Почему «Клуб Зеро» на самом деле нечто большее, чем сатирическая критика капитализма
27 июня в прокат выходит новый фильм Джессики Хауснер «Клуб Зеро», показанный в прошлом году в основном конкурсе Каннского кинофестиваля. Подробнее — в материале «Сноба».
Одним абзацем
Джессика Хауснер последовательно изучает поведение людей, которые почему-то отдают власть над своей жизнью в чужие руки. Хотя каждый раз можно найти оправдание действиям героев, режиссеру интересно препарировать природу нелогичного — абсурда. В «Клубе Зеро» ученики частной школы посещают классы новой учительницы-нутрициолога и верят, что осознанное голодание им ничуть не навредит, а только улучшит работу мозга. В фильме есть номинально главный герой, но Хауснер подсвечивает реакцию общества на безумное учение, где одни слепо верят, другие молчаливо поддерживают, а третьи со скепсисом критикуют. Автор размышляет об идеях доверия и веры и предлагает с иронией посмотреть на современный мир, чтобы, наконец, понять: постоянно возникающие по всему миру сомнительные и опасные тренды — это естественное следствие человеческой активности.
Подробно
В элитной школе-пансионе появилась новая учительница — мисс Новак (Миа Васиковска). Она будет вести специальный класс по осознанному питанию: согласно ее теории, вдумчивое потребление пищи и уменьшение количества продуктов в рационе улучшает работу тела и продуктивность мозга. Несколько учеников средних классов сначала скептически относятся к некоторым аспектам учения, но вскоре проникаются экстремальными идеями и отдают всех себя практикам голодания. Для дальнейшей мотивации Новак рассказывает детям, что некоторые особо стойкие люди полностью отказываются от еды, достигают абсолютного просветления и тем самым становятся частью «Клуба Зеро».
Вопросы религиозной веры и стремления человека освободиться от бренного разума глубоко интересуют австрийского режиссера Джессику Хауснер. В картине 2009 года «Лурд», получившей приз международной прессы на кинофестивале в Венеции, автор показала быт паломников с особыми потребностями, прибывших в Санктуарий города Лурда, где святой Бернадетте Субиру в 1858-м явилась Дева Мария. Хауснер с некоторой печалью и издевкой подмечает бессовестную предприимчивость церкви, которая не стесняется в холле гостиницы «Рай» рядом со статуей Мадонны поставить магазин сувениров, а напротив открыть бар. На капиталистическую составляющую действа его участники не обращают никакого внимания, они целуют камни Грота де Массабьель, поливаются водой и молятся. Повседневные ритуалы верующих Джессика Хауснер показывает отстраненно, ей нравится разглядывать идеальные одежды монахинь и вглядываться в одухотворенные лица героев.
В «Лурде», в «Клубе Зеро» и других работах Хауснер скептики проигрывают бой и присоединяются к верующим, кажется, что они сами готовы отдаться во власть чего-то большего, чем они сами. Это желание слияния описал философ и социолог Эрих Фромм в книге «Бегство от свободы» (1941): через идеи Зигмунда Фрейда он попробовал объяснить феномен фашизма, почему люди добровольно отказывались от прав и солидаризировались с народной волей. В теории Фромма каждый человек отягощен данной ему свободой, а потому рад, когда можно кому-то передать ответственность за свою жизнь. Герои Джессики Хауснер рады оказаться ведомыми, в «Клубе Зеро» дети даже соревнуются между собой, кто из них лучше соблюдает наставления мисс Новак. За их подростковой борьбой кроется кое-что более сложное, чем желание получить одобрение от взрослого — психологизм Джессике Хауснер не близок, ее тревожат экзистенциальные вопросы.
Фильм «Клуб Зеро», как и другие работы автора, может показаться поверхностным и простым из-за четкого и дружелюбного к широкому зрителю визуального оформления. Яркие цвета, кукольная, напоминающая кино Уэса Андерсона («Отель “Гранд Будапешт”») декоративность, статичные кадры, говорящие обыденными фразами герои, их банальные рассуждения о важности экологии и вреде капитализма. Никаких метафор и потайных смыслов. Намеренная понятность обманчива, один лишь стиль Хауснер несет огромное количество информации. Отстраненная камера почти всегда снимает героев под прямым углом и не совершает никаких движений, запирая их в рамках идеально выверенного кадра. Если у Уэса Андерсона неуютный эффект «странного» разрушается милой музыкой и юмором, то у Джессики Хауснер естественный звуко-шумовой фон лишь изредка прерывается мелодиями (в случае «Клуба Зеро» — медитативным мычанием, сэмплами щипковых инструментов и композициями Йозефа Хауэра), а смех у режиссера заменил абсурд.
Материю абсурда, выраженную в отказе человека от своей собственной жизни, лучше всех воплотил и разобрал другой австрийский режиссер Михаэль Ханеке в картине «Седьмой континент» (1989). В его основанном на реальных событиях произведении обычная зажиточная семья совершает суицид без каких-либо на то причин. Отсутствие логического объяснения их действий — художественный жест Ханеке, выступающего против психологического или рационального оправдания подобного поведения. По его теории, стремление к смерти естественно и заложено в каждом. Джессика Хауснер, учившаяся у Ханеке, разворачивает поднятую им тему под иным ракурсом, задаваясь вопросом: «Почему люди готовы разрушать себя, думая, что их ждет спасение?» Все дело в устройстве социума, построенного на концепте веры, пронизывающей все межличностные связи. В «Клубе Зеро» Хауснер через образ элитной школы демонстрирует, насколько индивид подвержен чужому влиянию, исходящему от того, кто обладает большей властью или авторитетом. Поэтому для режиссера совсем не удивительно, что группа школьников и родителей в общем порыве подчиняется очевидно бредовой идее — так устроено общество, которое может с легкостью заставить любого человека голодать до обмороков и верить в целительную воду.