получить статус охранных. А пока надежно предохраняют памятники от разрушения. Для их утверждения не требуется дополнительной экспертизы. Если памятник внесен в реестр и при этом находится в центре города, то по новому закону нельзя строить в радиусе 100–150 метров от него. Если же он расположен за границей поселения — более 200 метров. Эти правила вступят в силу через полгода. Главное теперь, чтобы девелоперы не бросились в спешке застраивать земли — пока у них есть такая возможность.
культура: Можно ли запретить переделывать такие объекты? Недавно власти Нью-Йорка не разрешили Роману Абрамовичу объединить три купленных им дома XIX века в одно поместье.
Маланичева: Вообще-то его должны были предупредить обо всем еще до завершения сделки. У нас купля-продажа подобного имущества осуществляется с заключением охранного обязательства. Владелец четко знает, что можно делать и чего нельзя. Хотя все равно бывают нарушения: то пристроят лишний этаж, то поменяют интерьеры.
культура: И как бороться?
Маланичева: Это непростая задача. Неприкосновенность частной собственности нередко входит в конфликт с законом об охране объектов культурного наследия. Но есть и удачные прецеденты: например, городская усадьба XVIII века Колесникова — Саргиных — Шапатиной на Таганской площади. Прежняя владелица изуродовала дом — добавила еще один этаж. Пять лет Мосгорнаследие боролось за то, чтобы зданию вернули первоначальный вид. Путем выкупа удалось изъять усадьбу у собственника и снести надстройку.
Другой случай: в 2014 году над доходными домами на Фрунзенской набережной возвели мансарды. Общественность срочно обратилась в Мосгорнаследие. С большим трудом здания отстояли: лишние этажи были убраны. А вот подмосковному Королеву повезло меньше. 7 марта 2015 года там уничтожили образец конструктивизма — дом Стройбюро, который буквально за неделю до этого получил статус памятника. Стараниями наших активистов возбуждено уголовное дело, но виновник до сих пор не найден.
культура: Ваши отделения работают по всей стране. Как удается наладить диалог с властями?
Маланичева: Пытаемся донести мысль, что история сохраняется ради молодого поколения: ведь культурное наследие — связующее звено между прошлым и будущим. Градоначальники часто видят в памятниках лишь обузу. И чистосердечно признаются: мол, от них столько проблем (с тем же отселением из ветхого фонда), лучше было бы все снести и построить заново.
Из позитивных примеров — Коломна. Местное руководство осознало, что притягательность города состоит в его культурном потенциале. Люди приезжают, чтобы прогуляться, посмотреть на достопримечательности. В итоге стало развиваться и производство: возродили коломенскую пастилу. Та же судьба, надеюсь, ждет Зарайск, где заканчивается реставрация Кремля. В свое время застройщики не тронули город — из-за того, что он находится достаточно далеко от столицы. Главное, чтобы теперь хорошо провели работы по благоустройству.
Еще один важный момент. К сожалению, наш турбизнес совершенно не заботится о достопримечательностях, благодаря которым развивается. Не существует отчислений на их сохранение. Процветает потребительское отношение, от него, к примеру, страдает Суздаль. Туда приезжает множество туристов, но город до сих пор не может решить инфраструктурные проблемы: местный бюджет слишком маленький.
культура: В 90-е памятникам приходилось несладко. Изменилось что-нибудь за последние годы?
Маланичева: Да, перелом произошел в середине 2000-х. Сейчас сносов стало гораздо меньше. Увеличивается количество средств, выделяемых на реставрацию: каждый год в Москве в работе находится до 200 объектов. А ведь еще недавно на Покровке и Пятницкой улице ветшали шедевры. Хочется верить, что культура снова в приоритете.