Путешествия в страны Центральной Азии сержанта Ефремова

В то время, как Пугачев после неудачной полугодовой осады Оренбурга шел с яицкими казаками, уральскими заводскими крестьянами, башкирами и татарами к Каме, из Нижегородского полка на степную заставу Донгуз, что верстах в тридцати к югу от Оренбурга, прибыл на военную службу с двадцатью солдатами и с одною пушкою сержант Филипп Ефремов.

Сначала на заставе было тихо, но спустя несколько дней к Донгузу подошли пугачевцы. Когда запас пороха иссяк, Ефремов, чтобы избежать гибели всего гарнизона, заколотил пушку и, сев с людьми своими на лошадей, порешил скакать в Оренбург. Смекнув, в чем дело, пугачевцы бросились на отступающих. Трое из них догнали сержанта, один ударил саблей вдоль ружья Ефремова и отрубил ему большой палец левой руки, а двое других ранили в голову.
Когда к Ефремову вернулось сознание, он лежал уже связанным. Его участь разделяли и солдаты. Целый день казаки носились со своими пленниками по безлюдной степи, а когда к ночи устали и расположились на отдых, Ефремов освободился от оков и помог развязать веревки двум товарищам.
На рассвете все трое прибежали к речке Донгуз. Силы покидали беглецов, они залегли в высокой прибрежной траве и только в полдень отправились дальше. Однако через каких-нибудь три версты пути из-за гор показалась огромная толпа кочевников.
Сопротивляться не имело смысла. Беглецов схватили, посадили на лошадей, «привязав ноги под брюхо лошадиное», и увезли в становище.
В конце лета в столице одного из узбекских ханств — Буxape — Ефремов был продан хоже Гафуру, а спустя месяц аталык Данияль-бий получил от тестя подарок, и с этих пор сын стряпчего Вятской духовной консистории стал сторожить жен и наложниц могущественного правителя Бухары.
Шли годы. Приглядываясь к своему скромному рабу, честно исполнявшему обязанности стража, Данияль-бий невольно проникался к нему симпатией и, когда Ефремов научился говорить по-бухарски (в Бухаре конца XVIII века в ходу были два языка — таджикский и узбекский), пожаловал его званием дабаши.
Однажды Ефремов был вызван во дворец.
—    Читай! — приказал аталык.
В руках раба очутился паспорт «для беспрепятственного проезда через места, под благословенною державою России находящиеся» на имя только что возвратившегося из Петербурга бухарского посла Ир-Назар- бая. Российское письмо!.. И раб заплакал.
—    Чего ж ты плачешь? — закричал Данияль-бий. — Ты стоишь в моих руках, и я, что хочу, с тобой сделаю!
Ответ дабаши был откровенен: до последней капли крови хочет он верно и послушно служить своему отечеству и только несчастная судьбина заставляет его служить Данияль-бию.
Не в характере аталыка было спокойно выслушивать такие речи, но он дорожил слугой и сдержал гнев. Склонить дабаши принять магометанский закон? Пообещать милости?..
Последовали уговоры, но раб отказался.
В распоряжении Данияль-бия имелось средство добиться желаемого, и он его применил.
В корыте развели с пуд соли, дабаши связали, положили в корыто затылком вниз, вставили между зубами палку и целый час лили в рот крепкий рассол.
Если после этого человеку не дать овечьего сала и пшеничной каши, он погибает. В расчеты аталыка это не входило, и дабаши получил три чашки сала и кашу.
   —    Примешь магометанский закон?
   —    Нет.
На второй и третий день повторилось то же самое, с тем же «нет». Тогда аталык снизил требования:
—    Так присягни хотя бы, что служить мне будешь верно!
И Ефремов присягнул.
Это имело свои последствия: Данияль-бий пожаловал непокорного и мужественного дабаши лензибашею (сержантом) и «поручил в его ведомство» пятьдесят человек.
Бухара была настроена воинственно. «Если кто из соседей сделается неприятелем, тогда аталык выезжает всем войском и, приближась к неприятельскому городу, велит палить из всех пушек и мортир, где по непривычке от одного звука страшатся, сдаются и платят дань аталыку. Буде же сим образом не устрашит, то велит войску лошадьми скормить посеянный хлеб, а траву сжечь, и все то место отравить, а на другое лето вторично приходит, таким образом все тамошние города под владение Бухарин пришли».
Для лензибаши Ефремова началась походная жизнь. Он сражался под Самаркандом, потом пустынею Кара-Кум совершил поход в Персию — к Мерву, а через два года направился в Хиву.
Храбрый воин, теперь уже юзбаши (сотник), Ефремов был отмечен начальником бухарского войска Бадал-беком и, получив от него в награду быстроходного аргамака и кармазинный кафтан, помчался в Бухару с письмом, в котором бек выхвалял заслуги юзбаши и требовал свежего войска.
Аталык, в свою очередь, пожаловал юзбаши землей и деньгами и приказал готовиться ко второму отъезду в Хиву.
Ефремов начал «подготовку». За сотню червонных писарь составил на его имя посольную грамоту в Коканд,а влюбленная в юзбаши ключница аталыка принесла ему печать своего повелителя.
Через два дня «посол» тронулся в путь, в страны Центральной Азии.
В Ферганской долине, в Маргелане, Ефремов услышал, что купцы собираются в Кашгар. Он быстро превратился в торговца-ногая, накупил бархата и пошел с караваном через перевалы Тянь-Шаня и Алая на Кашгарский базар.
...Товар продан. Может быть, теперь попытаться проникнуть к границе российской? — Двенадцать дней пробирался Ефремов вдоль южного склона Тянь-Шаня на северо-восток, до города Аксу, но «способа попасть в Россию там не нашел» и вернулся в Кашгар.
Оставалось ехать, опять купцом, в Яркенд, а затем — через высочайшие хребты Куэнь-Луня и Кара-Корума — в Тибет. Так страны Центральной Азии открывались перед бывшим сержантом русской армии.
Еще тридцать пять дней пути. Ефремов уже в долине Инда и попадает в город Лех. Маршрут его неожиданно меняется: трое нищих отправляются из Леха в Мекку, а в Мекку — это значит к морю! Может быть, это легче, чем через Тибет? Ефремов надевает нищенскую одежду и присоединяется к пилигримам.
Неизвестно, кто были в действительности спутники Ефремова до столицы Индии, только закончить путь ко гробу магометову они сочли необходимым втроем и в Дели исчезли.
Ефремов — один. Куда идти, он не знает. И вдруг здесь, на одной из улиц Дели, за тысячи верст от родины, он встречает человека, принимающего в его судьбе самое живое участие. Это какой-то безвестный армянин, приятель которого служит в Ост-индской компании и может помочь Ефремову вернуться в Россию.
Спустя два месяца после этой встречи, ранней весной 1782 года, Ефремов на борту почтового корабля, плывущего из Калькутты в Англию, а 26 августа он видит родные берега.
Почти сто семьдесят лет назад, в 1786 году, в Петербурге появилась маленькая книжка «Странствование и приключение в Бухарин, Хиве, Персии и Индии». Написал ее Филипп Ефремов. «Отделение первое» этой книги, в котором путешественник рассказал немного о своей жизни, заканчивается словами:
«...будучи ж я во многих азиатских местах, приметил, чем оные изобильны, и каков воздух и жители, о чем здесь изъясняется». И дальше — в «Отделении втором» — он пишет о природе «азиатских мест», о жизни народов, их быте, промыслах, о вооружении, обычаях, верованиях.
 «Не хвастовство тем, что претерпел я разные бедствия, ниже безрассудное желание прославить себя описанием испытанных мною странных случаев побуждает меня представить краткое начертание своего похождения, — говорит путешественник в предисловии к «Странствованию» ,— но единственно то, что земли, в коих судьба определила мне страдать, и народы, которым долженствовал я раболепствовать, малознаемы единоземцами моими и другими европейцами».
Немногие европейцы до Ефремова отваживались проникать вглубь Центральной Азии. «Португальцы, голландцы, англичане и иные, цену торговли знающие народы, прошед неизмеримые моря, претерпев Глад, зной, стужу и смертельные опасности и открыв такие земли, которые, как казалось, навеки отторгнуты были от сообщения с европейскими странами, устрашились и возвратились вспять, зря непроходимые степи, горы верхами своими простирающиеся до облак, и людей, по примеру диких зверей, не имеющих постоянного жилища и укрывающихся в горных расселинах и земляных копях».
Первым европейцем, совершившим труднейшее путешествие из Яркенда через Западный Тибет в Индию по древней караванной дороге через горные цепи Куэнь-луня и Кара-корума, был Ефремов. Его «Странствование»— первая география Узбекистана, первая книга о странах Средней и Центральной Азии, до конца XVIII века считавшихся в мировой географической литературе «белыми пятнами» Земли.
Интерес к этой книге был настолько велик, что еще при жизни Ефремова «Странствование» издавалось три раза, а в 1893 году в журнале «Русская старина» были опубликованы все записки Ефремова.
Источник: http://armflot.ru/index.php/sudby/143-puteshestviya-v-strany...