Все новости

Мы с мужем уже несколько лет ставим на Новый год искусственную елку. Это решение было практичным: не осыпается, не надо каждый год искать новую, да и с точки зрения экологии вроде бы правильнее. Но каждый декабрь меня преследовало одно и то же чувство — легкой тоски по тому неповторимому, свежему, смолистому аромату, который наполняет весь дом с момента, когда вносишь живую лесную красавицу. Этот запах — такой же символ праздника, как бой курантов или мандарины. И я решила, что не буду с ним расставаться.

Я часто сталкиваюсь с ситуацией, когда к утреннему кофе или внезапному визиту друзей нужно срочно придумать, что подать к хлебу. Обычное масло или сыр уже не впечатляют, а времени на готовку нет. После множества проб я остановилась на одном варианте — пикантной пасте на основе сливочного масла, яичных желтков и горчицы. Это не классическое масло, а скорее насыщенная паштетная масса, которая меняет восприятие даже самого простого тоста.

Накануне праздников первые новогодние поздравления начали приходить из зоны проведения специальной военной операции.

Есть один тип бедности, который не увидишь в банковской выписке. Его не измеряешь зарплатой или стоимостью квартиры. Человек может быть внешне вполне успешен: прилично одет, имеет стабильный доход, не жалуется. Но в воздухе вокруг него словно висит невидимая табличка «потерпи». Его жизнь будто написана карандашом — как черновик, который всегда собираешься переписать начисто. Это не бедность кошелька. Это бедность разрешения себе жить полной жизнью здесь и сейчас.

Каждый год в декабре я чувствую одно и то же: хочется создать праздник своими руками. Покупные украшения блестят на полках, но в них нет тепла. Идея пришла неожиданно, когда я перебирала старые коробки и нашла моток зелёного паракорда. Лежал без дела, а мог стать маленькой ёлкой. Я решила попробовать. Оказалось, что для этого нужны только шнур, ножницы, зажигалка и двадцать минут времени.

Имя Александр — это настоящий лингвистический путешественник. Оно звучит в десятках стран, но каждый язык сделал его своим. В Испании это гордый Алехандро, в Италии — певучий Алессандро, в арабском мире — звучный Искандер. А у нас оно может быть и строгим Александром, и дружеским Сашей, и совсем домашним Шурой. За этой удивительной географией скрывается история длиной в тысячелетия, которая, кажется, наделяет всех его носителей особыми чертами.