Обыкновенная смелость младшего брата русского императора
Почти все мы слышали о том, что основной военной силой в восстании декабристов был Московский полк, который удалось поднять братьям Бестужевым и Дмитрию Щепину-Ростовскому. А вот про то, что большая половина Московского полка стояла на Сенатской площади вовсе даже на стороне правительственных войск знают уже не все. Равно как и о том, что отговорить солдат бунтовать смог только Михаил Павлович, младший брат императора Николая.
Вообще, к Романовым можно относиться как угодно, потому что среди них были, прямо скажем очень разные персонажи. Но вот в том, что в подавляющем своем большинстве они были исключительно храбрыми – с этим очень сложно поспорить. Особенно, если говорить о сыновьях Павла Петровича.
Михаилу в 1825 году, когда грянуло междуцарствие, исполнилось 27 лет. Уже взрослый, серьезный человек. Так получилось, что именно ему довелось мотаться между Варшавой и Петербургом, между Константином и Николаем, чтобы разрешить сложившийся из-за недомолвок Александра I кризис с престолонаследием. Рано утром 14 декабря 1825 года он только вернулся в Петербург, попав прямо в круто заваренную кашу начавшегося бунта.
Есть мнение, что декабристы пытались перехватить Михаила Павловича на заставе в Петербурге. Во всяком случае ночью с 13 на 14 декабря 1825 года к Нарвской заставе приезжал Михаил Бестужев, пытавшийся склонить на свою сторону командира караула поручика Кушелева.
И он бы, наверное, склонил… Но на заставе с вечера сидел и терпеливо ждал приезда Михаила Павловича адъютант Николая I Василий Перовский. И опытный офицер, отличный и эрудированный собеседник, за те часы, которые провел с начальником караула на заставе, успел тому ясно и четно изложить всю ситуацию междуцарствия, почему и из-за чего все делается именно так. И когда Михаил Павлович приехал рано утром в Петербург – его не задержали. Он поехал с Перовским во дворец, чтобы там узнать, что в полках подчиненной ему Гвардейской дивизии не все в порядке.
И вот тут – один из тех моментов, по которым о тебе станут судить другие. Времена тогда были не то, что нынешние, поэтому Михаил Павлович отправился в казармы Московского полка, уговаривать присягать Николаю тех, кто пока еще не вышел на Сенатскую сам. Лично. И уговорил. Потому что декабристы наговорили солдатам, что Михаил арестован в Варшаве. А он сам пришел в казармы объяснять солдатам, что надо присягать второй раз. Все правильно. Константин править отказался и теперь у них царь – Николай.
На следующий день в «Санкт-Петербургских ведомостях» это опишут так:
«…великий князь Михаил Павлович, который в ту лишь минуту возвратился в С.-Петербург, узнав, что часть принадлежащего к его дивизии Московского полка обесславила себя восстанием на законную власть, не медля отправился к казармам и там, даже не употребляя никаких строгих мер, привел к присяге шесть рот сего полка, кои при начале возмущения хоть отказывались присягать, однако ж не хотели и следовать примеру вышедших на Сенатскую площадь. Его высочество, обязав сии роты клятвенным обещанием верности к государю императору Николаю Павловичу, привел их к августейшему брату своему; они пылали равным с другими войсками нетерпением положить конец мятежу…»
Для этого надо иметь смелость. Потому что все может пойти очень по-разному. Он пошел к своим солдатам. Уговорил. И повел их на Сенатскую площадь. На стороне Николая. В результате на Сенатской вообще-то говоря Московский полк стоял как на стороне декабристов, так и на стороне правительства. Чуть меньше половины полка бунтовали, а остальные принесли присягу и с Михаилом пошли усмирять восстание.
В дальнейшем Михаил Павлович стал героем анекдотов, в которых с одной стороны высмеивалась его строгость, а с другой отмечалось его тонкое чувство юмора и умение скаламбурить. Михаил стал пугалом разгильдяйских гвардейских офицеров. Он и сам говорил об этом так:
«Государь должен миловать, а я – карать ….
...Я хочу, чтобы брата, а не меня любили».
Что было, то было. Этого у Михаила не отнимешь. Но нельзя забывать, что на Сенатской в него выстрелил и не попал Кюхельбекер, однокашник Пушкина по Лицею. На кронверк Петропавловки вместе с пятью другими декабристами он не отправился только потому, что Михаил Павлович сам попросил помиловать стрелявшего в него человека.
Не самый был плохой человек из Романовых. Верный помощник и слуга своего старшего брата.