Еврейский ум при Ганди
Богатый южноафриканский архитектор Герман Калленбах был покорен умом Махатмы Ганди, когда тот еще не был звездой. Став его самым близким другом, он строил для него дома, спонсировал все акции протеста и свято верил в мирную борьбу. Пока к власти не пришли нацисты. Вспомнив о своих еврейских корнях, Калленбах стал сионистом, чего так и не понял Ганди, до последнего призывая к отказу от насилия даже против Гитлера.
Сейчас на территории первого киббуца «Дегания», созданного на южном берегу Галилейского моря за 38 лет до появления Государства Израиль, рядом с могилой известного сиониста Аарона Гордона покоится урна с пеплом Германа Калленбаха. Южноафриканский архитектор, заработавший своим талантом немалое состояние, в конце 30-х годов бросил все силы на развитие сионистского движения и укрепление еврейских поселений в Палестине. Он совсем немного не дожил до Дня независимости Израиля, однако завещал начинающей зарождаться стране и почти все свое имущество, и огромную библиотеку, которая хранится ныне в Еврейском университете Иерусалима. Однако Герман Калленбах вошел в историю не только как искренний сионист, но и как самый близкий друг и соратник известнейшего индийского общественного деятеля Махатмы Ганди.
Хаим Герман Калленбах родился 1 марта 1871 года в одном из небольших городков Российской империи, сейчас принадлежащем Литве. Он был третьим ребенком в многодетной семье, всего же братьев и сестер было шесть. Мать Рахель Зак была немкой, а отец Кальман Лейба Калленбах – евреем. Отец долгое время преподавал иврит и обучал молодежь Священному Писанию, однако в какой-то момент приобрел лесопилку и стал успешным предпринимателем. Чем успешнее продавалась его древесина, тем больше Калленбах-старший вкладывал в детей.
Все они учились в престижных гимназиях Клайпеды и Тильзита. Однако только Герман блестяще продолжил свое начальное образование в лучших немецких университетах. Он изучал архитектуру в Кёнигсберге, Мекленбурге, Штутгарте и Мюнхене, активно участвовал в спортивных состязаниях, был профессиональным конькобежцем, пловцом, велосипедистом и гимнастом.
К 25 годам Герман успел добровольно отслужить в Королевском инженерном батальоне в Мюнхене, а также стать признанным архитектором, способным построить дом «с нуля» – начиная от чертежей и заканчивая внутренней отделкой. Именно в это время он принял решение переехать в Южную Африку, где к тому моменту в городе Йоханнесбург успешно обустроились братья его отца. Он быстро влился в строй предприимчивых родственников и, выполняя заказы на строительство жилых домов, прибавил к крупному наследству и лично заработанное состояние. Однако наиболее значимые события в жизни богатого немецкого архитектора еврейского происхождения произошли после встречи с Мохандасом Карамчандом Ганди.
Ганди к тому моменту уже получил юридическое образование в Лондоне и, не найдя ему применения в Индии, переехал в Южную Африку, где устроился адвокатом. Защищать приходилось в основном своих же соотечественников: во второй половине XIX века англичане массово ввозили индийцев в Южную Африку как шахтеров, ремесленников и основную рабочую силу на плантациях сахарного тростника. К приезду Ганди в Африку там было около 150 тысяч индийцев. Все они подвергались расовой дискриминации: жили в специально отведенных резервациях, платили огромные налоги, не имели права на свободное передвижение, торговлю и образование. Всё это подтолкнуло Ганди к общественной деятельности по защите индусов от угнетения англичанами. После того как он опубликовал в Индии «Зеленую книгу», в которой изложил все тяготы положения индийцев в Южной Африке, его имя стало известно.
«Встретились мы совершенно случайно. Он был другом м-ра Хана, который, открыв в нем нечто неземное, представил его мне, – описывал встречу с Германом Калленбахом сам Ганди. – Поначалу я был обескуражен его расточительностью и любовью к роскоши. Но с первой же нашей встречи он стал задавать пытливые вопросы о религии. Между прочим, мы заговорили о самоотречении Будды Гаутамы».
Вскоре их знакомство переросло в близкие дружественные отношения. Правнук лидера борьбы за независимость Тушар Ганди не раз отмечал, что Герман Калленбах был первым по-настоящему близким другом его прадеда. Под впечатлением долгих дискуссий Калленбах всецело проникся идеями равенства между людьми и поверил, что достичь его можно с помощью сатьяграхи – тактики ненасильственной борьбы за независимость, которую проповедовал Ганди. Суть ее заключалась в отказе сотрудничать с официальными властями – забастовки, бойкоты и прочие проявления гражданского неповиновения, но не насилие.
«Вскоре мы сблизились так, что даже мыслить стали одинаково, – описывал Ганди свои отношения с Калленбахом. – Он был убежден, что должен осуществить в своей жизни те же преобразования, которые осуществил я. Ко времени нашей встречи он тратил на себя 1200 рупий в месяц, не считая квартирной платы, хотя жил один. Теперь он стал вести такой простой образ жизни, что его расходы сократились до 120 рупий в месяц…» Это было тем более кстати, потому что Калленбах, став близким и преданным приверженцем Ганди, вскоре стал и его основным финансовым спонсором.
Через три года после знакомства Калленбах сам спроектировал и построил дом, где они с Ганди могли бы жить. Сейчас это знаменитый Ганди Хаус в Йоханнесбурге, тогда же Калленбах скромно назвал его «сараем», несмотря на то, что дом, внешне похожий на две местные хижины, имел конюшни и теннисный корт. Впрочем, это отнюдь не означало роскошного образа жизни. Ганди спал на чердаке, Калленбах – в маленькой комнате внизу. Они не ели мяса, не употребляли алкоголь, вместе делили кухню и гостиную, где принимали бесконечных посетителей, нуждавшихся в их правовой и финансовой помощи. Дело в том, что участников актов гражданского неповиновения постоянно арестовывали и сажали в тюрьму – организовывая эти мирные акции протеста и участвуя в них в первых рядах, Калленбах и Ганди чувствовали ответственность за каждого участника и за всех членов их семей. Вот им-то они и помогали адвокатскими советами и деньгами. Это и привело их через несколько лет к мысли, что их маленького «сарая» уже недостаточно, чтобы вмещать всех обращавшихся за помощью.
В 1910 году Калленбах купил и безвозмездно передал Ганди земельный участок в тысячу акров в 34 километрах от Йоханнесбурга. После они с Ганди написали письмо Льву Толстому, пацифистские идеи которого оба очень ценили, и попросили его позволить присвоить ферме его имя. Толстой разрешил, так ферма стала Толстовской. Калленбах лично выстроил здесь дома и посадил порядка тысячи фруктовых деревьев.
«Ферма Толстого представляла собой семью, – вспоминал впоследствии Ганди, – где я был вместо отца и в меру своих сил нес ответственность за обучение молодежи». Всю работу на ферме выполняли ее обитатели. Они шили для себя одежду и обувь, обрабатывали землю, готовили пищу, убирали нечистоты. Слуг не было, как не было и разделения по профессиям. Ганди установил железное правило: не требовать ни от кого того, чего не делаешь сам. На ферме Ганди сам пек хлеб, писал книгу о здоровом образе жизни и под руководством Калленбаха учился столярному и сапожному делу. Ни стульев, ни кроватей не было, спали под открытым небом, у каждого была подушка и по два одеяла, ели по минимуму. После такой спартанской жизни Ганди и его соратников трудно было запугать даже самой суровой тюрьмой.
Здесь, на ферме Толстого, Ганди и разработал план проведения новой кампании гражданского неповиновения в Южной Африке, за участие в которой и Калленбах, и Ганди на три месяца были заключены под стражу. И тем не менее многолетние акции неповиновения, одобренные мировой общественностью, увенчались соглашением об отмене наиболее вопиющих расистских законов, в том числе подушного налога.
Под конец лета 1914 года Ганди с Калленбахом отправились в Индию, но сделали остановку в Лондоне. Отсюда Калленбаха с началом Первой мировой войны выдворили на остров Мэн как немца, гражданина враждебного государства. Только после войны он вернулся в Южную Африку, перевез сюда всех своих близких и продолжил работу архитектором. С Ганди он по-прежнему тепло переписывался, но в дружбе наметился определенный раскол.
Дело в том, что с постепенным распространением в Европе нацистских идей Калленбах вспомнил о своих еврейских корнях. Он стал интересоваться сионистским движением и совсем скоро вошел в Южноафриканскую сионистскую федерацию, планируя переселиться в Палестину. С приходом к власти в Германии Гитлера Калленбах стал все меньше верить в абсолютность методов ненасильственной борьбы, проповедуемой Ганди. Тем не менее, побывав в Палестине сам и вдохновившись уже существующей здесь системой киббуцев, Калленбах попробовал убедить в правильности сионистского движения и Ганди. Ганди был непреклонен – сионизм не одобрял, отвергал по-прежнему и любую форму насилия, в том числе и в борьбе с нацистами.
Ряд высказываний Ганди на этот счет могут действительно озадачить. Луис Фишер в своей книге «Ганди и Сталин» писал, что в 1938 году у Ганди спросили: «Как быть с евреями? Если вы против их уничтожения, то как их спасти, не прибегая к военному вмешательству?» И он ответил, что немецким евреям следует совершить коллективное самоубийство и тем самым «вызвать возмущение всего мира и немецкого народа бесчеловечностью гитлеровского режима».
Немало сделав для поддержки сионистского движения и нелегальной отправки евреев в Палестину, Герман Калленбах умер 25 марта 1945 года. Несмотря на имевшиеся в последнее время между друзьями разногласия, Ганди, узнав о смерти Калленбаха, сказал, что «потерял самого близкого друга». Впоследствии, в ходе исследования жизни лидера национально-освободительного движения Индии, в доме внучатой племянницы Калленбаха в ЮАР были обнаружены порядка 13 писем Ганди Калленбаху.
Отдельные выдержки из их личной переписки и письменный обмен словами любви некоторые историки интерпретировали как взаимный гомоэротизм. Другие же усмотрели в этом мистическую суть, так как Ганди в то время уже произнес обет целомудрия. Архив этих писем и фотографий должен был быть выставлен на аукционе Sotheby's, однако индийские власти, не дожидаясь торгов, приобрели его у родных Калленбаха более чем за миллион долларов.
А в Русне Шилутского района Литвы, куда часто в молодости приезжал Калленбах, 2 октября 2015 года открыли памятник герою независимости Индии Махатме Ганди и его другу и соратнику – еврейскому архитектору Герману Калленбаху. Два друга тут идут как будто бы в задумчивой прогулке – Ганди в традиционном индийском облачении, Калленбах одет по-европейски.
Алексей Викторов
Спасибо нашему читателю josefsveik за присланный материал