«Мы ждём невозможного»: как развивается ситуация вокруг неудачной операции гимнастки Крамаренко

Ирина Винер объяснила свои слова о неудачной операции Лалы Крамаренко эмоциями и переживаниями за судьбу спортсменки. В свою очередь, отец гимнастки Дмитрий Крамаренко заявил, что лично принимал решение о проведении хирургического вмешательства в московской клинике. Между тем, источник в медицинском учреждении раскрыл подробности операции.

Стали известны подробности ситуации со здоровьем Лалы Крамаренко после неудачной операции на колене. В минувшие выходные вышло в свет интервью Ирины Винер, в котором она заявила, что многократная чемпионка России стала жертвой врачебной ошибки. По её словам, вместо травмированного рога мениска хирург во время операции удалил ей здоровый.

Как сообщил источник RT, знакомый с ситуацией, решение о хирургическом вмешательстве гимнастка и её семья принимали самостоятельно. Старший врач национальной команды не рекомендовал ей ложиться под нож, настаивая на консультациях и последующем лечении в Федеральном медико-биологическом агентстве, однако кто-то убедил Крамаренко в частном порядке, на свой страх и риск, провести операцию в Российском научном центре хирургии имени академика Б.В. Петровского. Что и привело к тяжёлым последствиям для её здоровья.

То, что Лала оперировалась именно там, подтвердили источники в самой клинике, опровергнув при этом удаление здоровых тканей. По их утверждению, накануне вмешательства гимнастке провели артроскопию, в ходе которой были обнаружены разрывы и переднего, и заднего рога мениска. Такие травмы характерны для художниц в связи со спецификой нагрузки. Как отмечается, последующая процедура прошла абсолютно штатно и не вызвала никаких проблем.

«Соответственно, в процессе операции выполнили частичную краевую резекцию наружного мениска, то есть передний рог. С задним рогом тоже работали: та часть, которая подвержена вывиху, нестабильна и причиняет спортсмену дискомфорт и болевые ощущения — она была тоже частично резекцирована. Далее была назначена плановая реабилитация. Всё это было под наблюдением высокопрофессиональных реабилитологов. Но чудес не бывает. Одно дело, когда ты оперируешь обычного человека, а другое дело, когда колено уже изначально было скомпрометировано», — цитирует источника Telegram-канал Sport Baza.

Косвенно вышесказанное подтвердил отец Лалы, тренер вратарей ЦСКА Дмитрий Крамаренко. Он рассказал, что острую боль в колене дочь начала ощущать весной прошлого года и, возможно, даже раньше. На Играх БРИКС в июне она победила на морально-волевых, выступая через боль. По словам Дмитрия, решение о проведении операции в Москве принимал он сам, так как даже ведущие немецкие специалисты давали только 50-процентную вероятность того, что Лала сможет выступать на том же уровне. К тому же хирург, к которому семья обратилась, был им хорошо знаком — ранее он оперировал племянника специалиста. Он отметил, что полностью мениск не удалили, так что у дочери сохраняется возможность вернуться в большой спорт.

«Стратегия врача заключалась в сохранении коленного сустава, чтобы она смогла продолжить карьеру. Сейчас она без проблем ходит, плавает, даёт мастер-классы, но нагрузки на ногу ограничены — в этом плане всё нормально. Её проконсультировали врачи в Израиле, где она проходила реабилитацию, мы решили дать колену полный покой на месяц-два, чтобы оно успокоилось. И уже потом будет полная ясность, тогда можно будет точно говорить, сможет ли Лала продолжать карьеру на высоком уровне», — цитирует Крамаренко ТАСС.

Он также отметил, что Винер, раскритиковавшая врача, сказала это «в сердцах» и из-за большой любви к Лале, потому что переживает эту историю не меньше, чем семья гимнастки. «А что касается вопроса претензий или компенсаций, то это не в моих правилах — я этого делать в любом случае не собирался и не собираюсь», — подчеркнул отец спортсменки.

Сама Винер чуть позже также объяснила свои слова в интервью эмоциями. Она отметила, что будучи тренером воспринимает травмы с точки зрения благополучия спортсменки и дальнейших перспектив, а у врача при этом — свои задачи.

«Для спорта высоких достижений травма и последующее вынужденное отсутствие спортсмена на арене — это чуть ли не приговор. Темпы высокие, конкуренция высокая. Мы сами делаем невозможное, и ждём невозможного от всех, кто работает с нашими спортсменами. И за это спасибо врачам, что понимают и действуют. Поэтому моя резкость — это всë-таки эмоции и любовь к моим девочкам», — написала главный тренер сборной в своём Telegram-канале.

Она отметила, что травмы Лалы «очень непростые», но врачи постарались сделать всё возможное.

«К сожалению, когда возникает необходимость в операции, это всегда риски. Как среагирует организм, как пройдёт реабилитация. И мы все ждём, что Лала восстановится и как можно скорее вернётся в строй. Мы всё для этого сделаем», — подчеркнула Винер.

Между тем, впору задуматься, не стала ли история Крамаренко следствием применения внутрироссийских правил в художественной гимнастике, которые были приняты после отстранения от международных соревнований. Некоторые тренеры были против этих изменений, так как повышенные требования к сложности программ грозили и травмами. А для девушки такой конституции, как Крамаренко, это могло быть особенно чревато.

«С изменением правил резко возросла нагрузка на спортсменок. На Лалу Крамаренко — прежде всего. Потому что именно она после ухода из спорта Дины и Арины Авериных стала флагманом, визитной карточкой страны, ожидающей допуска в большой гимнастический мир», — написала по этому поводу обозреватель RT Елена Вайцеховская в своём Telegram-канале.

Она отметила, что на Играх БРИКС гимнастка исполняла уникальные комбинации и элементы — в том числе с приземлениями на колени, а мениски в таких случаях не всегда выдерживают. На них же падает огромная нагрузка при всевозможных скручиваниях сустава — то есть при пируэтах.

«Откройте ради интереса видео любой из программ Крамаренко — сразу станет ясно, о чём идёт речь. Ну и просто констатация: то, что прокатывает на детских телах, способно привести к необратимым последствиям во взрослом возрасте. Хотя лично я не берусь судить, для кого всё случившееся более трагично — для Лалы или для Ирины Александровны», — резюмировала Вайцеховская.