Если бы Чубайсом был я
фабрики – рабочим, не на словах, а на деле, и никаких ваучеров
Вчера появилась информация, что в Москве был задержан экс-министр и один из самых богатых людей России Михаил Абызов. В начале 2000-х экс-министр работал заместителем главы РАО «ЕЭС России». И считается, частью его команды.
Господин Абызов конечно очень крупная рыба, но вероятно главная цель это Анатолий Чубайс. Господин Абызов в 27 лет стал зампредом Чубайса в РАО "ЕЭС России". Учитывая, что в деле обман акционеров «Сибирской энергетической компании» и «Региональных электрических сетей», очевидно, что истоки дела, скорее всего, начинаются с работы именно в РАО "ЕЭС". Вспоминается знаменитая история выборов 1996 года, дело "коробки из-под ксерокса". Т.е. силовики против либералов. Тогда Чубайс устоял и победил. Сейчас его позиция намного хуже. Если Анатолий Чубайс окажется под арестом, это сильно поднимет рейтинг Путина и Единой России. Однако до выборов еще далеко. Единственное, что приходит в голову – отставка кабинета Медведева.
В России давно известно, что во всем виноват Чубайс. Вот только конкретно в чём ? Люди чувствуют это интуитивно, но толком сказать не могут. Постараюсь объяснить главное на пальцах.
Мы хорошо помним, что в начале 90-х гиперинфляция уничтожила советские сберкнижки. Ваучер многие продали за $10-20, многие отнесли их в ЧИФы и забыли о них навсегда. А можно ли было по-другому? В рамках ельцинского курса, но по-другому? Можно, в общем если бы Чубайсом был я.
К январю 1992 Россия уже имела обязательства по выводу войск из Европы, а распад Союза делал фактически неизбежным вхождение стран Прибалтики в НАТО. Изменить ситуацию было уже нельзя, но можно было продать её подороже. Немецкие лидеры потом оценивали сдачу ГДР в 50-80 млрд. дойчмарок. Однако основными бенефициарами в завершении холодной войны были американцы, с которых вполне можно было бы получить порядка $200 млрд. Немецкую сумму можно было бы отправить на покрытие дефицита бюджета, а американскую в международные резервы ЦБР. Естественно, надо было бы сразу ставить вопрос о полном списании советских долгов. Ведь «новая демократическая Россия» не должна отвечать по обязательствам «тоталитарного советского коммунистического режима».
Первым и самым важным экономическим шагом должен был бы быть запуск непосредственно российского рубля. Это позволило бы отсечь советские деньги, которые тогда еще активно печатались в большинстве бывших советских республик. Это фактически и сделал Виктор Геращенко, но с опозданием — только летом 1993. После появления российской валюты можно было бы сразу говорить о введении внутренней конвертируемости рубля, что позволило бы наполнить полки магазинов импортными товарами. Ну и, конечно, рубль должен быть сильным. Гарантия - резервы ЦБР в размере $200 млрд. Сильный рубль это также гарантия от высокой инфляции.
Вопрос приватизации можно было решить за один 1992 год. Малая приватизация (химчистки, кафе, салоны красоты и.т.д.) могла быть проведена за полгода. Более важный вопрос — крупные предприятия. Россияне должны были бесплатно получить акции компаний связи, электроэнергетики, нефтяного и газового комплекса пропорционально их вкладам в Сбербанке. А сами вклады по желанию могли бы быть конвертированы в акционерный капитал Сбера. Естественно, контрольный пакет акций этих предприятий должен был быть минимум на 5 лет закреплен в руках государства. В результате Россия бы быстро получила массовый фондовый рынок, большой класс мелких инвесторов и быстрые и масштабные инвестиции западных фондов. Вместо залоговых аукционов часть предприятий можно было продать немцам или американцам. Так поступили все правительства стран Центральной и Восточной Европы. Остальные предприятия – акционирование и размещение только членам трудового коллектива. Фабрики – рабочим, не на словах, а на деле. И никаких ваучеров.
Как мы хорошо знаем, реальность оказалось другой. Говорят, основная причина — отсутствие грамотных российских экономических кадров в тот момент. Это частично правда. Самородки типа Виктора Геращенко были исключением. Однако абсолютно другой план реформ могли составить западные консультанты и аналитики западных инвестбанков, если бы перед ними действительно была поставлена задача быстрого и без болезненных последствий перехода России к рынку.
Просто такой задачи не стояло. Люди, которые в большинстве были в окружении Ельцина, не думали о России. Они были временщиками и думали, прежде всего, о личном обогащении. Об “эвакуации” cвоих семей на Запад.