Зачем незадолго до войны «Юнкерс-52» прилетел в Москву?
С запада доносятся тревожные слухи — Германия концентрирует несметную серо-зеленую армейскую массу у советских границ. Отовсюду доносится рев танков и бронемашин. Немецкие самолеты то и дело вторгаются в воздушное пространство Советского Союза. Они облетают близлежащие районы и возвращаются обратно. К этому уже привыкли военные. И вдруг…
15 мая в Москву прилетел «Юнкерс-52». Самолет пролетел по маршруту Берлин-Данциг-Кенигсберг-Белосток-Минск-Москва. Причем, советская противовоздушная оборона проявила странное «гостеприимство», ничем не обнаружив своего присутствия, лишь наблюдая за передвижением незваного — или званого? — гостя. Самолет с крестами на крыльях без проблем добрался до столицы СССР и приземлился на Ходынке, близ стадиона «Динамо».
«Операция прикрытия»
Неужели советская ПВО не заметила немецкий самолет? Или у зенитчиков был приказ — ни в коем случае огонь не открывать? Ответа на эти и другие вопросы нет — все было строго засекречено и ничего не изменилось спустя 75 лет. Есть только версии.
Это событие должно было вызвать немедленную реакцию в Кремле. В такое суровое время виновные должны были жестоко расплатиться за эту вопиющую ошибку, если за этим не стояло нечто большее — предательство. Нарком обороны СССР Семен Тимошенко подписал приказ «О факте беспрепятственного пропуска через границу самолета Ю-52 15 мая 1941 г.», который вышел лишь три с лишним недели спустя, 10 июня 1941 года. Почему так долго думали? И что придумали? Да ничего особенного! Головы не полетели, никого не посадили. Были наказаны только выговорами — всего несколько человек.
Сдается, что упомянутый приказ — чистая формальность, «операция прикрытия», поскольку на всем протяжении полета немецкого самолета все наземные службы обеспечивали ему «зеленый коридор».
Некоторые историки считают, что «Юнкерс» доставил из Берлина личное письмо Гитлера Сталину. О том, что накануне войны они обменялись письмами, первым узнал Константин Симонов — в ходе личных бесед с Георгием Жуковым в 1965 году. Но самих писем ни маршал, ни писатель не видели.
«Откровенность» Гитлера
В упомянутом послании фюрер якобы успокаивал советского лидера — слухи о близости войны между Германией и СССР не имеют под собой никакой почвы. Более того — Гитлер делился (?!) со Сталиным своими стратегическими планами:
«Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда я окончательно пришел к выводу, что невозможно добиться прочного мира в Европе ни для нас, ни для будущих поколений без окончательного сокрушения Англии и уничтожения ее как государства. Как Вам хорошо известно, я давно принял решение на проведение серии военных мероприятий для достижения этой цели.
Однако, чем ближе час приближающейся окончательной битвы, тем с большим количеством проблем я сталкиваюсь. В немецкой народной массе непопулярна любая война, а война против Англии особенно, ибо немецкий народ считает англичан братским народом, а войну между нами — трагическим событием…"
Далее Гитлер писал, что в немецком обществе существуют противники продолжения войны с Англией. Среди них — представители высшего командования, у которых есть знатные родственники, происходящие из одного древнего дворянского корня.
«В этой связи особую тревогу у меня вызывает следующее обстоятельство, — продолжал фюрер. — При формировании войск вторжения вдали от глаз и авиации противника, а также в связи с недавними операциями на Балканах вдоль границы с Советским Союзом скопилось большое количество моих войск, около 80 дивизий, что, возможно, и породило циркулирующие ныне слухи о вероятном военном конфликте между нами.
Уверяю Вас честью главы государства, что это не так.
15 мая в Москву прилетел «Юнкерс-52». Самолет пролетел по маршруту Берлин-Данциг-Кенигсберг-Белосток-Минск-Москва. Причем, советская противовоздушная оборона проявила странное «гостеприимство», ничем не обнаружив своего присутствия, лишь наблюдая за передвижением незваного — или званого? — гостя. Самолет с крестами на крыльях без проблем добрался до столицы СССР и приземлился на Ходынке, близ стадиона «Динамо».
«Операция прикрытия»
Неужели советская ПВО не заметила немецкий самолет? Или у зенитчиков был приказ — ни в коем случае огонь не открывать? Ответа на эти и другие вопросы нет — все было строго засекречено и ничего не изменилось спустя 75 лет. Есть только версии.
Это событие должно было вызвать немедленную реакцию в Кремле. В такое суровое время виновные должны были жестоко расплатиться за эту вопиющую ошибку, если за этим не стояло нечто большее — предательство. Нарком обороны СССР Семен Тимошенко подписал приказ «О факте беспрепятственного пропуска через границу самолета Ю-52 15 мая 1941 г.», который вышел лишь три с лишним недели спустя, 10 июня 1941 года. Почему так долго думали? И что придумали? Да ничего особенного! Головы не полетели, никого не посадили. Были наказаны только выговорами — всего несколько человек.
Сдается, что упомянутый приказ — чистая формальность, «операция прикрытия», поскольку на всем протяжении полета немецкого самолета все наземные службы обеспечивали ему «зеленый коридор».
Некоторые историки считают, что «Юнкерс» доставил из Берлина личное письмо Гитлера Сталину. О том, что накануне войны они обменялись письмами, первым узнал Константин Симонов — в ходе личных бесед с Георгием Жуковым в 1965 году. Но самих писем ни маршал, ни писатель не видели.
«Откровенность» Гитлера
В упомянутом послании фюрер якобы успокаивал советского лидера — слухи о близости войны между Германией и СССР не имеют под собой никакой почвы. Более того — Гитлер делился (?!) со Сталиным своими стратегическими планами:
«Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда я окончательно пришел к выводу, что невозможно добиться прочного мира в Европе ни для нас, ни для будущих поколений без окончательного сокрушения Англии и уничтожения ее как государства. Как Вам хорошо известно, я давно принял решение на проведение серии военных мероприятий для достижения этой цели.
Однако, чем ближе час приближающейся окончательной битвы, тем с большим количеством проблем я сталкиваюсь. В немецкой народной массе непопулярна любая война, а война против Англии особенно, ибо немецкий народ считает англичан братским народом, а войну между нами — трагическим событием…"
Далее Гитлер писал, что в немецком обществе существуют противники продолжения войны с Англией. Среди них — представители высшего командования, у которых есть знатные родственники, происходящие из одного древнего дворянского корня.
«В этой связи особую тревогу у меня вызывает следующее обстоятельство, — продолжал фюрер. — При формировании войск вторжения вдали от глаз и авиации противника, а также в связи с недавними операциями на Балканах вдоль границы с Советским Союзом скопилось большое количество моих войск, около 80 дивизий, что, возможно, и породило циркулирующие ныне слухи о вероятном военном конфликте между нами.
Уверяю Вас честью главы государства, что это не так.
Со своей стороны, я также с пониманием отношусь к тому, что вы не можете полностью игнорировать эти слухи и также сосредоточили на границе достаточное количество своих войск…"
Гитлер допускал, что в этой обстановке может возникнуть случайный конфликт, который рискует перерасти в войну. Тогда уже будет трудно определить, что первым открыл боевые действия и, тем более, их остановить.
«Я хочу быть с Вами предельно откровенным, — взывал фюрер. — Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдет на подобный конфликт, чтобы спасти Англию от ее судьбы и сорвать мои планы. Речь идет всего об одном месяце.
Примерно 15−20 июня я планирую начать массированную переброску войск на запад с Вашей границы.
При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И, само собой, разумеется, постараться не давать им никакого повода…"
До встречи в июле
Письмо, если оно существовало в реальности, очень странное. Неужели Гитлер, обладавший неограниченной властью, опасался своих генералов? Неужели кто-то из них мог быть противником войны с Англией? Все это, мягко говоря, не серьезно. Но с другой стороны, можно подумать, что Гитлер делится с партнером глубочайшей тайной, просит его войти в положение.
Фюреру нужно немногим больше месяца, что полностью завершить подготовку к вторжению СССР. Он хочет усыпить — доверительным, даже просительным тоном — бдительность своего сегодняшнего партнера и завтрашнего врага.
Гитлер просит Сталина подождать до 15−20 июня. Почему, что должно произойти в это время? К этому времени Вермахт будет полностью готов к штурму позиций Красной армии.
В конце письма была таинственная фраза: «Я благодарю Вас за то, что Вы пошли мне навстречу в известном Вам вопросе…» Что имел в виду Гитлер? Увы, и этот вопрос остается без ответа.
Послание венчала многозначительная фраза: «Ожидаю встречи в июле». Сталин мог вполне резонно предположить, что если человек назначает встречу, чтобы обсудить какие-то проблемы, то вряд перед этим он полезет в драку…
Знали ли в Москве, что подготовка к плану «Барбаросса» предусматривала среди прочих задач и дезинформацию советского руководства? Возможно, визит в Москву «некоего лица» и доставка «важного письма» был частью этой кампании…
В конце мая 1941 года министр пропаганды Третьего рейха Йозеф Геббельс записывает в дневнике: «В Москве занимаются разгадыванием ребусов. Сталин, по-видимому, понемногу разбирается в трюке. Но в остальном он по-прежнему зачарован… Далее он пишет, что что операция «Барбаросса» развивается. Однако все засекречено: «Наступает напряженное время. Мы докажем, что наша пропаганда непревзойденная. Гражданские министерства ни о чем не подозревают. Они работают в заданном направлении. Интересно будет, когда все взорвется».
Начальник штаба Верховного командования сухопутных войск Вермахта генерал-полковник Франц Гальдер — по горло в делах. Германия сражается везде и повсюду побеждает. Скоро будет открыт еще один театр военных действий. В целом все решено, осталось уточнить детали: «При соответствующей группировке в ходе развертывания можно ожидать, что восточнее Ладожского озера будут наступать до шести дивизий». По поводу самого главного — короткая ремарка: «Фюрер решил, что срок начала операции „Барбаросса" прежний — 22.6».
Смерть свидетеля
Известно, когда «Юнкерс» прилетел в Москву. А когда улетел? И улетел ли вообще? Если самолет действительно привез личное письмо Гитлера, то по логике вещей его должен был доставить в Москву не рядовой курьер, а авторитетный политик. Может быть, это был министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп? Он был весьма доволен теплыми встречами с советскими руководителями в августе и сентябре 1939 года…
Уместно вспомнить, что за пять дней до прилета в СССР «Юнкерса» — 10 мая, с военного аэродрома под Аугсбургом стартовал «Мессершмитт-110» и направился в сторону Британских островов. Его пилотировал Рудольф Гесс, третий человек в Рейхе и второй — в национал-социалистической партии.
Его «Мессершмитт» также легко пролетел над английскими силами ПВО. А ведь в то время германская авиация вела усиленные бомбардировки Британских островов, неизменно натыкаясь на упорное сопротивление и неся тяжелые потери. Летчик совершил удачный прыжок с парашютом, а «Мессершмитт» разбился.
Зачем Гесс совершил этот, на первый взгляд, странный, если не сказать безумный вояж, неизвестно. С кем общался, вел переговоры, на какой предмет — тоже неведомо. На Нюрнбергском процессе он пытался об этом рассказать, но его прервал председатель трибунала англичанин Лоуренс. После этого Гесс отказался отвечать на вопросы судей и обвинителей, разыгрывая роль человека, потерявшего память…
В Нюрнберге высокопоставленного нациста приговорили к пожизненному заключению, которое он отбывал в тюрьме Шпандау. В 1987 году престарелого Гесса — ему было 93 года — хотели освободить. И тогда бы он, возможно, рассказал правду. Но внезапно вполне бодрого старика настигла таинственная смерть в беседке во дворе тюрьмы.
Версия об убийстве возникла, но тут же была отвергнута следователями. Была навязана другая — что Гесс решил уйти из жизни добровольно. Однако после его смерти подозрительно быстро исчезли не только его личные вещи, но и записи, дневники. И даже злосчастную беседку сломали. На всякий случай — чтобы скрыть даже малейшие следы вероятного преступления.
Возможно, была какая-то связь между полетами «Юнкерса» в СССР и Мессершмитта" - в Англию. Но и здесь приходиться ступать на зыбкую почву догадок…
Дьявольская игра
Трудно сказать, поверил ли Сталин Гитлеру. Однако после прилета «Юнкерса» советский лидер почему-то успокоился и стал особенно подозрительно относиться к донесениям разведчиков, которые раз за разом сообщали о близости войны. Вскоре Берия вообще наложил на них запрет, чтобы не гневить Сталина.
Однако ведь еще совсем недавно ситуация была более напряженной. 5 мая 1941 года Сталин выступил перед выпускниками военных академий, где намекал о близости войны. На другой день он возглавил Совет народных комиссаров. Вскоре Сталин решал важные стратегические проблемы с наркомом обороны Тимошенко и начальником Генерального штаба Жуковым, в результате которой была издана директива о выдвижении на запад ряда армий…
Может, между этими событиями нет связи, но их так и тянет выстроить в один ряд. 15 мая в Москву прилетел «Юнкерс», а на следующий день никаких важных совещаний в Кремле не проводилось. И в журнале посещений Сталина не зафиксировано ни одного визита. Но ведь вождь постоянно принимал посетителей. А в этот день — никого…
Занедужил? Или решил побыть в одиночестве, собраться с мыслями? Возможно, в тот день Сталин принял какое-то важное решение. Либо поверил Гитлеру, либо решил не нагнетать ситуацию, а ждать ее развития. Он до последнего дня надеялся, что немцы не нападут на СССР. Даже вечером 21 июня…
Немцы же продолжали свою дьявольскую игру, распространяя одну фантастическую сплетню за другой. Особенно преуспел в дезинформации Геббельс. За несколько дней до войны он записал в дневнике: «Я приказываю распространить в Берлине сумасбродные слухи: Сталин якобы едет в Берлин, шьются уже красные знамена…
Наш новейший трюк: мы намечаем мирную конференцию с участием России. Приятная жратва для мировой общественности, но некоторые газеты чуют запах жареного и почти догадываются, в чем дело…"
В ночь на 22 июня Сталину позвонил Жуков и сообщил, что немецкий пехотинец, рабочий столярной фабрики в Баварии Альфред Лисков переплыл Буг и сдался советским пограничникам. Он сообщил, что в части, где служил, был зачитан приказ Гитлера о выступлении против СССР, которое начнется ранним утром.
Сталин велел расстрелять перебежчика, считая, что это — очередная дезинформация. Но выполнить его приказ не успели — началась война…
Гитлер допускал, что в этой обстановке может возникнуть случайный конфликт, который рискует перерасти в войну. Тогда уже будет трудно определить, что первым открыл боевые действия и, тем более, их остановить.
«Я хочу быть с Вами предельно откровенным, — взывал фюрер. — Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдет на подобный конфликт, чтобы спасти Англию от ее судьбы и сорвать мои планы. Речь идет всего об одном месяце.
Примерно 15−20 июня я планирую начать массированную переброску войск на запад с Вашей границы.
При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И, само собой, разумеется, постараться не давать им никакого повода…"
До встречи в июле
Письмо, если оно существовало в реальности, очень странное. Неужели Гитлер, обладавший неограниченной властью, опасался своих генералов? Неужели кто-то из них мог быть противником войны с Англией? Все это, мягко говоря, не серьезно. Но с другой стороны, можно подумать, что Гитлер делится с партнером глубочайшей тайной, просит его войти в положение.
Фюреру нужно немногим больше месяца, что полностью завершить подготовку к вторжению СССР. Он хочет усыпить — доверительным, даже просительным тоном — бдительность своего сегодняшнего партнера и завтрашнего врага.
Гитлер просит Сталина подождать до 15−20 июня. Почему, что должно произойти в это время? К этому времени Вермахт будет полностью готов к штурму позиций Красной армии.
В конце письма была таинственная фраза: «Я благодарю Вас за то, что Вы пошли мне навстречу в известном Вам вопросе…» Что имел в виду Гитлер? Увы, и этот вопрос остается без ответа.
Послание венчала многозначительная фраза: «Ожидаю встречи в июле». Сталин мог вполне резонно предположить, что если человек назначает встречу, чтобы обсудить какие-то проблемы, то вряд перед этим он полезет в драку…
Знали ли в Москве, что подготовка к плану «Барбаросса» предусматривала среди прочих задач и дезинформацию советского руководства? Возможно, визит в Москву «некоего лица» и доставка «важного письма» был частью этой кампании…
В конце мая 1941 года министр пропаганды Третьего рейха Йозеф Геббельс записывает в дневнике: «В Москве занимаются разгадыванием ребусов. Сталин, по-видимому, понемногу разбирается в трюке. Но в остальном он по-прежнему зачарован… Далее он пишет, что что операция «Барбаросса» развивается. Однако все засекречено: «Наступает напряженное время. Мы докажем, что наша пропаганда непревзойденная. Гражданские министерства ни о чем не подозревают. Они работают в заданном направлении. Интересно будет, когда все взорвется».
Начальник штаба Верховного командования сухопутных войск Вермахта генерал-полковник Франц Гальдер — по горло в делах. Германия сражается везде и повсюду побеждает. Скоро будет открыт еще один театр военных действий. В целом все решено, осталось уточнить детали: «При соответствующей группировке в ходе развертывания можно ожидать, что восточнее Ладожского озера будут наступать до шести дивизий». По поводу самого главного — короткая ремарка: «Фюрер решил, что срок начала операции „Барбаросса" прежний — 22.6».
Смерть свидетеля
Известно, когда «Юнкерс» прилетел в Москву. А когда улетел? И улетел ли вообще? Если самолет действительно привез личное письмо Гитлера, то по логике вещей его должен был доставить в Москву не рядовой курьер, а авторитетный политик. Может быть, это был министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп? Он был весьма доволен теплыми встречами с советскими руководителями в августе и сентябре 1939 года…
Уместно вспомнить, что за пять дней до прилета в СССР «Юнкерса» — 10 мая, с военного аэродрома под Аугсбургом стартовал «Мессершмитт-110» и направился в сторону Британских островов. Его пилотировал Рудольф Гесс, третий человек в Рейхе и второй — в национал-социалистической партии.
Его «Мессершмитт» также легко пролетел над английскими силами ПВО. А ведь в то время германская авиация вела усиленные бомбардировки Британских островов, неизменно натыкаясь на упорное сопротивление и неся тяжелые потери. Летчик совершил удачный прыжок с парашютом, а «Мессершмитт» разбился.
Зачем Гесс совершил этот, на первый взгляд, странный, если не сказать безумный вояж, неизвестно. С кем общался, вел переговоры, на какой предмет — тоже неведомо. На Нюрнбергском процессе он пытался об этом рассказать, но его прервал председатель трибунала англичанин Лоуренс. После этого Гесс отказался отвечать на вопросы судей и обвинителей, разыгрывая роль человека, потерявшего память…
В Нюрнберге высокопоставленного нациста приговорили к пожизненному заключению, которое он отбывал в тюрьме Шпандау. В 1987 году престарелого Гесса — ему было 93 года — хотели освободить. И тогда бы он, возможно, рассказал правду. Но внезапно вполне бодрого старика настигла таинственная смерть в беседке во дворе тюрьмы.
Версия об убийстве возникла, но тут же была отвергнута следователями. Была навязана другая — что Гесс решил уйти из жизни добровольно. Однако после его смерти подозрительно быстро исчезли не только его личные вещи, но и записи, дневники. И даже злосчастную беседку сломали. На всякий случай — чтобы скрыть даже малейшие следы вероятного преступления.
Возможно, была какая-то связь между полетами «Юнкерса» в СССР и Мессершмитта" - в Англию. Но и здесь приходиться ступать на зыбкую почву догадок…
Дьявольская игра
Трудно сказать, поверил ли Сталин Гитлеру. Однако после прилета «Юнкерса» советский лидер почему-то успокоился и стал особенно подозрительно относиться к донесениям разведчиков, которые раз за разом сообщали о близости войны. Вскоре Берия вообще наложил на них запрет, чтобы не гневить Сталина.
Однако ведь еще совсем недавно ситуация была более напряженной. 5 мая 1941 года Сталин выступил перед выпускниками военных академий, где намекал о близости войны. На другой день он возглавил Совет народных комиссаров. Вскоре Сталин решал важные стратегические проблемы с наркомом обороны Тимошенко и начальником Генерального штаба Жуковым, в результате которой была издана директива о выдвижении на запад ряда армий…
Может, между этими событиями нет связи, но их так и тянет выстроить в один ряд. 15 мая в Москву прилетел «Юнкерс», а на следующий день никаких важных совещаний в Кремле не проводилось. И в журнале посещений Сталина не зафиксировано ни одного визита. Но ведь вождь постоянно принимал посетителей. А в этот день — никого…
Занедужил? Или решил побыть в одиночестве, собраться с мыслями? Возможно, в тот день Сталин принял какое-то важное решение. Либо поверил Гитлеру, либо решил не нагнетать ситуацию, а ждать ее развития. Он до последнего дня надеялся, что немцы не нападут на СССР. Даже вечером 21 июня…
Немцы же продолжали свою дьявольскую игру, распространяя одну фантастическую сплетню за другой. Особенно преуспел в дезинформации Геббельс. За несколько дней до войны он записал в дневнике: «Я приказываю распространить в Берлине сумасбродные слухи: Сталин якобы едет в Берлин, шьются уже красные знамена…
Наш новейший трюк: мы намечаем мирную конференцию с участием России. Приятная жратва для мировой общественности, но некоторые газеты чуют запах жареного и почти догадываются, в чем дело…"
В ночь на 22 июня Сталину позвонил Жуков и сообщил, что немецкий пехотинец, рабочий столярной фабрики в Баварии Альфред Лисков переплыл Буг и сдался советским пограничникам. Он сообщил, что в части, где служил, был зачитан приказ Гитлера о выступлении против СССР, которое начнется ранним утром.
Сталин велел расстрелять перебежчика, считая, что это — очередная дезинформация. Но выполнить его приказ не успели — началась война…
