Сена в роли сцены, флёр раздолбайства и огонь на воздушном шаре: как в Париже открыли XXXIII летние Олимпийские игры
В Париже официально стартовали XXXIII летние Олимпийские игры. Церемония открытия вышла весьма оригинальной, так как её действо проходило не на стадионе, а на реке Сене и в садах Трокадеро. Парад спортсменов по сути превратился в многочасовой караван из корабликов, который разбавляли сценами из французской истории. При этом организаторы не забыли придать мероприятию флёр шансона и раздолбайства, удивить музыкальными номерами, отдать дань уважения легендарным атлетам и эффектно зажечь огонь.
Суть любой из церемоний открытия Олимпийских игр традиционно укладывается в коротенький слоган: «Всё лучшее сразу». Французы не стали оригинальными и пошли в части сценария тем же путём. Их предолимпийский спектакль стал уникальным во многих отношениях зрелищем, но, похоже, большинство исторических «вкраплений» оказались доступны лишь избранным, хотя если задать очевидцам и участникам вопрос: «Хотели бы вы лицезреть церемонию ещё раз?», ответ с большой вероятностью окажется утвердительным.
Открытие парижских Игр получилось, пожалуй, наиболее «телевизионным» из всех предыдущих. Представьте сами: вы плывёте на барже среди участников или сидите на одной из трибун в качестве гостя, где-то (и не факт, что в пределах видимости) задирает ноги в канкане кордебалет, играет на рояле Леди Гага, Мартен Фуркад с Майклом Фелпсом — на двоих у них 29 золотых — рассматривают чемоданы Louis Vuitton, беснуются уличные танцоры и цирковые артисты, но всё это происходит где-то в другом измерении. В лучшем случае — на экране, если вам повезло оказаться поблизости.
Присутствие в числе действующих лиц Фуркада навело, кстати, на ассоциацию: сильнее всего церемония открытия Игр-2024 напомнила… биатлон. По ощущениям — всё один к одному: хочешь ощутить атмосферу гонки, иди на трассу и, желательно, с фляжечкой чего-нибудь горячительного. Хочешь во всех подробностях насладиться соревнованием и борьбой характеров — даже не думай пытаться рассмотреть это вживую. Занимай место у экрана и не прогадаешь.
Запустив парад барж и корабликов по Сене, французам удалось решить едва ли не главную проблему любой церемонии — отвлечь внимание от чрезмерной затянутости командного шествия. С одной стороны, это сильно снизило градус торжественности: всё-таки в прохождении атлетов по стадиону вдоль трибун всегда была своя изюминка: можно было рассмотреть костюмы, сравнить мощь знаменосцев, увидеть звёзд.
С другой, Франция не была бы Францией, если бы не сумела придать самому серьёзному спортивному мероприятию года флёр шансона и некоторого раздолбайства: хотите танцевать — танцуйте! Хотите сидеть с пивом на мусорном ящике — вообще не вопрос! Дождь? Да кого вообще это волнует!
Наиболее органично в эту атмосферу могли бы вписаться строки старого шлягера в исполнении Вилли Токарева: «В шумном балагане любят собираться жулики, бандиты, воры всех мастей. Кто пришёл напиться, кто пришёл подраться, кто пришёл послушать свежих новостей».
Сожалеть можно было разве о том, что организаторы никак не использовали возможность показать команды изнутри — для этого нужно было всего лишь обеспечить каждую из лодок с наиболее интересными сборными парой-тройкой операторов с камерами. Это дало бы возможность увидеть куда больше сцен, подобных импровизации на тему «Титаника», устроенной двумя олимпийскими чемпионами из Великобритании — Томом Дейли и Хелен Гловер.
Мероприятие было порядком смазано проливным дождём. О высокой вероятности именно такой погоды предупреждали синоптики, соответственно, многие участники запаслись зонтами и дождевиками, но промокшими и продрогшими до костей в финале выглядели все без исключения. Если для кого-то это стало всего лишь приключением, то для атлетов — бедой. Когда находишься на пике формы, подобный экстрим способен мгновенно эту форму обнулить.
Церемония открытия — она, вообще, не для спортсменов. Обычно те, кому предстоит раньше начинать соревнования, вообще отказываются от участия в торжественном мероприятии. Да и наиболее опытные не слишком жаждут стать частью олимпийского дефиле: помимо значительной физической нагрузки и необходимости провести несколько часов на ногах это отнимает слишком много эмоций.
Всего лишь один пример: на Играх в Сиднее голландский пловец Питер ван ден Хугенбанд стал двукратным олимпийским чемпионом. Я тогда поинтересовалась у легендарного атлета, пытались ли руководители команды уговорить его стать знаменосцем. Питер ответил, что вообще ни разу в жизни не принимал участия ни в каких церемониях открытия — именно ради того, чтобы сохранить энергию.
Выйти на парад с флагом ван ден Хугенбанд согласился только на своей последней Олимпиаде — в Пекине, куда отправился в статусе заслуженного ветерана и ни на что уже не претендовал.
В Сиднее же я написала: «Первые дни любых Игр всегда сопровождаются всеобщим сумасшедшим возбуждением. Журналисты, обслуживающий персонал, прохожие на улицах, совершенно чужие друг другу люди — знакомятся, обмениваются сувенирами, мнениями, визитными карточками. Эмоции хлещут через край: спокойный тон — редкость. Всё гипертрофировано громко: разговор переходит в крик, смех — в гомерический, до истерики, хохот, шаг — в бег. Словно внутри у каждого до предела закручена тугая тонкая струна. Опытные тренеры больше всего боятся именно этого: водоворот человеческих эмоций, где вслед за кульминацией всегда наступает апатия, не может не затронуть самих спортсменов. И крайне важно уметь ему противостоять…»
Собственно, в этом кроется великая истина Игр: они крайне редко становятся праздником для тех, кто считает главной целью — победу. Таких всегда меньшинство, но именно они вписывают Олимпиады в историю.
Большинство же хочет праздника и получает его. Церемония открытия в этом контексте призвана задать Играм настроение и задаёт его: ещё никто не успел проиграть, все счастливы и полны надежд, ловят приметы и верят в то, что удача обязательно окажется на их стороне.
Парадокс, но заключительная и наиболее важная по смыслу часть церемонии с речами официальных лиц воспринималась в антураже концертно-циркового шоу откровенно лишней.
Во-первых, дождь и колоссальный выхлест эмоций сделали своё дело — спад ощущался даже через телевизионный экран. Во-вторых, президент МОК Томас Бах оказался невероятно многословен: он то и дело рассыпался в благодарностях, которые обычно озвучивают на закрытии, но никак не до начала мероприятия.
Кульминацией со знаком «минус» стало и поднятие олимпийского флага. В ажиотаже его закрепили на флагштоке вверх ногами — так и подняли.
Этот момент стал по-настоящему жутковатым в своём символизме: на международном языке перевёрнутый флаг означает, что в стране беда, чрезвычайное положение. И ведь по сути именно это переживает сейчас весь олимпийский спорт — в какую обёртку ни заверни его на Играх.
Когда же, наконец, Эммануэль Макрон объявил Игры открытыми, хотелось уже какой-то кульминации, а не затянувшегося светового представления, в антураже которого за продолжавший путешествие олимпийский факел поочерёдно держались великие, но словно случайно подобранные атлеты: Зинедин Зидан, Рафаэль Надаль, Серена Уильямс, Карл Льюис, Надя Команечи, Амели Моресмо, Тони Паркер, французские спортсмены-паралимпийцы, самый старый из ныне живущих олимпийских чемпионов Шарль Кост.
Из рук 100-летнего велогонщика факел получили главные герои — борец Тедди Ринер и бегунья Мари-Жозе Перек. И через несколько секунд в воздух взмыл воздушный шар с горящим под ним огнём Олимпиады. После чего, не вступавшая два года из-за синдрома мышечной скованности Селин Дион исполнила песню Эдит Пиаф «Гимн любви» на первом уровне Эйфелевой башни.
Концовка получилась сентиментальной. Жаль только, что даже те немногие российские спортсмены, которые прибыли в Париж в нейтральном статусе, не смогли за ней наблюдать воочию. В отличие от, например, сменивших гражданство (пусть и по разным причинам) и представлявших Кипр и Албанию с флагами в руках Елену Куличенко и Зелимхана Абакарова. Впрочем, это не отменяет того, что в следующие две недели нас ждёт интригующее продолжение, а раздавать всем по заслугам будем уже после.
