Хозяин дома, всполошенный стуком, кинулся к двери, распахнул ее, но никого не обнаружил за нею. Он закрыл дверь. Снова — громкий стук и очень громкий крик: «Открывай!» Лавочник опять открыл дверь. Никого за порогом не было.

И так продолжалось до самого рассвета:

— Открывай!.. Открывай!..

Или вот другая вполне типичная история о звуковых сигналах чуждого. Ончуков в «Северных сказках» цитирует воспоминания крестьянки Степаниды из деревни Корельский Остров. Степанида отправилась как-то раз по ягоды в лес. Едва она начала собирать

ягоды, присела возле какого-то куста, как вдруг слышит — закричал из непролазной лесной чащи человек. Да и не просто человек, а родственница Степаниды, ее сватья Маланья. Крестьянка узнала ее голос.

— Вставай, пошли! — кричит.

Степанида опешила. А голос сватьи из лесной чащобы опять кличет ее:

— Да пошли!

Крестьянка потом рассказывала Ончукову:

— Ой, до того он меня напугал, аж дрожь пошла по сердцу, переменилась я в лице.

Еще сообщение на ту же тему, записанное Ончуковым.

Николай Кузьмин из деревни Сюзань вспоминал: однажды заночевал он в избушке на берегу лесного озера, но выспаться не удалось.

— Не дало, выжило. Ходит, гремит по крыше.

Несколько раз выбегал Кузьмин с горящей берестой в руках из избы, освещал ею крышу, осматривал. Никого там не обнаружил. А едва снова входил в избушку, тут же кто-то начинал топать по крыше сапогами, ходить по ней туда-сюда.

В. Добровольский в «Смоленском этнографическом сборнике», изданном в 1891 году, ссылался на свидетельство двух русских крестьян, тоже услышавших нечистую силу. Мужики собирали в лесу смолу и припозднились. Ночь застала их вдали от родной деревни. Вдруг слышат: над лесом пронесся свист. Был он таким сильным, что уши у обоих мужиков заложило.

Они рассказывали:

— Испугались оба, стали тикать. Как свистнул снова! Мы бежим, а лес над нами словно валится от свиста. Бежим мы, а «он» снова его нагибает и свистит, пугает. За лес выбежали, а «он» все над нами хлещет, свистит; смотрим вверх — ничего над собой не видим. Все, что у нас было, побросали — едва сами убежали.

В 1927 году на железнодорожной станции Трудовой Читинской области случилось событие, отдаленно схожее с происшествием в доме лавочника в Бу-догищах. По словам непосредственного участника события Федота Дутова, в новогоднюю ночь в доме, где он жил со своими родителями и братьями, поднялся переполох.

— Только мы легли, — рассказывает Дутов, — еще не уснули... Застукался! На террасах — там окна большие были — застукался так, что аж эти окна задребезжали.

Федот схватил топор, а его старший брат Иннокентий — револьвер.

— Вышли — никого нет, — вспоминает Федот. — Кругом обошли всю ограду — никого нет. Только в дом зашли, дверь заложили, еще не успели присесть — опять тошней старого застукался. Мы снова вышли — никого нету. И вот он примерно простукал так... Ну до часу ночи... Так продолжалось дней десять, наверное.

Куда, впрочем, более жуткое испытание выпало на долю Акулины Суворовой из села Ичура Бурятской АССР. В 1943 году Акулина была малолетней девочкой. Ее воспоминания о происшедшем выглядят так:

— Отец на фронте... Мать уехала в город. Уехала продавать молоко. Мы назвали подружек ночевать. И в эту ночь нас «пугало». Только мы спать легли, как забегали по постели ноги, собачьи, кошачьи. Раз, другой... Мы испугались, под одеяла залезли. Вдруг грохот получился — треск, гром. Полетели стекла из окон, заорали кошки — и все тихо стало. Зажгли мы коптилку, давать искать: ни кошек, ни собак, и, главное, все стекла в окнах целы.

Пугало, говорила Акулина Суворова.

— Да, пугало часто где, — заверял фольклориста Балашова на берегу Белого моря крестьянин Арсений Заборщиков из деревни Варзуга.

И приводил такой пример: — Вот ручей был Кипокурский. Так пока старики крест не поставили, едут если, бывало, люди после полуночи мимо ручья, полные сани тут же насадятся кого-то невидимого, что и олени не могут сани-то тащить. Теперь крест уж упал, а не пугает.

Михаил Кожин, односельчанин Заборщикова:

— А вот такой случай еще был. Пошли мы копать ягель. Ну накопали, потом у елки устроили танцы... А как потянулись ложиться спать, тот «оно» и запело. Сашка, дружок мой, шепчет: «Поют!» А монашка Анна — она с нами была — и говорит: «Давай! Кого, — говорит, — поет! Сами наплясались да нашумелись, с того и кажется!» А сама ходит вокруг ели, да крестится, да молитву читает. А нам между делом покрикивает: «Сказывайте сказки!» Ну чтобы не слушали.

Кожин вспоминает и о другом таинственном случае, бурно обсуждавшемся в деревне Варзуга за несколько лет до того, как фольклорист Балашов посетил эти места. Земляки Кожина ехали поздним вечером по лесу на оленьей упряжке. Остановились по малой нужде, послезали с саней... А вокруг — сугробы, снега, лес мрачной стеной.

— И вдруг, — рассказывает Кожин, — зачудило, зашумело там. Нечистая сила! Они собаку спустили и науськали. Собака по сугробам — в лес, да как начало там тут же собаку драть!

Через пару минут выбросило из лесной чащи к ногам опешивших путников собачий труп. А на санях лежали горой свеженапиленные дрова. Дружно матерясь, мужики похватали чурбаки с саней и принялись швырять их один за другим туда, где в чаще чудило и шумело.

Кожин, заканчивая рассказ, сказал с усмешкой:

— Ну а как полетели все поленья назад да как зауськало с еще большей силой да засвистело, так они уж и замолчали.

Великий страх обуял мужиков. Толкаясь, они попрыгали в сани и, нахлестывая оленей, дунули прочь от этого страшного места.

Невидимка, «пугающий» в доме или в лесу, — один из наиболее популярных героев быличкового фольклора. Он деятелен, порою не в меру суетлив, всегда вызывающе дерзок, зачастую агрессивен и по числу упоминаний о нем занимает первое место в списке героев быличек двух последних столетий. Нет числа его проделкам!

Да вот хотя бы такой случай. Его приводит Померанцева. По словам очевидца, он ехал зимой на пару со своим приятелем на санях по лесу. Лошадь, впряженная в сани, неожиданно остановилась, и никакие понукания не смогли сдвинуть ее с места. Очевидец сообщает:

— И вдруг как с саней что-то невидимое повалилось, точно железа пуд! И покатилось, и застучало в сторону.