Эти твари в женском обличье не просто убивали евреев и других узников — они издевались над жертвами и получали от этого процесса садистское удовлетворение
Профессор истории Венди Лоуэр рассказывает о роли немецких женщин в преступлениях нацистов. По ее словам, эта тема так и не получила должного развития. Об этом пишет корреспондент газеты "Jerusalem post" Тибор Крауз (перевод Давида Маркова, "Новости недели").
"ГИЕНЫ" И ДРУГИЕ ЧУДОВИЩА РЕЙХА
Ирма Ида Ильза Грезе — молодая блондинка с кокетливой улыбкой и взглядом убийцы — была надзирательницей нацистских лагерей смерти Равенсбрюк, Аушвиц (Освенцим) и Берген-Бельзен. У нее было несколько прозвищ, которые наилучшим образом характеризуют ее деятельность и методы обращения с заключенными: Светловолосый дьявол, Ангел смерти, Прекрасное чудовище, Гиена Аушвица, Зверь Бельзена. Надзирательница в женских лагерях, они находила особое наслаждение в издевательствах над заключенными, забивая их насмерть и спуская на них голодных псов. Мечтая в юности об актерской карьере, она реализовывала свои извращенные фантазии в лагерях смерти. Разодетая в демонстративно броские кукольные наряды, ярко накрашенная и надушенная, она расхаживала в них по лагерю в поисках жертвы, пока не выбирала понравившуюся добычу. После этого Грезе принималась с упоением издеваться над ней, вкладывая в это весь свой нереализованный "дар" киноактрисы. В апреле 1945 года она была взята в плен британцами и казнена через повешение. Этому зверю в женском обличии было всего 22 года.
Гиена Аушвица Ирма Грезе (в центре) и комендант нацистского концентрационного лагеря Берген-Бельзен Йозеф Крамер (справа) в пленуИльза Кох по прозвищу Ведьма Бухенвальда (она же Фрау Абажур) — еще одна фурия нацистов. Она была женой Карла-Отто Коха, коменданта концлагерей Бухенвальд и Майданек. Ее "хобби" был поиск заключенных с татуировкой, которых она отбирала для издевательств, а кожу использовала для изготовления абажуров, перчаток и книжных переплетов. Как и Грезе, оно обожала выискивать подходящие жертвы и натравливать на них собак. Ее муж, Карл-Отто Кох, был казнен в Мюнхене, а Ильза арестована и вместо расстрела приговорена к пожизненному заключению за недостаточностью улик. В 1967 года она повесилась в тюремной камере.
Семейная идиллия КоховИльза Кох, жена коменданта Бухенвальда Карла-Отто КохаЭто — наиболее известные "волчицы фюрера", но были и другие садистки в нацистской форме. Например, Мария Мандель по прозвищу Зверь, работавшая комендантом в Аушвице и отправившая на смерть бесчисленное число женщин и детей. Она известна тем, что забавлялась со своими жертвами: выбирала "любимчиков", заботилась о них, а когда они ей надоедали, отправляла в газовую камеру.
Мария Мандель после ареста 10 августа 1945 годаАлиса Орловски, надзирательница в Аушвице, имела обыкновение забрасывать детей в переполненные газовые камеры на головы их матерям за секунду перед тем, как двери запирались. Доротея Бинц, надзирательница Бухенвальда, развлекалась тем, что мучила находившихся на ее попечении женщин-заключенных, избивала их до смерти и спускала на них собак. Одну из своих жертв она зарубила топором.
Алиса Орловски избежала виселицы и умерла в 1976 году, дожив до 73 летСчитается, что эти садистки были исключением из правил среди массы нацистов-мужчин, убивавших, мучивших, сжигавших, закапывавших живьем. Нам хочется верить в это. Большинство историков и публицистов описывают страдания немецких женщин в эпоху Третьего Рейха: у них разрывалось сердце, когда они провожали сыновей, женихов и мужей на фронт; они испытывали тяготы и лишения под бомбежками союзников; подвергались массовым изнасилованиям и издевательствам со стороны советских военнослужащих после вступления Красной Армии на территорию Германии… Однако историк Венди Лоуэр не согласна с этим мнением.
"Фурии Гитлера не были маргинальным садистками и психопатками. Напротив, они представляли собой целое поколение немецких женщин, выросших при нацистах в 30-е годы. Все они были молоды, зомбированы, безжалостны и очень амбициозны", — считает она.
Венди Лоуэр — историк Колледжа Клермонта Маккена в Калифорнии и сотрудник Музея-мемориала Холокоста в Вашингтоне. Она специализируется на исторических персонажах женского пола, известных своей жесткостью и преступлениями, не укладывающимися в традиционные представления о том, какой должна быть женщина. Занимаясь изучением "нацистских гарпий", Лоуэр за двадцать лет собрала огромное количество материалов — от нацистских документов в военных архивах до свидетельских показаний и послевоенных писем очевидцев, рассказывавших, что им пришлось пережить в лагерях смерти. Ее выводы ломают традиционные стереотипы. Участие женщин в расправах и издевательствах над мирным населением было отнюдь не исключением из правил, а правилом. Роль "фурий Гитлера" в Холокосте куда значительнее, чем это считается до сих пор. Лоуэр разрушает привычное представление, что женщины в массе своей не принимали активного участия в политике и не поддерживали геноцид нацистов и захватнические войны. "Около трети женщин Германии, т.е. 13 млн из 40 млн, самым активным образом участвовали в деятельности нацистской партии и нацистских структур", — подчеркивает она.
Более полумиллиона немецких женщин — главным образом, в возрасте от 20 до 30 лет — добровольно отправлялись на "работы" в оккупированные страны Восточной Европы: Польшу, Прибалтику, Украину. Их "работой" было (в составе зондеркоманд и надзирателей в концлагерях) выявление и уничтожение евреев, цыган, местного населения и создания "жизненного пространства для арийской нации". Все эти женщины самым непосредственным образом участвовали в страшных злодеяниях и массовых убийствах.
"Это было массовое явление. Обычные рядовые женщины участвовали в охране заключенных, убийствах в гетто, издевательствах и пытках и при этом вели будничный образ жизни в свободное от службы время", — пишет Лоуэр.
Последние мгновения жизни Ирмы ГрезеОХОТА НА КРОЛИКОВ И ЗАКЛЮЧЕННЫХ
Многое из того, о чем повествует Венди Лоуэр, известно. Сюрпризом являются не отдельные, пусть немыслимые случаи садизма и извращений, но количество немецких женщин, отравленных ядом расистской идеологии, полное отсутствие у них жалости и сострадания, не просто готовность выполнять самую отвратительную работу, но и упоение кровью, насилием и страданиям жертв, выходящим за рамки необходимых обязанностей. Все они воспринимали заключенных и обитателей гетто как недочеловеков, которые изначально не могли вызвать ничего, кроме отвращения и сарказма. На самых разных должностях, в качестве надзирательниц, секретарш, управленцев они вели себя с шокирующей жестокостью и бесчеловечностью, пытая, избивая, травя собаками, моря голодом.
Мотивы их понять и распознать трудно. Одними двигали карьерные амбиции, другими — чувство долга, как они его понимали, третьими — личные извращения и пристрастия. Во многих случаях, вероятно, все эти факторы дополняли друг друга. Очевидно при этом, что преданность режиму, преклонение перед нацистской идеологией и жажда насилия объединяла самых разных представительниц прекрасного пола: малообразованных и получивших высшее образование, совсем юных девушек-подростков и зрелых женщин. Во всех случаях они не просто выполняли свой долг, но находили особое наслаждение в издевательствах над своими совершенно беспомощными жертвами.
На переднем фронте борьбы за чистоту расы были 40 тысяч молодых женщин, работавших в СС, гестапо, "колониальной администрации". Они занимались подготовкой списков для массовых экзекуций, выявляли представителей "неполноценных рас", участвовали в организации облав и акциях уничтожения. По словам Лоуэр, их участие было более чем активным, а вклад в геноцид евреев и массовые убийства местного населения столь значителен, что "последнее, что оставалось после проделанной ими работы, это нажать на спусковой крючок".
Многие женщины выполняли роль обслуживающего персонала — готовили еду, подавали пиво и спиртное, убирали помещения и т.д. — солдат "айнзацгрупп", осуществлявших экзекуции гражданского населения. Эти девушки были прекрасно осведомлены о деятельности последних, подбадривая и поддерживая их.
"В одном латышском городке молодая стенографистка участвовала в массовых расстрелах, — пишет историк. — Многие жены и любовницы офицеров СС и гестапо не только "морально поддерживали" своих мужчин до, после и во время "акций", но и сами участвовали в бойне".
В белорусском городке Лида немецкие женщины в меховых шубах выезжали зимой с офицерами на охоту на кроликов, а когда их добыть не удавалось, они устраивали "охоту в тире". "Тиром" назывались еврейские заключенные, работавшие по колено в снегу. По словам очевидцев, эти дамы получали несомненное наслаждение от такого рода "приключений".
Во Львове супруга коменданта Яновского концлагеря развлекала гостей "охотой" на еврейских заключенных с балкона на втором этаже виллы. В числе зрительниц этих "представлений" была и ее дочь.
ЧИСЛО ИМ — ЛЕГИОН…
Легионы немецких женщин верно служили режиму, не участвуя в деятельности зондеркоманд или прочих карательных структур и находясь в тылу. В качестве учительниц они отравляли сознание подростков расистской доктриной и фанатизмом; медсестры умерщвляли заключенных посредством уколов, сопровождали детей в газовые камеры, участвовали в медицинских экспериментах над подопытными узниками. Некоторые в частных беседах признавались, что были шокированы сценами массового уничтожения людей, но большинство сумели вполне успешно подавить свои естественные чувства, такие как жалость и сострадание, во имя "высших идеалов" режима.
Историк представляет многочисленные письма женщин, участвовавших в "экскурсиях" по лагерям смерти и в "акциях". Большинство из них сумели справиться с первоначальным ощущением жалости к несчастным. "Это — просто сброд. Они не вызывают к себе ни малейшей симпатии", — цитирует она письмо дочери одного из нацистских бонз. Эти слова относились к еврейским заключенным гетто в Лодзе.
"Иоганна Алватер, секретарша офицера зондеркоманды, во время посещения 16 сентября 1942 года еврейского гетто в городе Владимир-Волынский на границе Украины, схватила маленького ребенка за ноги и несколько раз с размаху ударила его головой о стену здания, так, словно выбивала коврик, — описывает Лоуэр одну из сцен. — После этого она бросила бесчувственное тело к ногам отца".
Эта же секретарша любила и другие подобного рода развлечения. Она подманивала детей сладостями, говорила, что угостит их "вкусненьким" и что им "нужно закрыть глаза и открыть рот", после чего стреляла им рот из женского миниатюрного револьвера. Во время ликвидации гетто во Владимире-Волынском она, по свидетельству очевидцев, выбрасывала детей с третьего этажа здания.
Третий Рейх отводил женщине вполне определенную роль. Она должна была быть образцовой женой и матерью, а главная ее задача состояла в воспроизводстве населения: она должна была рожать "арийских детей" настолько часто, насколько это возможно. После начала войны, особенно на Востоке, когда подавляющее большинство мужчин были мобилизованы на фронт, ей надлежало воспитывать детей, чтобы те вырастали преданными патриотами своей страны, и работать на заводах или в поле, если речь шла о деревенских жителях.
Но это не означало, что они не принимали участие в "акциях", когда это требовалось и представлялось возможным. Работа на оккупированных землях в Восточной Европе была своего рода "отдушиной" от рутинного и униженного существования в Третьем Рейхе. Многие из них в полной мере использовали представлявшуюся возможность "расправить плечи" и "почувствовать себя человеком". В концлагерях и гетто они становились людьми первого сорта, хозяйками положения, могли беспрепятственно мучить, истязать, запугивать и унижать себе подобных. Они гордо расхаживали между бараками с пистолетом на боку, выбирая себе жертв и измываясь над ними.
СОВМЕЩАЯ "ПРИЯТНОЕ С ПОЛЕЗНЫМ"
В своей книге Венди Лоуэр много цитирует нацистских "гарпий", показывая, с каким наслаждением они удовлетворяли свои садистские наклонности и какие изощренные способы находили, чтобы "порадовать себя". Поскольку издевательство над заключенными поощрялось, это было совмещение "приятного с полезным": возможность "самореализации" и шанс сделать карьеру в рядах СС.
Судя по всему, им необычайно нравилось командовать и распоряжаться жизнями других людей, чего они были полностью лишены в немецком обществе. Кроме того, многие видели возможность работы на Востоке "устроить личную жизнь", а для этого нужно было демонстрировать "мужские качества": безжалостность, цинизм, жестокость и дисциплину.
Будучи представительницами "высшей расы", они могли на свое усмотрение решать "кому жить, а кому умирать". Одним из мотивов, которым они руководствовались, было обогащение за счет сгоняемых в концлагеря и уничтожаемых евреев. Отобранные ценности и сбережения позволяли им вести безбедный и гедонистский образ жизни, устраивать свою жизнь и развлекаться — главным образом, за счет заключенных. Поскольку "напряженная работа" требовала отдыха, то в качестве последнего было неограниченное и поощряемое насилие.
Лоуэр не пытается заниматься психоанализом немецких женщин, совершавших преступления против человечности или сочувствовавших массовым убийствам и зверствам. Однако свидетельства, которые она демонстрирует, доказывают, с какой легкостью представительницы прекрасного пола способны, как и мужчины, переступать естественные чувства жалости и вести себя как изощренные садистки и палачи в отношении ненавистной им группы населения. Она с горечью пишет, как мало до сих пор уделялось внимания роли германских женщин в Холокосте и массовых расправах в покоренных странах.
Увы, женщины были интегральной частью нацистской системы подавления и уничтожения. Историки традиционно уделяли внимание мужчинам, заведомо оставляя женщин на периферии происходящих процессов и сводя их влияние к маргинальному. 200-страничное исследование "Фурии Гитлера" не оставляет камня на камне от подобных умозаключений.
Большинство женщин, совершавших преступления, пишет Лоуэр, не понесли наказаний — они вернулись в Германию и продолжали вести обыденную размеренную жизнь. За исключением особых, вопиющих случаев, когда их издевательства стали достоянием гласности, надзирательницы концлагерей, участницы медицинских экспериментов, жены и любовницы гестаповцев избежали наказания. Некоторые из них даже сумели представить себя "жертвами системы", обвиняя режим и окружение, что их вынуждали выполнять бесчеловечные действия. Другие оправдывали себя тем, что "не имели полной картины происходящего" или пытались рационализировать свои поступки.
Холокост они часто называют "еврейским взглядом на войну" и нисколько не раскаиваются. Садистка Иоганна Алватер беззастенчиво улыбалась на суде, была оправдана в 1979 году и умерла свободной женщиной в возрасте 85 лет в 2003-м.
"Служанки" Гитлера совершили немало кровавых злодеяний, но в большинстве своем ушли от ответственности.