Костюмы в сериале «Чистые» про нелегальную проституцию в России начала XX века

Сериал о жизни тайных куртизанок в Санкт-Петербурге начала XX века вышел 24 июня в онлайн-кинотеатре Wink и собрал самые разные отзывы: от обвинений в безжизненности и пошлости до восхищений художественной составляющей и оваций костюмам. «Сноб» разбирает костюмы героев.

В центре сюжета княгиня Чубинова (Виктория Исакова), она же Матушка, и удочеренные ей тринадцать девушек, которые проживают в ее доме, а за его пределами нелегально продают свое тело и чувства мужчинам. Все строго контролируется Матушкой: ее воспитанницы — не уличные проститутки, они — «чистые». 

Дом Чубиновой нельзя назвать домом терпимости, поскольку неподобающих действий там не происходит — только воспитательные процедуры, сборы на выход и сборы «подарков». Это скорее элитный пансион с трудовыми обязательствами, а куртизанки в нем — воспитанницы. Подопечные в нерабочее время ходят в нарядах ярких, из красного бархата, но сдержанных: туго застегнутые характерные для эпохи воротники-стойки, рукава «жиго», присутствуют и новшества — вместо поясов черные и коричневые корсеты нарочито современного кроя, что стилистически резонирует с остальной одеждой героинь. К слову, в коллекции Yves Saint Laurent 1976 года, вдохновленной Россией, были представлены алые и пурпурные бархатные жакеты практически в точности такие же, как на героинях сериала — вероятно, художник по костюмам Владимир Никифоров обращался и к этим референсам. Основное действие в доме происходит в зале также в алых тонах. Оттенки красного проходят лейтмотивом через визуал картины. Отсюда вопрос: какая семантика у цвета с точки зрения его роли и места в истории и культуре?

Исторически элементы гардероба красного цвета маркировали принадлежность их владельцев к высшим слоям общества: цвет сложно добывался, зачастую опасно для жизни (сульфид ртути и красный свинец), одежда высоко ценилась и стоила дорого. С подачи отцов церкви оттенок стал символизировать грехопадение, о чем пишет историк Мишель Пастуро. Отсюда возникает вопрос: а как же облачения Папы Римского? Агостино Паравчини Бальяни, итальянский модиевист и культурный антрополог, в своей работе «Тело Папы» цитирует богослова Гонория Августодунского: «Щеки церкви краснеют от греха… краснеют снаружи от любви, белеют внутри чистоты». Согласно Диктату Папы (лат. Dictatus papae, предположительно 1075 г.), только Папа может носить красный плащ как знак императорской власти или мученичества. Также метафорическая греховность цвета закреплена текстом Библии: в Откровении Иоанна Богослова говорится о городе Вавилон в образе блудницы, «сидящей на звере багряном» [Библия, Отк. 17;1, 4, 18]. Несмотря на разнящуюся семантику красного и его оттенков, восприятие его как символа греха и блудодейства в массовой культуре все же сохранялось на протяжении веков: на Западе по цвету фонарей над входом узнавали публичные дома, откуда возникли названия соответствующих улиц и районов. Вопреки мировым модным веяниям, красный цвет всегда высоко ценился на Руси, а красный бархат особенно был в чести у знатных господ Российской империи. При этом анализировать его присутствие в картине важно, учитывая разные коннотации цвета. И особенно важно — в контексте изображенных в сериале событий. Красному здесь отведена особая роль. Исходя из всего вышеперечисленного, рискнем предположить, что стиль «чистых» органично объединяет роскошь, мученичество и грех.

Контрастируют в буйстве красного одежды княгини Чубиновой, как заявлено, вдовы в трауре. Рукава ее платьев сменяются от пышных буфов к прямым, геометрические принты — однотонным кружевом. Неизменной остается одна важная деталь — пчела на шее. То же самое происходит и с мухами, облеченными в броши и кулоны разных размеров на нарядах девушек. Для каждой воспитанницы Матушкой подобран детализированный архетип, легенда и образ, который ее отражает и притягивает ценителей: здесь 13-летняя нимфетка в парке; скорбящая вдова в черном кружеве (и с нескромным декольте); наивная мещанка в оливковом платье на вокзале, внешностью и палитрой тяготеющая к героиням с картин прерафаэлитов; проклятая отцом девственная княжна. Роли и наряды меняются в зависимости от «смены власти» и сопутствующих игрищ-инсценировок, но всегда присутствуют символы, усиливающие эмоциональную и эстетическую силу работы.

Пчелы и мухи: бесшумные, но заметные

В XIX веке появляется мода на энтомологию, которая не обошла стороной и ювелиров. Их интерес к насекомым зародился еще в викторианскую эпоху, а в начале XX века всевозможные жуки как элемент живой природы стали неотъемлемой частью стиля модерн. Увлечение наукой соседствовало с интересом к мистицизму — это также отражено в сериале, поэтому стоит обратить внимание и на скрытые смыслы украшений.

Пчела символизировала чистоту души, трудолюбие и возрождение. Принадлежность к первым двум смыслам можно оспорить, а вот последний крайне органично отражает путь как физического, так и нравственного воскрешения. Крупный кулон на шее героини Виктории Исаковой сопровождает ее вплоть до «воскрешения»: потеряв память, красоту и роскошные одежды, под лохмотьями Матушка носит ту же самую пчелу. Она же присутствует и в логотипе сериала.

Броши-мухи разных размеров, украшающие образы подопечных, считались отражением храбрости и служили оберегом: правда, в сериале «Чистые» защитить всех девушек им не удалось. 

Броши-пауки последних «владельцев» борделя символизируют как богатство, так и коварство, что также ложится в отражение сущности героев. Вероятно, убийство одного из сотрудников департамента охраны нравственности повлекло последующие беды и демоническое возвращение Матушки. Он носил на шее брошь в виде паука, а согласно поверьям во многих культурах пауков убивать — не к добру. 

Исподнее героинь, корсеты и разноцветные чулки 

Сцены секса, а их в сериале немало, в начале стилизованы нарочито асексуально и только ближе к финалу претерпевают развитие. В большей части нагота отсутствует, все, что мы видим из исподнего: корсеты, задранная юбка и разноцветные чулки. И надо отметить, что и здесь тонко соблюдена историческая действительность — именно в начале XX века на смену коричневым и черным пришли чулки разных цветов, декорированные вышивками и орнаментами. У каждой героини они разные, что с задором продемонстрировано с карусели в заставке под игривую композицию Une poule grise. Далее развивается соответствующая «досугу» театральность: корсеты сменяются костюмами, местами словно бы чрезмерно современными, а где-то одежда и напрочь отсутствует — только украшения.

И все же апогеем красоты и проявленной женственности в стилистике становятся не бархат, не корсеты платьев на приемах, не полупрозрачные накидки в уездных угодьях графа Какирева и даже не образы нимф в сценах, отсылающих к Содому, вдохновленному текстом маркиза де Сада, а кимоно, искусно декорированные летящие японские наряды. В домашнем кимоно страдает от болезни Матушка, в аналогичном кружится Стеша, собираясь на выход. Эстетика далеких стран выступала любимой темой для творческого переосмысления в эпоху модерна. Более того, искусство и мода России конца XIX — начала XX веков развивались в контексте взаимовлияния с японской культурой — пример тому кимоно в сериале.

Восточные орнаменты, абровый рисунок и другие яркие принты 

Продолжая тему этники в одежде, особое внимание занимают ориентальные мотивы в одеждах эпатажного графа Какирева (Евгений Харитонов). Определить точное происхождение и принадлежность орнаментов, использованных в костюмах, достаточно сложно — между среднеазиатскими изделиями и подобными из Юго-Восточной и Восточной Азии множество параллелей, исторически обусловленных контактами на трассах Шелкового пути. На отделанных мехом халатах графа активно читается абровый рисунок, издревле встречающийся в разных регионах Азии, в различных адаптациях — петлеобразный мотив с вибрирующим контуром, изначально полученный из-за намеренных потеков краски по ткани, далее имитированный в вышивке. На жилетке преобладают туркменские племенные мотивы, медальоны-гёль. Особый шик ко всем лаунж-образам графа: от халатов до традиционного индийского платья — придает сетка для волос на голове.

Завершая тему принтов в «Чистых», хочется обратиться к семантике полосок. Прямиком от Средневековья в одежде они ассоциировались с тревогой, опасностью и пороком. Позже широкие контрастные полоски по всей поверхности костюма стали атрибутом представителей преступного мира и безумцев, в то время как узкие и светлые были характерны для банкиров. Тот самый контрастный принт носит герой Никиты Кологривого и эпизодически появляющиеся негодяи мелкой масти.

Говоря же об отсутствии орнаментов и принтов, одежде из неокрашенных тканей отведена значимая роль — она становится маркером внутренней трансформации героинь. Так, отвергающая действительность Ксения (Софья Синицина) сменяет траурный образ на довольно аскетичные наряды из бесцветного льна, слегка декорированные кружевом, напоминающим по технике вологодское и елецкое. Траур Матушки также через мотив очищения претерпевает метаморфозы от роскошных мрачных нарядов к бесцветным лохмотьям отшельника.

Насыщенный визуал в «Чистых» увлекает глаз, костюмы красивы и соответствуют исторической действительности, моде и традициям заданной эпохи. Детали, которые непременно хочется изучать, рассказывают о предпочтениях и дают абстрактное представление о пути главных героев через символы, цвет, материалы. 

Автор: Лиза Гардер