Артист Виктор Бычков рассказал, как его мама прожила на четыре года дольше благодаря помощи Александра Тютрюмова

Актер театра и кино, кинорежиссер, продюсер, предприниматель, звезда сериала «Убойная сила» Александр Тютрюмов скончался в возрасте 64 лет. За свою жизнь артист сыграл роли почти в 80 кинолентах. Кроме того, он выступил в качестве продюсера в создании почти 30 фильмов.

Всегда ли Александр Тютрюмов грезил об успешной карьере актера? Какими уникальными дарованиями, помимо актерского мастерства, обладал всенародно любимы артист? Какое кино мечтал создавать сам Александр Тютрюмов? Своим мнением по этим и другим вопросам в интервью ФАН поделился актер театра, кино и дубляжа, телеведущий, лауреат Государственной премии России Виктор Бычков.

— Насколько хорошо вы были знакомы с Александром Тютрюмовым?

— Да, мы общались. Он помог в выходе фильма «Особенности национальной политики». В этой картине он и сам играл ярко, хорошо: она была ему дорога. Он нашел человека, который дал денег на завершение работы. После ленты «Особенности национальной политики» уже была «Убойная сила», другие его проекты. Он занимался и бизнесом, и культурой, а потом попал на «Ленфильм» и пропал… Бизнес пошел боком. В принципе, он был богатым, состоявшимся человеком и вдруг ушел в кино и, мне кажется, очень много сделал для этой сферы, для людей в ней. Он начал снимать и собственные фильмы.

Внезапно он оказался очень нужным для кино человеком. Так бывает. Вот есть большие залежи руды, а золота там немного: крупинки. Вот он был такой крупинкой. Жил-жил и даже не подозревал, как он нужен, а когда понял, то всю жизнь на это положил. Он ведь не берег себя, как и многие: жил ярко, все время молодой, подтянутый, с улыбкой. Словно он играл какую-то роль о том, что все будет хорошо. Очень ответственный человек, так что и бизнес у него был хороший, и в кино все было в порядке. Мои глубочайшие соболезнования его родным и близким.

— Вы много с ним общались?

— На съемках «Особенностей национальной политики» мы с ним очень дружили. Он даже помог мне. У меня тогда мама болела, попала в больницу. Ей было нужно очень дорогое лекарство, моего гонорара не хватило бы. Александр Тютрюмов помог мне связаться с нужным человеком, нашим спонсором. Это была не моя инициатива. Александр свел нас, и этот спонсор увидел перед собой хорошего человека и решил помочь. Это позволило купить лекарство. Этот препарат продлил моей маме жизнь на четыре года. Такое становится возможным благодаря людям, вроде Александра. Я тогда еще подумал, с чего бы этот богатый человек решил мне помочь, а потом выяснилось, что это Александр с ним поговорил.

— Однако, тогда вы об этом не знали. Так как же Вы относились к этому артисту?

— Я всегда относился к нему, как к более взрослому человеку, хотя выяснилось, что я старше его, и намного. Для меня он был состоявшимся, серьезным человеком. В театре он тоже был как рыба в воде. Кроме того, он был хорошим музыкантом, играл на аккордеоне. В общем, он был готов быть нужным и в театре, и в кино. К слову, как-то раз он предложил свою кандидатуру на должность главы Союза кинематографистов, когда там стояли перед каким-то неразрешимым вопросом и не знали, как выйти из этого тупика. Кандидатура Александра сыграла важную роль: все вдруг встряхнулись и поняли, что структуре нужен Сергей Снежкин. Я тогда сказал ему: «Ты как Александр Матросов — бросился на амбразуру». Он ответил: «Витя, разве ты не понимаешь, что они стояли в тупике и не могли развернуться».

Я добавил: «Саша, ну ты же тоже понимаешь, что ты веселый, добрый, хороший, но к тебе очень много претензий, как к счастливому человеку». Он был счастливым человеком: никто ведь не знал, что его тяготит. Он закрывался, все держал в себе, делился только ярким и хорошим. Все, кто были с ним знакомы, при имени Александр Тютрюмов улыбались, словно он принес какое-то печенье, конфетку, кусочек торта. Он был странный: для меня он был во многом непонятным. Впрочем, это его жизнь.

— Что еще примечательного о его характере вы могли бы рассказать?

— Его дочь очень похожа внешне на своего отца. Она любит его. Кстати, по лицу дочери можно понять, хороший у нее папа или нет: хочет она быть похожа на него или не очень. Здесь как раз яркий пример — дочь хотела быть похожей на своего отца. Кроме того, вот вы упоминали, что общались сегодня с Семеном Стругачевым, Сергеем Кошониным. Они говорили об Александре Тютрюмове с уважением, а между прочим они ведь совершенно разные люди. Объединить разных людей, сделать их одним целым мог только такой организатор производства. Вот таким организатором производства он и был. В свое время он успел получить хорошее образование. Про таких людей говорят, что это человек, который сделал себя сам. Конечно, большую роль играют родители, друзья, окружение, но повторюсь, это человек, который сделал себя сам.

— Выше вы сказали, когда Александр Тютрюмов попал на «Ленфильм», он пропал. Что конкретно вы имели в виду? Это означает, что он ушел с головой в мир кино?

— Я очень хорошо знал трех людей. Один из них сейчас уехал и живет за границей, в Америке. Он пришел из КВН, работал во МХАТ, стал сниматься, окончил курсы и стал актером. Второй в свое время работал на картине «Особенности национальной охоты». Третий — Александр. Это люди, которые пришли в сферу и пропали в хорошем смысле слова. Причем, непонятно, как они жили до этого. Они всегда были нужны именно здесь на студии «Ленфильме», в кино. Так и хочется воскликнуть: «Где вы раньше пропадали!» Они были рождены для этой отрасли, но не знали об этом, пока случайно не попали туда.

— Вы так обстоятельно рассказываете об Александре Тютрюмове. Все же складывается впечатление, что вы были с ним очень хорошо знакомы, верно?

— У нас были с ним очень серьезные разговоры и о творчестве, и о жизни. Когда мне было тяжело в самом начале нашего знакомства, он мне очень помог психологически. Вообще, к нему можно было подойти и решить свои вопросы, вплоть до бытовых, хотя он мог бы послать с этим куда подальше, но он не мог себе позволить так поступить. Как-то очень давно мы пытались вместе с ним делать фильм, но на него навалились очень многие вещи. К тому же мы не знали, что тогда он начал учебу и времени у него катастрофически не хватает. В сутках у него должно было быть 48 часов, но их всего 24, что его не устраивало.

Назовите его как угодно — сцепка, реле, точка сборки — он представлял собой очень важный элемент, который объединяет несоединимое и держит все, несмотря на напряжение. Почему он рано ушел — из-за давления с разных сторон. Жалко таких людей. У него было много идей. Иногда встретимся, он говорит, мол, вот, я фильм снял, сейчас на фестиваль поеду… Для него все было праздником. Однажды я его застал в ситуации, когда все рушилось. Я вспомнил слова одного человека и сказал ему: «Саша, все будет хорошо». Он рассмеялся и ответил: «Это фильм Дмитрия Астрахана». Я говорю: «Ты лучше Астрахана». Ему было приятно, он смеялся.

— Вы сейчас сказали, что он старался воспринимать жизнь как праздник. Не доводилось ли вам слышать от него жалобы на проблемы со здоровьем?

— Никогда. Даже если что-то было, к примеру, он морщился, но ничего не говорил. Он все время шутил. У него была позиция — никого не напрягать, все должно быть задорно и с песнями. Он был эпикуреец, Портос, называйте как угодно. Это был организатор веселого досуга. Он считал, что это самый правильный подход. Он очень ярко прожил последние 20 лет. Очень ярко. У меня такое ощущение, если бы мы с вами могли спросить: «Александр, вы много прожили перед последними 20 годами. Что бы вы выбрали из этих двух периодов?», я больше, чем на 100% уверен, что он выбрал бы последние 20 лет: он ярко горел, попал туда, где должен был быть. Я не встречал ни одного человека, который говорил бы о нем неуважительно и плохо. Даже если возникал какой-то конфликт, что случалось на моих глазах несколько раз, он не доводил ситуацию до абсурда. Понимаете, он был человеком, который умел разрешать безвыходные ситуации: был прекрасным политиком. Уверен, если бы он не пошел в кино, то мог бы стать великолепным политиком, потому что мог пойти на компромисс, не унижая ни других, ни себя, и не идя по головам.

Он сознательно ушел в кино, хотя мог бы и дальше заниматься предпринимательством, хорошо зарабатывать. В новой профессии у него были времена и не очень хлебные. Потом как-то удалось раскрутиться. Кстати, вот еще очень важная деталь. Как-то раз я с ним разговаривал и сказал: «Ты очень яркий!» Он ответил: «Посмотри, я стал жить скромнее, но не могу быть очень скромным». Понимаете, он не мог позволить себе быть неблагополучным. Так что иногда он затягивал пояс потуже, и все видели в нем состоятельного человека, хотя в действительности он не был таковым, а просто дела вид. Это была его очередная практика в актерском мастерстве. Знаете, я вот сейчас говорю о нем и вдруг ловлю себя на мысли, что для меня он по-прежнему живой человек. Кстати, он очень любил праздники, сам умел из делать. Бог дал ему такой дар. Ни у кого не возникало к нему вопроса в духе: «Почему ты пришел в кино?»

Помните, я перечислил трех людей, которые из другой профессии пришил в кино нужными мастерами. Вот к этим людям возникал только вопрос: «А где ты раньше был». Возможно, благодаря предыдущей жизни, они научились сильнее любить то, что приобрели к концу. Вообще, для меня удивительны люди, которые сами себя сделали: у них есть определенная цель и они используют все силы для ее достижения. Для нас, обывателей, они должны быть примером. Умели бы мы быть такими же — это же было бы просто идеальное общество. Однако, мы словно незрячие: у нас какие-то свои проблемы, цели. Александр с благоговением относился к профессии. Она была для него сказкой, и он ее не утерял, даже будучи состоявшимся, имея студию, снимая кино, посещая фестивали. Он не стал циничным человеком с девизом: «Главное – бабла сделать».

Не бабло он делал, а искусство. Он же мечтал о возрождении детского кино. Кстати, мы с ним много разговаривали про Карелию. Я там восемь лет занимался фестивалями, знал многих людей. Он тоже любил этот край. В Карелии он работал над фильмом «Весури» про детей в финском концентрационном лагере. Вот такое серьезное кино он делал. К слову, мы с ним разговаривали об Александре Рогожкине, как о серьезном режиссере. У нас были комедиографы — Леонид Гайдай, Эльдар Рязанов. Рогожкин же не совсем комедиограф. У него был серьезный, философский взгляд. Александр Тютрюмов уловил это. В этом плане он был очень чутким человеком. Может быть бизнес его этому научил.