Как жены чиновников становились "хозяйками" губерний
Кто второй в губернии?
Первое лицо в российской губернии в XIX в. - это, конечно, губернатор. А вот вторым лицом - не формально, а по сути - часто оказывался кто-то из его ближайшего окружения, если оно, первое лицо, не могло или не хотело претендовать на лидерство. Как шутили в СССР, "первый человек в области - первый секретарь, второй человек - не второй секретарь, а водитель первого секретаря". Кандидатов на то, чтобы стать вторым человеком в губернии, всегда хватало: это и вице-губернатор, и губернский предводитель дворянства, и губернский прокурор, и винный откупщик... Каждая из этих фигур имела на руках собственные козыри, позволявшие ей иметь вес и влияние в аппаратной борьбе. Но нередко бразды правления губернией брала в руки супруга губернатора - и правила подчас весьма лихо и круто, оставаясь при этом в тени.
Будучи первой дамой губернии, губернаторша, прежде всего, должна была заниматься домом, устраивать приемы в дни именин, в великие праздники, а также балы, маскарады и разнообразные светские. Губернаторские жены почитались душой местного общества: они старались завести знакомства с женами чинов губернской администрации, губернского и уездных предводителей дворянства, видных местных помещиков и т.д. Кроме того, по давней дворянской традиции губернаторши занимались благотворительностью, состоя попечительницами всевозможных обществ призрения, школ, приютных домов, больниц и т.п. Как видно, обязанностей у "первых леди" хватало, но амбиции некоторых из них были куда серьезнее: им хотелось в самом деле принимать важные решения, держать в руках кадровые назначения и вообще быть, что называется, вершительницами судеб.
Само собой, верховная власть внимательно следила за расстановкой сил в губерниях, получая информацию о закулисных войнах от своих агентов: чиновников по особым поручениям МВД и жандармских офицеров, отправлявших ежегодные подробнейшие отчеты о состоянии местного общества и его верхушки. Все эти доклады внимательно читали в петербургских кабинетах, на их основании делали "оргвыводы".
В чем же заключалась власть губернаторш, как они ее использовали и, наконец, как все это сказывалось на карьерах их супругов?
"Ей был известен каждый шаг..."
Рязанская губерния в конце 1850-х гг. была у начальства на плохом счету. Происходившие там беспорядки и воровство возмущали даже видавших виды жандармов1. Но не только фантастическое мздоимство, коррупция и общий разлад управления привлекли к себе внимание коллежского советника Куприянова, отправленного министром внутренних дел С.С. Ланским для ревизии. В рапорте от 14 июня 1857 г. Куприянов отмечал, что губернатор П.П. Новосильцев в своих поступках не вполне самостоятелен, поскольку "находится под влиянием жены, переходящим весьма часто и на служебную его деятельность"2. Влияние это было "свойства самого вредного". Губернаторша, "будучи обладаема страстью властвования в обществе, часто раздражается случающимися в губернской жизни общественными происшествиями и толками, и, выводя из них свои заключения, при желчности ее характера и желании участвовать в управлении, вооружает между прочим и мужа против людей добросовестных"3.
Властолюбивая и склочная супруга "хозяина губернии", которая должна была бы объединять местное общество, наоборот, его раскалывала, с печалью доносил Куприянов. Более того, у нее были свои фавориты - среди которых, скажем, был местный полицмейстер - первый вор в губернии, которых она не дала в обиду столичному ревизору. Куприянов писал: "Влияние г-жи Новосильцевой проявляется в разговорах и толках ее с чиновниками о делах служебных, в защищении одних и оправдании других и в изъявлении весьма часто своего удовольствия или неудовольствия на те или другие поступки подчиненных мужа или присылаемых по поручению высшего начальства из С.-Петербурга чиновников. Таким образом г-жа Новосильцева позволила себе изъявить неудовольствие на производимую мною ревизию рязанской градской полиции и защищать действия полицмейстера"4.
С г-жой Новосильцевой приходилось считаться, она фактически подменяла собой мужа, заставляя всех служащих отчитываться перед ней. Потрясенный ревизор докладывал: "Ей был известен каждый шаг распоряжений губернского начальства даже в отсутствие мужа. Исправляющий должность гражданского губернатора статский советник Веселовский долгом считает в важных случаях докладывать и советоваться с супругой гражданского губернатора (т.е. с Новосильцевой. - Авт.)"5. К тому же выводу пришел рязанский жандармский подполковник Ивашенцов. В своем докладе офицер писал о губернаторе следующее: "Удостоверяя при случае всех и каждого в личной своей самостоятельности и отзываясь с насмешкою о мужьях, подчиняющихся влиянию жен, он едва ли что-либо делает по своему усмотрению, ибо постоянно находится под влиянием окружающих его и, в особенности, супруги, которой вмешательство в дела губернии вовсе не секретно и доходит до смешного"6.
"Супруга губернатора имеет над ним неограниченную власть"
Похожую картину, хотя и более трагикомическую, наблюдал в том же 1857 г. в Минской губернии другой чиновник МВД Щербаков. В ту пору губернией управлял Ф.Н. Шкляревич. Человек он был нрава простого, грубого, образованностью и тонкими манерами не отличался. Неудивительно, отмечалось в жандармском отчете, что "управляя краем, где дворяне отличаются образованностью, он теряет уважение от незнания светской жизни"7. Но не в этом состояла главная проблема: "Супруга губернатора имеет над ним неограниченную власть, хотя она в своем обращении и манерах совершенно базарная баба, но самовластным влиянием своим вмешивается даже в назначение и раздачи мест гражданским чиновникам", - докладывал Щербаков8.
Госпожа Шкляревич, "крепкого, могучего сложения", была дамой решительной и суровой: не спускала ничего ни своим слугам (ходила постоянно с палкой и даже била ей подвернувшихся под горячую руку дворовых людей), ни мужниным подчиненным, ни самому супругу. Только через нее можно было пробиться в минское "высшее общество" - и это правило всеми принималось как данность. Даже чиновники, формально подчиненные другим ведомствам, были вынуждены заискивать перед всесильной губернаторшей. Так управляющий Палатой государственных имуществ Лазарев (который вообще-то подчинялся одноименному министерству), желая ввести свою жену в высшее общество губернии, добивался внимания и благосклонности супруги "хозяина губернии"9.
Только правом принимать в высшее минское общество "полномочия" губернаторши не заканчивались. Через нее можно было получить повышение или даже вернуться на службу. Последнего очень добивался попавший в немилость непременный служащий минского Приказа общественного призрения, некто Карабанович. Уже пожилой человек, он прослужил на этой должности более 15 лет и был "по старости лет и болезненному состоянию не способен исполнять свои обязанности по службе"10. Но жить было не на что - и он вознамерился вернуться к службе.
Злосчастный чиновник "почел за лучшее снискать внимание супруги губернатора", сыграв на ее увлечением цветоводством. Замысел был до гениальности прост: преподнести ей в горшках "разного рода цветы", вследствие чего губернаторша "оттает", а Карабанович вновь приобретет расположение начальника губернии и вернется к должности. Обыденная история о взятках "борзыми щенками" окончилась трагически: выписанные из Риги редкие цветы наш герой разводил зимой в небольшой своей квартирке. Оказалось, что те обладали очень сильным и тяжелым ароматом, вследствие чего Карабанович расстроил нервы, заработал головные боли и "в конце концов помешался"11.
"Обделка дел делается чрез его супругу"
На другом конце Центральной России, в Архангельской губернии, множество слухов ходило про тамошнего губернатора - Николая Ивановича Арандаренко. Собиравший и проверявший их по долгу службы жандармский подполковник Соколов раздел эти слухи на две категории: не имеющие никакого основания и "имеющие более полные основания". К последним среди прочих относилась молва о том, что "протекция на поддержание расположения начальника губернии (Арандаренко. - Авт.), на получение мест и обделка дел делается чрез его супругу, которая окружила себя разными простыми женщинами и женами чиновников, принимает просителей, и участие в делах, за что берет подарки, взятки и благодарности, и что желающие переменить о себе мнение его превосходительства действуют чрез Варвару Ивановну (жену Арандаренко - Авт.) не без пользы, что доказывается частыми переменами мнений о тех, кого Н.И. (Арандаренко - Авт.) находил прежде несоответствующими своим местам, так, например, говорят, о архангельском исправнике"12. И хотя никаких явных подтверждений этим слухам так и не нашлось, молва в Архангельской губернии приписывала губернаторше большую роль во всех последующих кадровых назначениях в крае.
Конец карьере?
Как же сложились карьеры у наших губернаторов-"подкаблучников"? Рязанский начальник губернии Петр Новосильцев в 1858 г., после случившихся в его крае крестьянских волнений, был уволен и переведен в Министерство внутренних дел13. На минского губернатора Федота Шкляревича довольно долго поступали жалобы и министру внутренних дел, и управляющему III Отделением (жандармы, к слову, также отмечали, что губернатор находится "под влиянием жены своей"14). Его обвиняли, в частности, в "поступках, оскорбительных для дворянства, в дурном выборе чиновников и в особенности в жестоком обращении его самого и жены его с принадлежащими им людьми". В конце концов, 18 октября 1857 г. он был отправлен императором в отставку15. И только Архангельский губернатор Николай Арандаренко пробыл на своей должности до 1863 г.16 Но и до, и после того, как герои этого очерка оставили службу, в разных частях России появлялись властолюбивые, умные и энергичные губернаторши, охотно принимавшие на себя негласный титул "хозяек губернии".
1. Гросул В.Я. "Лихоимство есть цель всех служащих...": о злоупотреблениях местных властей Рязанской губернии накануне крестьянской реформы 1861 г. // Вестник РУДН. Серия История России. 2011. N 1. С.18-25.
2. РГИА. Ф. 982. Оп. 1. Д. 21. Л. 5.
3. Там же. Л. 5 об.
4. Там же.
5. Там же. Л. 6.
6. ГА РФ. Ф. 109. Оп. 32 (1-я экспедиция, 1857 г.). Д. 321. Ч. 21. Л. 6-6 об.
7. ГА РФ. Ф. 109. Оп. 223. Д. 21. Л. 25 об.
8. РГИА. Ф. 1284. Оп. 41 (1856 г.). Д. 157. Л. 4.
9. Там же. Л. 7-7 об.
10. ГА РФ. Ф. 109. Оп. 19 (1-я экспедиция). Д. 247. Ч. 25. Л. 55.
11. РГИА. Ф. 1284. Оп. 41 (1856 г.). Д. 157. Л. 7 об.-8.
12. ГА РФ. Ф. 109. Оп. 19 (1-я экспедиция). Д. 247. Ч. 1. Л. 128-128 об.
13. Губернии Российской империи. История и руководители. 1708-1917. М., 2003. С. 242.
14. ГА РФ. Ф. 109. Оп. 223. Д. 21. Л. 26.
15. РГИА. Ф. 1284. Оп. 41. 1856 г. Д. 157. Л. 1.
16. Губернии Российской империи. История и руководители. С. 40.