Страдания румынских жертв Холокоста признаны Германией
«Вы не можете этого себе представить, – повторил вслед за ним оставшийся в живых Авраам Гилтман. Его губы дрожали, а глаза были полны слез, когда он описывал зверства, совершенные против его семьи, друзей и других евреев. – Мы не можем этого забыть». Шнайдер, пытаясь сдержать слезы, ответил: «Теперь, когда я был здесь, я тоже не смогу забыть. И это просто из-за того, что я слышал твою историю. Я не могу себе представить, с каким героем мы можем столкнуться каждый день».
Гилтман руководит небольшой еврейской общиной, которая до сих пор существует в этом месте. Именно здесь ощущается вся боль этой жестокой главы истории эпохи Холокоста, которую он описывает как «бесчеловечные времена». Теперь полицейский участок не используется, и там никого нет, кроме двух офицеров, которые охраняют пустое здание. Здание ветхое, и колючая проволока тянется среди зарослей сорняков во дворе. «Они стреляли из этого здания в евреев, которые стояли здесь, – рассказывает Гилтман, указывая на окно вверху. На этом месте нет признаков кровопролития, и, по-видимому, большинство прохожих не обращает внимания на здание. Гилтман отмечает, что ежегодные церемонии поминовения привлекают внимание к истории этого места. Велась дискуссия о передаче этого здания городскому совету с выделением трех комнат под музей истории Холокоста. Дядя и двоюродный брат Гилтмана были среди тех, кто находился в полицейском участке, и затем был посажен среди тысяч других в «поезд смерти». Запечатанные грузовые поезда за несколько дней доставляли свой страшный груз в лагеря смерти. Многие умирали от удушья, жажды и голода в пути. В то время Гилтману было семь, и он вспоминает как ждал, что поезд вернется обратно. Его дядю и двоюродного брата отправили в исправительно-трудовой лагерь, в котором им удалось выжить. «Печально то, что я помню все эти факты с детства, – сказал Гилтман Jerusalem Post после обеда в еврейском общинном центре. – Обычно я об этом не говорю. Это слишком тяжело. Я был просто ребенком».
Десятки жертв Холокоста из Яссы заполняют зал в общинном центре, собравшись на встречу с представителями Конференции по материальным претензиям после ее объявления в июле о том, что переговоры с правительством Германии впервые дали возможность пережившим Холокост, поезда смерти, погромы и гетто в Яссах, право на получение пенсий в качестве компенсации. В прошлом месяце Шнайдер и другие представители Конференции по материальным претензиям собрали выживших, проживающих в этом районе, чтобы начать процесс оказания материальной помощи, помогая людям заполнить соответствующие формы и отвечая на любые вопросы, которые у них были. «Слишком поздно, – сожалеет Гилтман, хотя он выражает надежду, что оставшиеся в живых смогут получить радость от пенсий, несмотря на старость. «Это более важно для признания страданий, – добавляет он. – Тот факт, что они наконец получили определенную степень признания своих страданий». «Слишком поздно действительно наслаждаться этим [деньгами]», – говорит 87-летняя Лидия Даскалу. Даскалу было 10 лет, когда ее отец был убит в время ясского погрома. «Деньги на жизнь – это не компенсация, – говорит Евгений Дойч, 85. Он потерял деда и дядю в погроме. Он и его отец выжили, прячась в пещере. «Идея в том, что люди признали, что ошибались. Румыны не согласились с тем, что они были виновны. Старое поколение умерло, и новому поколению все равно». Как и другие, он скептически относится к тому, что пенсии будут поступать. «В Румынии у нас есть поговорка: только если у вас что-то есть в руках, это не обман. Поэтому я жду. Когда я получу это, я съезжу в Европу», – говорит он.
У Пинку Ротинберга, 73 лет, есть свой план – переехать в Израиль. Его отец пережил поезд смерти, а его дедушка – нет. Ротинберг родился через три года после погрома, и через месяц после окончания войны в Румынии в августе 1944 года. Его отец, по его словам, говорил с ним, когда он был молод, об ужасах, которые он испытал как единственный оставшийся в живых из примерно 200 человек в своей грузовой машине. «Ему приходилось перешагивать через мертвые тела», – говорит Ротинберг. Ротинберг рад соглашению с Германией и высоко оценивает важность визита Шнайдера в общину. «Впервые официальный представитель пришел в общину – это первый раз, когда я вижу такую возможность», – говорит он. На вопрос о том, как он себя чувствует живя в Яссах в свете своей истории, он просто отвечает: «Я выжил». «Люди, которые в этой комнате, которые прошли через Шоа, являются героями и, очевидно, стопроцентно заслуживают признания, и выплата пенсий является частью признания», – сказал Шнайдер оставшимся в живых. «Есть люди, которые до сих пор не получают пенсии. Мы продолжим переговоры для этих людей, и я надеюсь отправиться в другие общины с хорошими новостями для них, когда мы преуспеем в других вопросах, – сказал он. – Когда я встречаю выживших, часто возникает тема того, что евреи были оставлены во время Шоа, и я хочу заверить вас здесь, что ни один еврей не будет оставлен Конференцией по материальным претензиям. Вы в наших сердцах и наших молитвах, но, что еще важнее, вы были темой каждой встречи с правительством Германии».
Шнайдер выразил надежду, что пенсии начнут поступать в ноябре или не позднее февраля.