Наше или общее?
По определению диаспора — это часть народа, проживающая вне страны своего происхождения.
Борис Геллер
По определению диаспора — это часть народа, проживающая вне страны своего происхождения. В строгом смысле слова еврейская диаспора, — и не диаспора вовсе. Часть евреев живет в странах, в которых родились не только они, но и их предки. А уж если диаспора, то русскоязычная, обосновавшаяся вне России и остатков СССР. Настоящая еврейская диаспора лишь израильская. Но определения сами по себе, а действительность сама по себе. В просторечии под еврейской диаспорой подразумевают примерно восемь миллионов евреев, обитающих практически во всех странах мира.
Связь Израиля с еврейской диаспорой всегда была вопросом деликатным, и остается таким по сей день. Кстати, это относится к взаимоотношениям всех крупных диаспор со странами исхода. Разве что ни Армении с Грецией, ни Индии с Китаем, ни Польше с Италией, никто и ничто не угрожает. Да и вектор взаимоотношений там очень четкий: из диаспоры в метрополии шлют посылки и деньги, а из метрополии ездят в гости, в надежде задержаться если не навсегда, то как можно дольше. Попробуй, тронь индийскою диаспору (50 миллионов человек) или, хотя бы, вьетнамскую (4 миллиона).
Много лет назад я проходил собеседование на должность представителя большой израильской организации в Аргентине. Работать предстояло с молодыми, предпринимателями, которые в недалеком будущем обещали стать у руля аргентинской политики и экономики. Один из вопросов, который был мне задан, звучал так: «Представьте себе, что вы выступаете на вечере по сбору средств. Какой посыл, собственно, вы собираетесь передать собравшимся еврейским бизнесменам? Как убедите их, что жертвовать в пользу нашей страны можно и нужно?»
Немного подумав, я сформулировал ответ: «Я скажу им, что Израиль принадлежит всем евреям, живущим в нем и в диаспоре. Каждый помогает стране, чем и как может. В данный момент их вклад — финансовый». Моих интервьюеров ответ чем-то не удовлетворил, и в Аргентину поехал другой человек, с более развитым воображением и лучше подвешенным языком. В конце концов, надо же армейским полковникам-отставникам зарабатывать на жизнь, даже если они не говорят по-испански?
Но вопрос остался. Только теперь спрашиваю я: «А действительно ли страна принадлежит всем, или только тем, кто здесь живет? Есть ли у еврейской диаспоры право критиковать Израиль и указывать ему, что и как? Наше это государство, или общее?»
В конце концов, 5.7 миллионов евреев США, 475.000 евреев Франции, 385.000 жителей Канады, 270.000 из Британии, 230.000 Аргентинцев и 112.000 Австралийцев проголосовали ногами. Бог знает, сколько евреев осталось в России (по разным оценкам от 250.000 до 2 миллионов), а страны с еврейской популяцией меньшей, чем 100.000 я здесь не рассматриваю. Население Израиля могло бы утроиться, если бы все евреи иммигрировали. Это как минимум надолго решило бы проблему угрозы демографического уничтожения страны. Что бы они тут делали, и как бы государство этот фантастический сценарий пережило, не рухнув в одночасье, — вопрос отдельный, и в данный момент не он предмет моих размышлений.
Хочу определиться: я искренне считаю, что каждый имеет право жить там, где хочет, что не надо сравнивать Силиконовую долину со startup в пустыне Негев, что можно многое делать на благо Израиля, не работая в кибуце. Есть, правда, один пробный камень, который не убрать и не подвинуть, — служба в армии. Я знаю еврейские семьи из Германии, Англии, Канады и других стран, в которых дети добровольно приехали в Израиль, чтобы отслужить в Цахале. У этих людей, где бы они ни жили в будущем, есть полное право критиковать страну. Они ей свой долг отдали.
С другой стороны, существует категория, редкая, но влиятельная, евреев-антисемитов, которые добровольно, охотно и с большим пылом занимаются подрывной деятельностью против Израиля. Крутят такими движениями, как BDS, «Нет оккупации», «Красная черта», «Мир сегодня», «Разорвать заговор молчания» и др. Часть членов этих организаций в армии служила. Превращает ли этот факт их деятельность в «кошерную» и легитимную?
В самом центре Иерусалима, напротив стен Старого Города, есть огромный квартал супердорогих квартир, которые большую часть года стоят запертыми. Богатые иностранные евреи приезжают туда раз в несколько лет на праздники, или «на дачу», где не нужно копать картошку и красить забор. Похожие места есть почти всех приморских городах. Цены на недвижимость в Израиле астрономические, и лишь растут, так что квартира — беспроигрышное помещение денег. А критиковать премьера, кабинет, армию и страну, сидя в Бруклине или в Париже, очень комфортно. Есть и иные кормушки. Вы, читатели, не покупаете State of Israel Bonds? Зря, очень мудрое капиталовложение, особенно если страну проживания надо покидать в спешке, а деньги она вывозить не разрешает. Пример — Южная Африка. Нет среди вас жителей очень демократической Южной Африки? Ну, и слава Богу.
Итак, что мы имеем? Около восьми миллионов соплеменников, рассеянных по миру, из которых некоторые проживают в странах, правительства которых проводят откровенно антиизраильскую, а, следовательно, антисемитскую политику. Если кто-то до сих пор считает, что это разные вещи, то напомню, что Европейское Сообщество и ООН уже много лет как приняли новое определение антисемитизма: «Антисемитизм определяется как общественное явление, которое выражается в ненависти к евреям, их собственности, учреждениям, общинам и государству Израиль в целом, а также его критике в тех или иных аспектах». Развернутое пояснение занимает целую страницу.
Крайние примеры — Турция и Венесуэла. Но и других хватает. Что держит этих людей там, где они живут? Деньги, приверженность традициям, комфорт, семейные обстоятельства, работа, безразличие, лень? Все вместе? А как страна Израиля заботится о них? Что вкладывает? А должна? Достаточно ли наше государство восприимчиво к чаяниям и чувствам евреев стран рассеяния? А обязано ли?
Мой личный опыт говорит, что «да» — вкладывает много. Конечно, не в каждого отдельного еврея (да и не надо!), а, например, в безопасность общин. Это стоит стране огромных денег, но, безусловно, окупается, если не финансово, то политически и морально.
Общины Франции, Италии, Голландии, Бельгии, стран Балтики и Скандинавии почти не изменились с началом массовой эмиграции из СССР и его обломков. Община Германии, как знают многие из читателей, почти полностью русскоязычная, со всеми сопутствующими проблемами, которые неоднократно обсуждались на страницах Журнала. По мне — ради Бога. Можно жить и работать в Германии, как в любой иной стране. Странно, конечно, читать, что кто-то из евреев с гордостью называет ее mein neues Vaterland. Я даже Израиль ни про себя, ни прилюдно, так назвать не могу, хотя служу этой стране, и, временами, горжусь ей.
Ситуации в старых общинах Европы динамичны, и общее направление угадать несложно. Хотя, иногда предсказания не сбываются. Кто мог предсказать лет десять назад серьезную иммиграцию французских евреев в Израиль? В 2015 году приехало около 8000 человек, но уже в 2016 число иммигрантов упало, — трудности с поисками работы и признанием дипломов. Те, кто имеет детей, но остается во Франции, пополняет группы Крав Мага, чтобы добровольно посменно охранять школы. Сколько они так продержатся? Иногда бывает достаточно одного теракта, но близко от дома, чтобы побудить даже завзятых оптимистов задуматься об эмиграции.
Есть общины просто-напросто вымирающие. Пример — Болгария. Около 2000 человек. Старики уходят, молодежь не ассоциирует себя с еврейством. Высокий процесс смешанных браков. При этом, как ни странно, еврейская школа Рона Лаудера в Софии поражает воображение и может служить примером для любой, даже очень богатой страны. Около 30% учеников — не евреи. На запись в любой класс — солидная очередь. Как говорят на иврите: «алевай алейну», т.е. дай нам Бог иметь такие школы в Израиле. Огромная центральная синагога пуста, и грустит молодой симпатичный раввин, приехавший из Израиля. На юго-востоке страны концентрируются сирийские беженцы, число которых перевалило за миллион, а на стенах школы, несмотря на охрану, стали появляться свастики.
До войны в Югославии проживало 80.000 евреев. Погибло большинство, 82%. К моменту развала страны в общине было зарегистрировано около 5000 человек. В результате безумного решения НАТО бомбардировать Сербию резко возрос антисемитизм (ведь всем известно, что это евреи правят миром, а, значит, и принимают решения!). Началась иммиграция в Израиль. Несколько сот евреев, однако, осталось в Белграде. А в непризнанном Израилем государстве Косово так и вовсе 3 семьи — 56 человек.
Отдельно от европейской стоят американская и канадская диаспоры. Они настолько велики, влиятельны и самодостаточны, что в покровительстве не нуждается. Я имею в виду не только организации-гиганты, типа UJA, AJC, AJC, ZOA, JFC, но и многие крупные городские общины. Чуть по-иному выглядит ситуация в Австралии. Община большая, сплоченная, богатая, но при этом крепко связанная с Израилем. Лидеры всех трех диаспор критикуют, сердятся, обижаются и дают советы, не спрашивая. Большинство американских евреев традиционно голосуют за Демократическую партию, и приложили руку и деньги к избранию воинствующего антисемита Обамы на два долгих срока. Я много раз пытался выяснить причину слепого следования этой традиции в беседах с юристами, врачами и преподавателями университетов. В ответ слышал что-то невнятное о том, что «мои родители так голосовали», или еще менее вразумительное про «плюрализм, демократию, и здравые зерна социализма».
Массовая эмиграция разбросала евреев по многим странам. Зачастую члены одной семьи живут по разные стороны океана, и видятся лишь раз в несколько лет. При этом Израиль посещают далеко не все. Меня занимает вопрос: неужели люди лишены простого, элементарного любопытства. А как оно там, в стране евреев? Уверен, что будь я эстонцем преклонных годов, живущим в Новой Зеландии, обязательно слетал бы в Таллинн, если не из солидарности, то из желания хоть одним глазком поглядеть на полтора миллиона вымирающих соплеменников.
Знаменитый российский литератор Дмитрий Быков, например, считает Израиль «исторической ошибкой». В одном из интервью он заявил, что в Израиль даже лечиться не поедет. В другом — цитировал кулинарный перл космополита Эренбурга: «Задача соли плавать в общем супе, а не собираться в одной солонке». Тоже позиция. Игорь Губерман прилюдно назвал ее «херней». Уверен, что простая истина — «бьют не по паспорту» — Быкову хорошо известна, просто он убежден, что до рассвета еще далеко, а талант сродни бронежилету.
Однако, вернемся к заголовку. Так наше или общее? Более наше, чем общее, или более общее, чем наше? И наше, и общее? Какие еще существуют комбинации? Я далек от мысли кого-либо провоцировать. Просто приглашаю читателей к дискуссии, благо, что с этим у нас проблем нет.