Наверное, многие читатели помнят сказку Сельмы Лагерлеф «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями». Заколдованному мальчику пришлось пережить немало приключений, например, встретиться с ожившим памятником королю, разгуливающим по улицам спящего города.

Казалось бы, чего только не придумают сказочники! Однако есть немало свидетельств того, что в истории Нильса есть изрядная доля правды. 

Статуи и боги

О том, что памятники покидают свои пьедесталы и разминают ноги, прогуливаясь ненастными ночами, издавна рассказывали городские легенды Северной и Центральной Европы. Древние греки и римляне украшали свои храмы изваяниями богов не случайно.

Считалось, что небожителям легче общаться с людьми именно посредством... своих статуй. Так, во время праздника, посвященного тому или иному богу, дух «виновника торжества» на время вселялся в каменное изваяние, чтобы передавать верующим свою волю. 

К статуям были приставлены жрецы, умевшие по взгляду, едва заметным движениям губ и бровей идола угадывать желания бога. Они же украшали изваяния, преподносили им дары, устраивали жертвоприношения. О том, что в этих поверьях есть зерно истины, рассказывает известнейший миф о Пигмалионе и Галатее.

Скульптор Пигмалион, создавший статую прекрасной девушки, влюбился в свое творение. Страдая от неразделенного чувства, он обратился к созданному им же изваянию богини любви Афродиты, выставленному в храме, с просьбой избавить его от мучений.

Согласно мифу, статуя богини благосклонно отнеслась к мольбе своего создателя и, когда тот возлагал дары к ее ногам, ласково улыбнулась несчастному. Окрыленный этой улыбкой, Пигмалион поспешил домой, чтобы стать свидетелем нового чуда -созданная им статуя прекрасной Галатеи ожила по воле Афродиты.

Надо сказать, что законы того времени строго охраняли «честь и достоинство» богов. Так, известный греческий скульптор Пракситель предстал перед судом за то, что осмелился ваять статуи богинь, используя в качестве натурщицы свою любовницу Фрину. Такая дерзость считалась неслыханным кощунством, ведь смертная женщина не могла сравниться красотой с богинями.

Однако спустя века эти запреты отошли в прошлое. Улицы Древнего Рима украшали статуи не только богов, но и смертных героев и императоров. Впрочем, и они не были лишены магического ореола. Известно, что варваров, захвативших римские города, многочисленные статуи приводили в ужас. Римлян же, не боявшихся статуй, завоеватели считали колдунами, умевшими управлять своими творениями.

Спустя столетия эти суеверия забылись. Памятники выдающимся людям в изобилии украшают современные города и селения. И только легенды напоминают нам о том, что не так уж и ошибались предания ушедших веков.

Скачка Медного всадника

Ни для кого не секрет, что больше всего невероятных историй сложено о Медном всаднике - памятнике Петру I в Петербурге. А.С. Пушкин сочинил одноименную поэму, в одном из эпизодов которой главный герой описан так:

И он по площади пустой 
Бежит и слышит за собой -
Как будто грома грохотанье -
Тяжело-звонкое скаканье 
По потрясенной мостовой.

Героя пытается догнать оживший царственный всадник. Стоит отметить: прежде чем приступить к работе над «Медным всадником», Пушкин тщательно изучил городской фольклор Санкт-Петербурга.

Однако остается загадкой, почему же памятник Петру I отличается такой «активностью». Оказывается, на то есть ряд причин. Во-первых, постаментом для памятника великому реформатору служит уникальный Гром-камень, найденный в деревне Конная Лахта. Доставка будущего постамента в столицу заняла более пяти месяцев - весил камушек без малого 2400 тонн.

Предания гласят, что некогда Гром-камень был частью древнего святилища, а потому заключает в себе магическую силу. И даже то, что создатель Медного всадника Этьен Фальконе немного обтесал старинный монолит, придав ему форму морской волны, не уменьшило волшебной силы камня.

Во-вторых, сама личность Петра I полна магических загадок. Стоит вспомнить, что еще при жизни первого императора русские люди называли антихристом. Это прозвище царь получил не только из-за радикальных реформ, но и из-за того, какими средствами он добивался своих целей. Непомерные налоги, урезание монастырского имущества, снятие колоколов и множество людей, умерших на петровских стройках, не прибавляли популярности реформатору. Да и сам город на Неве народ окрестил «бесовским созданием».

Еще до установки на Сенатской площади Медного всадника в Северной столице рассказывали немало «страшилок» об умершем императоре. Ходили слухи, что ненастными ночами припозднившиеся прохожие на берегах Невы частенько видели длинноногого верзилу в распахнутом кафтане, ботфортах, с неизменной дубинкой в руке. В этом призраке многие узнавали Петра I. Встреча с царем не предвещала ничего хорошего. В лучшем случае сулила скорую смерть или болезнь кого-то из близких прохожего, а в худшем сердитый император убивал бедолагу на месте своей дубинкой.

После того как 7 августа 1782 года Медный всадник занял место на Сенатской площади, стали поговаривать, что Петр по ночам верхом объезжает свои владения. Легенды гласят, что чаще всего императора можно увидеть ненастными осенними ночами или во время разлива Невы - именно тогда конное изваяние покидает свой постамент, чтобы оберегать покой города.

Король-собутыльник

Настоящим «конкурентом» Медного всадника по количеству городских легенд является памятник шведскому королю Густаву III в Стокгольме. Густава III можно назвать одним из выдающихся правителей Швеции, и по характеру он во многом был схож с Петром I. Молодой король точно так же, как и его русский «коллега», в юности увлекался «потешными» войсками, а потом неожиданно с помощью этих войск жестко приструнил разгулявшееся дворянство. Кроме того, прославился Густав III и своими сражениями на море, причем во время одного из них он наголову разгромил русский флот.

Скульптор Юхан Тобиас Сергель начал работу над памятником монарху еще до его трагической гибели, в 1792 году. Величественная статуя правителя была установлена на набережной Шеппсбру-кайен только в 1808 году.

С тех пор по Стокгольму поползли слухи, что ненастными сумерками массивная фигура правителя прогуливается вдоль кромки воды. Надо сказать, что, в отличие от Петра I, шведский король не причиняет вреда прохожим. Напротив, он довольно дружелюбно относится к своим подданным. Об этом рассказывает следующая городская легенда.

Как-то в середине прошлого века один студент в хмурый осенний денек решил прогулять занятия. Прикупив пару бутылочек пива и захватив любимую трубку, юноша отправился на набережную, чтобы там в тишине и покое скоротать вечерок. Залюбовавшись морской панорамой, прогульщик тем не менее услышал, как вскоре рядом с ним кто-то опустился на камни. 

Памятник шведскому королю Густаву III в Стокгольме

Решив, что это кто-то из его товарищей-студентов, молодой человек, не поворачивая головы, протянул подошедшему бутылку с пивом. Тот выпил, известив при этом громкой отрыжкой, что по достоинству оценил вкус напитка, и вернул бутылку. Затем студент раскурил трубку и снова, не оборачиваясь, угостил собутыльника табачком. 

После этого прогульщик решил, наконец, поздороваться с однокашником и, обернувшись к нему, замер от ужаса. Рядом с ним, как вы уже догадались, на камнях сидел его величество Густав III, сжимавший в мощной руке трубку студента. Эта встреча с королем-памятником навсегда отбила охоту у юноши прогуливать занятия, что помогло ему впоследствии окончить университет с отличием.

Матерщинник Феликс

Однако не только творения знаменитых мастеров отличаются паранормальной активностью. Случается, что героем городских легенд оказывается бюст, созданный неизвестным скульптором. Именно такой памятник Дзержинскому в Красноярске породил массу слухов и леденящих кровь историй.

В эпоху развитого социализма возле одной из красноярских школ был установлен небольшой бюст Железного Феликса. Сначала это изваяние не давало поводов для слухов, но спустя несколько лет в школе начали происходить странные события. Непогожими вечерами в коридорах начали раздаваться нецензурные выражения, приводя в замешательство оставленных после уроков двоечников, техничек и учителей.

Частенько «разошедшийся» хулиган не только удивлял богатством познания «народных изречений», но и делал молоденьким учительницам непристойные предложения. При этом матерщинника не было видно, и казалось, что ругательства доносятся прямо из воздуха. 

Но тот факт, что произносились они на русском и польском языках, быстро помог «вычислить» нарушителя спокойствия. Кроме того, ненастными вечерами в окна школы, выходившие на сквер, где стоял бюст Дзержинского, кто-то громко стучал, наводя ужас на заработавшихся педагогов. А испугаться было чему, ведь стучали в окна первого, второго и даже третьего этажей.

Окончательно утвердиться в мысли, что все происходящее связано с бюстом создателя ЧК, красноярцам помог следующий случай. Как-то один порядком подгулявший мужчина возвращался домой. Проходя мимо бюста Дзержинского, гуляка решил справить малую нужду, спрятавшись за пьедестал изваяния.

То, что произошло потом, навсегда отучило бедолагу заниматься подобными вещами на улицах города. Феликс повернул голову к осквернителю и, глядя на того, оскалился, обнажив при этом клыки, которым позавидовал бы сам граф Дракула.

Подобные истории об оживающих время от времени памятниках можно услышать во многих городах мира, что дает основания предполагать: привычные, знакомые нам с детства изваяния не так просты, как кажутся на первый взгляд.

Елена ЛЯКИНА