КОСТРОМА, 3 апр — РИА Новости, Анна Скудаева. Отец Георгий (Эдельштейн) служит священником в православном храме под Костромой. Его сын Юлий в марте 2013 года был избран спикером израильского парламента. Корреспондент РИА Новости побывала в гостях у отца Георгия и узнала, как в семье православного священника вырос известный израильский политик.
Долгая дорога к храму
Дорога к храму Воскресения Христова в селе Карабаново пролегает через заснеженные поля и деревни. Белую церковь видно издалека. Служба только что закончилась. В храме полумрак. Прихожане бережно помогают священнику собирать утварь и закрывают ставни — до завтрашней службы.
"У нас никогда не было столько снега. Сугробы почти в человеческий рост, втрое выше, чем обычно. Дорогу к дому пришлось пробивать трактором", — рассказывает отец Георгий, накидывая поверх рясы старенькую куртку.
Его дед был белогвардейским офицером, прабабушка Каролина — истовой католичкой, а отец — членом ВКП(б). Как человек с польскими и еврейскими корнями, бывший завкафедрой университета стал священником?
"Я был крещен в Петербурге в 1955 году, когда был студентом. Учился в институте иностранных языков на факультете английского языка. Любому человеку понятно: если в 55-м году кто-то крестился, то он явно идиот, его не отговаривать нужно, а лечить. Все мои родные так и решили", — с иронией вспоминает отец Георгий.
После окончания института лингвист Юрий Михайлович Эдельштейн решил стать священником. Однако этого ему пришлось добиваться 23 года. Он обращался к архиереям, просил принять на любое церковное послушание в Курске, Черновцах, Москве, Вятке, Ярославле, Саратове, Вильнюсе, Самаре, Пскове, Ташкенте, Туле. Говорили, что нет вакансий. Потом поясняли, что уполномоченный райкома по делам религии "никак не велит таких рукополагать, особенно если с высшим образованием".
"А уж если кандидат наук, доцент, заведует кафедрой в университете — и подавно. И совсем плохо, честно признаться, что еврей: неспокойные они люди", — напишет позже отец Георгий в своей книге "Записки сельского священника".
Подозрительная фамилия
Лишь в 1979 году, когда Эдельштейну было 47 лет, епископ Курский Хризостом рискнул рукоположить "неспокойного доцента с подозрительной фамилией".
"Меня рукоположили и отправили на границу Курской и Белгородской области в Волоконовку. Окон в храме не было, дверей не было, поэтому во время служб гуси заходили часто, один раз корова пришла. По описи самой дорогой вещью оказался электрический чайник. Но очень хорошо было там служить: люди из ближайших деревень идут на службу, а сами несут кто кирпич в сумке, кто цемент в кастрюльке. И после службы начинаем что-то делать", — вспоминает священник.
Как только весть о рукоположении доцента Эдельштейна дошла до Костромского пединститута, где в то время все еще работала его жена, ректор забеспокоился.
"Вызвал ректор Михаил Иванович Синяжников: "Говорят, ваш муж стал священником? Решайте: или разводиться, или уходить". Она год доработала и ушла. Раньше на двоих у нас, доцентов, была зарплата 700 рублей. А теперь у жены — ноль, а у меня — 100. Но при родной советской власти можно было прожить. К тому же прихожане помогали: кто принесет картошки, кто сахару", — рассказывает отец Георгий.
Когда он принял сан, его старший сын Юлий был студентом иняза в пединституте, а семилетний Михаил начал кочевую жизнь с родителями по сельским приходам.
Родители — в церковь, сын — в синагогу
"Юлик был крещен в православной вере, ходил в церковь. Но в 1979 году председатель КГБ Андропов арестовал группу "религиозных экстремистов", среди которых оказались Лев Ригельсон, Глеб Якунин и отец Дмитрий Дудко", — вспоминает отец Георгий.
У отца Дмитрия Дудко Юлий Эдельштейн часто бывал в приходе и с ним приятельствовал.
"После своего ареста отец Дмитрий согласился сотрудничать с КГБ и появился на центральном телевидении, но не в рясе, а в плохо сидящем костюмчике, и каялся в антисоветской пропаганде. Когда отец Дмитрий это говорил, Юлик от переживания потерял сознание. И, я думаю, это было главным, почему он отошел от православной церкви", — рассказывает отец.
После покаяния отца Дмитрия Юлий Эдельштейн все больше стал увлекаться иудаизмом. Самостоятельно изучил язык, историю еврейского народа и стал их преподавать на квартирах.
"Люди, которым полагается следить, предупредили его раз, второй. А потом пришли на занятия, порвали книжки, тетради, поломали магнитофоны. А потом его посадили — якобы нашли в доме наркотики: спичечную коробочку, а в ней — какие-то камушки", — вспоминает отец Георгий.
На суде адвокат Юлия под протокол заставил оперативников, которые "нашли" у него запрещенное вещество, несколько раз повторить, что они нашли его на подоконнике. Затем он попросил суд прервать заседание и посетить квартиру. Подоконника в квартире не оказалось! Но даже это не спасло: за хранение наркотиков без цели сбыта Юлий получил три года сибирских лагерей.
"Он мог, как отец Димитрий или другие, покаяться — его бы отпустили. Но ни на какие уступки следствию он не пошел. Получил срок. Посидел в Бутырках. Потом пересыльная Краснопресненская. А потом — на лесоповал", — с гордостью рассказывает о сыне священник.
От смерти в лагере спасла пресса
Зимой во время работы на лесоповале обледенелые бревна, по которым шел Юлий, раскатились, он упал и сломал ногу.
"В тайге не будут из-за какого-то зека гнать вертолет. Но его жене Татьяне оттуда сообщили. Танька тут же побежала и рассказала корреспондентам. Через день и Рейган, и Тэтчер, и Миттеран протестовали. Американское посольство, английское посольство…" — вспоминает отец Георгий.
Под натиском международной общественности травмированного Юлия Эдельштейна вывезли из лагеря и прооперировали.
С началом перестройки политических заключенных в России начали выпускать. Освободившись, Эдельштейн вернулся в Москву и пришел в родное Краснопресненское отделение милиции получать разрешение на прописку. Но ему отказали.
"Зачем тебе прописка? Ты же не хочешь в Советском Союзе жить? Прописывать не будем! Через две недели он получил разрешение на выезд. За Юликом в Будапешт прислали военный самолет, перевезли его в Израиль. Так он стал гражданином этой страны", — вспоминает отец Георгий.
Пришлось доказывать, что еврей
Вместе с бывшим соотечественником Натаном Щаранским Юлий Эдельштейн организовал партию русскоязычных репатриантов "Исраэль ба-Алия", позже влившуюся в национал-консервативную партию "Ликуд". Он шесть раз подряд избирался депутатом Кнессета, был вице-спикером, министром иммиграции и абсорбции, возглавлял министерство информации и связей с диаспорой, а 18 марта 2013 года стал спикером Кнессета.
"Вообще я к политикам скептически отношусь, поскольку политик вынужден идти на компромиссы больше, чем кто бы то ни было. Мне очень приятно, что Юлик никогда не шел на компромисс — ни здесь, ни в Израиле. Мне безразлично, кем он работает. Но мне важно, чтобы человек не был флюгером, потому что это беда Русской православной церкви. С атеистом говорить можно. Но когда коммунист вслед за начальством бежит в храм со свечками стоять — этого я не принимаю", — рассказывает отец Георгий.
Под прицелом камер
"Когда Юлик с Натаном организовали партию, на телевидении ему задали вопрос: "А правда ли, что ваш отец — православный священник?" — Он говорит: "Правда". — "Так вы, наверное, не еврей?" Когда ему этот вопрос задали в четвертый или в пятый раз, он обратился к ведущему: "Если вы мне позволите, я вот здесь прямо перед камерой докажу, что я еврей!" — с улыбкой рассказывает отец политика.
Сейчас отцу Георгию 80 лет. Несмотря на занятость, он никогда не отказывается встречаться с журналистами и не боится открыто выражать свои взгляды.
"Если бы я молчал, прятался, это бы только повредило. К нам приезжали журналисты из Израиля, делали репортажи. С тех пор Юлику никто вопросов не задает ни о папе, ни о маме. Мама с папой ходят в церковь, а сын — в синагогу. Все на своих местах", — убежден отец Георгий.