Егорушка был мизантропом. Как говорили, мизантропы не любят людей. Но Егорушка не любил не всех, он только не любил большинство. Большинство недалёких, слабых, грубых людей. Не любил пьяниц. Не любил карьеристов. Не любил яжематерей и патриотов. Короче, почти всех. Люди его раздражали. Раздражали своей пустой суетой, постоянным лицемерием, неустойчивостью ума и поверхностностью рассуждений. И поэтому он большинство терпел. И иногда использовал в своих корыстных интересах. А иногда и не корыстных. В то утро он ненавидел людей особенно. Ему полночи не давала спать яжемать с этожеребенком этажом выше. Там то и дело что-то падало на пол, что-то скрипело, что-то топало. И поэтому выспаться не удалось. Также новогодние каникулы продолжались, и вечерние фейерверки и грохот петард навевали на него ещё большую мизантропию, переходящую просто в искреннюю ненависть. Кое-как очухавшись к двенадцати дня, помятый и недовольный, Егор, наконец, выдвинулся на совсем не желанную прогулку. Вышел из подъезда, проигнорировал соседа справа, что вечно загромождал площадку какими-то коробками и прочим хламом, и уже было направился в сторону рынка, чтобы купить там чего-нибудь вкусненького и как-то сгладить свое утреннее раздражение, когда прямо за углом дома почти в упор натолкнулся на тело. «Ещё один алкаш. Когда они уже нажрутся и напразднуются?» — всколыхнулась в нем привычная мизантропия. Тело лежало ровно на спине, куртка с какой-то рваной майкой под ней задрались, оголив сморщенное пузо и бока, голова в растрепанных волосах с проседью была повернута на бок. — Что, загораем? — пройти мимо почему-то не получилось. Тело не пошевелилось. Егорушка встал прямо над ним и со всем своим отвращением к роду человеческому стал смотреть на тело сверху вниз. — Я грю, загораем? Погода, вроде, не самая пляжная, — почти с ненавистью закричал он в повернутую пьяную рожу сверху вниз. — А, а, а-а-а… Бэ, бэ, э-э-э, — захрюкало тело. — Встаём! Подъем! Хватит спать! — А-а-а… Э-э-э… Егор наклонился и с прежним отвращением потряс тело за плечо. — А-а-а… — тело повернуло лохматую голову и открыло один глаз. — Вставай. Почки застудишь на этом пляже. — Где я? Кто здесь? — тело открыло второй заплывший глаз. — Майор милиции Человекомизантропов! Вставай, пьянь, замёрзнешь! Пьяница медленно, с помощью новоиспечённого майора, пришел в полувертикальное положение, кое-как сел и с пьяным страхом тупо уставился на Егора. — Я в милицию не хочу… Извините. Я больше не буду… — пьяница постепенно трезвел. — Вставай, замёрзнешь — почти с материнской нежностью, уже без злости, произнес Егор. — Ты где живёшь? — Там, дом десять, то есть десятый дом. Егор, наконец, с трудом отодрал пьянчугу от промерзшего тротуара, того немного поштормило, туда-сюда, вокруг рядом стоящего столба, он понагибался, словно собирался нырнуть в прорубь и, наконец, сел на скамейку у столба. — Я больше не буду, — снова, как провинившийся ребенок, промямлил он.— Ты что пил?— А???— Чо бухал, говорю?— Я?— Ты…— Я пил водку… и пиво…— Молодец! КрасавЕц! Мужик! А теперь идём домой, а то поедешь в больницу.— Не, в больницу мне не надо.— Тогда — домой. Егор помог пьянчужке подняться, почти с заботой одернул его грязную куртку и то, что было под ней, накинул на его шею сумку, по всей видимости, с документами и торчащим наполовину наружу бумажником, взял мужчину крепко под руку и повел того в сторону его дома. Десятый дом оказался недалеко, всего метрах в ста. Они вместе выудили из испачканной грязью сумки ключи с чипом. Мужчина ещё немного почти по-девичьи пожеманился, бормоча какие-то извинения, и, наконец, попав чипом в чипоприемник, открыл входную дверь. — Дальше я сам… Спасибо… Извините, пожалуйста, — чувство вины вытесняло винные пары в воспаленном мозгу. — Иди уже. И не бухай так. Иначе потом пожалеешь, — почти любя воспитывал Егор. — Да, да… Спасибо… Извините… Я пошел… И на заплетающихся, но уже функционирующих ногах подгулявший мужчина растворился за лестничным пролётом. «Бухают, как не в себя, потом валяются под подъездами. А ты их собирай, от пиелонефритов спасай,» — привычно мизантропично про себя думал Егор. И бодро пошел в сторону рынка, чтобы купить чего-то вкусненького, хотя бы и не для поднятия настроения…...
Эту статью описывают теги: мизантроп,
помощь,
любовь у ближнему
