Буре: «Объяснил, что без России IIHF теряет и зрителей, и деньги. В ответ говорят: «Да, да, мы все понимаем. Но…»

Cпециальный представитель Федерации хоккея России (ФХР) по международным делам Павел Буре в интервью

Cпециальный представитель Федерации хоккея России (ФХР) по международным делам Павел Буре в интервью ТАСС рассказал, как прошло заседание исполкома Международной федерации хоккея (IIHF), где было принято решение о недопуске сборной России на чемпионат мира 2026 года.

По словам Буре, который является членом совета IIHF, впервые за последние годы ему разрешили ему выступить на заседании с аргументами в пользу возвращения российских хоккеистов.

— Атмосфера была рабочая. Полгода назад мы даже не собирались обсуждать этот вопрос и даже не брали временных рамок, когда будем говорить о ситуации вокруг России. Позавчера же первым вопросом шла тема участия сборных России и Белоруссии. Мне дали выступить, я сделал это несколько раз. Озвучил позицию страны, свою позицию.

Что могу сказать, члены совета в основном ссылаются на то, что не могут обеспечить безопасность участников соревнований при нашем участии в них. Я им сказал, что все меняется в жизни и глобальные изменения есть. И наши пловцы выступали на чемпионате мира, шахматисты играют, теннисисты. В НХЛ больше 50 человек играет, и проблем с безопасностью не возникает. И мы даже пошли дальше: сказали — если вы так волнуетесь, давайте мы заплатим за эту безопасность. Мы готовы на это пойти.

Они все услышали и потом, естественно, голосовали без меня. Из-за конфликта интересов я не могу участвовать в голосовании. Потом озвучили решение, большинством голосов проголосовали за продление отстранения. На чемпионате мира 2026 года мы играть не будем. Но наша федерация может и будет обжаловать это решение. У нас есть время до 20 мая, когда будут сыграны последние матчи чемпионата мира 2025 года на групповом этапе. Мы так и поступим. Плюс до мая может очень многое измениться в мире. Проблема там более глобальная, а все, что происходит в спорте, — это следствие. Если изменится ситуация в мире, то и решение IIHF поменяется.

— Значит, что-то позитивное на совете было?

— Конечно, было. Мы провели большую работу. Еще недавно они даже не хотели обсуждать нас. Год назад в повестке, например, стояло обсуждение вопроса, когда мы будем обсуждать Россию. Решали, когда будет время, чтобы поговорить про Россию. Нам пришла рассылка о такой повестке, но уже на следующий день пришло новое письмо: срочно исключить этот вопрос из повестки. Думаю, они какое-то указание получили, чтобы этот вопрос не поднимался, и за сутки вычеркнули этот пункт. Сегодня же наш вопрос был под первым номером. Было потрачено на него много времени — часа полтора. Они и меня не отключили, как обычно. Дали возможность высказать позицию страны, мою личную позицию. Они внимательно слушали и, надеюсь, услышали. Сказали, что все поняли и все может измениться.

— Общались ли вы с коллегами неофициально? Сборная России пропустила уже четыре чемпионата мира. Насколько IIHF и эти турниры страдают без нас?

— Я это знаю не понаслышке, конечно! И это тоже был мой аргумент: без России чемпионат мира не такой интересный. Мы являемся ведущей хоккейной державой. Плюс — я подчеркнул — они теряют деньги без нас, IIHF теряет спонсорские деньги. Если Россия не участвует, то, согласно пункту в контракте, спонсоры платят меньше. Я объяснил, что без нашего участия они теряют и зрителей, и деньги. От этого одни минусы. «Да, да, мы все понимаем. Но…» — говорят в ответ. А это «но» — самое главное, и мы все понимаем, откуда оно и почему.

— В США прошли выборы, и новый президент Дональд Трамп в последнее время часто упоминает российских хоккеистов в своих речах: и Александра Овечкина, и Сергея Бобровского.

— Он же очень много времени проводил во Флориде, так что он в курсе хоккея. Я работал во Флориде и знаю это. Не скажу, что он большой хоккейный фанат, но он в курсе происходящего в хоккее, в курсе, что происходило с «Пантерами», когда я там играл. Это хороший знак, и это тоже было одним из моих аргументов на конгрессе. Я сказал, что Трамп лично общался с Бобровским — это же хороший знак. Если бы было совсем все плохо, то этого бы не происходило.

Мы продолжаем делать свою работу, пытаемся донести свою точку зрения. Хорошо, что они начали нас хотя бы слушать. Раньше даже возможности донести свою позицию не было, вопрос о России был табу. Не обсуждаем — и все. Сейчас же и выступать дают, и слушают — это позитивный момент. Слушают, аргументов у них нет. Сидят и молчат. «Мы все понимаем» — они не могут озвучить, но понимают, что происходит.